— Минуточку! — воскликнула Гвен. — Нормальная женщина всегда ждет такой возможности. И хочет этого. Хочет подсознательно. А вы лишили их самой возможности. Лишили возможности управлять своей жизнью, отдав их на милость элементов, которые лишь тонким слоем металла и пластика отделяют их от холодной, безжалостной, угловатой СМЕРТИ!
Баттлмонт беспомощно смотрел на нее. Бедняжка Гвен. Она обречена. И не видит этого. А мы все обречены вместе с ней.
Финнистер воззрилась на Гвен, пытаясь подобрать нужные выражения и не находя их.
— И что вы предлагаете, чтобы… эээ… избежать этих моментов? — спросил Оулинг.
— Сейчас узнаете, — откликнулась Гвен. — Вспомните, базовая идея для женщины такова: она хочет свободного полета, побега, но с гарантией, что ее поймают. Хочет продемонстрировать себя, но так, чтобы не выглядеть чересчур… гм… открытой.
Финнистер промычала нечто нечленораздельное.
Гвен мило улыбнулась ей.
«Гвен ведет нас всех к неминуемой гибели», — подумал Баттлмонт.
— Понимаете, чего не хватает? — спросила Гвен.
Теперь Оулинг разразился неразборчивой тирадой.
— Универсального символа. Твердого символа! — воскликнула Гвен. — Просто символа!
— И каково ваше предложение? — выдавил, наконец, Оулинг.
— Вот оно! Предложение! Плюс символ, — она сделала паузу, глядя на них с ухмылкой. — Ключ весьма прост. Это и в самом деле ключ!
— Ключ? — в один голос протянули Финнистер и Оулинг.
— Да. Два ключа. Символизм очевиден, — с этими словами она достала из кармана пиджака два ключа и показала им. — Как видите, вот этот, более угловатой формы, мужской. Другой имеет плавные очертания. Это…
— Уж не хотите ли вы мне сказать, что ваши люди провели несколько недель, пользуясь помощью экспертов и технических консультантов, лишь для того, чтобы… — Оулинг остановился, не в силах продолжать.
Гвен медленно помотала головой.
— Ну конечно, нет. Помните, это только символ. Он важен, бесспорно. Можно даже сказать, жизненно важен. На каждом из ключей нужно будет выгравировать имя владельца.
— А от чего эти ключи? — полюбопытствовала Финнистер. Она была заинтригована — помимо своей воли.
— От скафандров, естественно, — мгновенно отреагировала Гвен. — Ими будут запираться ваши люди в скафандрах. Само собой разумеется, что для открытия скафандра тоже понадобится ключ. Так безопаснее.
— Но ведь они не могут снять скафандр в космосе! — воскликнул Оулинг.
— Все верно. В действительности, не могут. Поэтому-то мы и используем символическое значение такой возможности. Для обмена.
— Обмена? — не поняла Финнистер.
— Конечно. Мужчина-астронавт видит девушку-астронавта, которая ему по душе. Он просит ее обменяться ключами. Очень романтично. Это символизирует события, которые могут случиться, когда они вернутся на Землю или на базу, где можно снять скафандры.
— Мисс Эверест, — заговорила Финнистер. — Согласно тому, что вы показали нам раньше, ни один астронавт не увидит наших женщин под этими скафандрами. Я никогда не поверю, что я могла бы…
Она внезапно умолкла, потеряв дар речи.
Гвен вставила слайд в проектор. В центре комнаты появился висящий в воздухе скафандр. В нем виднелось лицо пышногрудой секретарши. Она была одета в облегающий жакет, который всякий мог увидеть, ибо скафандр… оказался наполовину прозрачным. На верхнюю половину.
— Низ остается непрозрачным, — прокомментировала Гвен. — Из соображений скромности… Однако, верх наполовину…
Гвен вставила другой слайд. Прозрачный верх стал затемненным, словно темные очки, и скрыл фигуру модели.
— Когда женщина захочет, она скрывает свою фигуру, — объяснила Гвен. — Для этого нам и понадобился мутирующий пластик. Он дает девушкам возможность контроля над окружением.
И вновь Гвен вставила первый слайд. Верх костюма стал прозрачным.
Финнистер уставилась во все глаза на обтягивающую униформу.
Гвен встала, взяла указку и повернулась к проектору:
— Униформа разработана ведущим кутюрье. Она становится видна, когда скафандр делается прозрачным. Женщины с хорошей фигурой выглядят в ней удачно. Те, у кого фигура прекрасная, имеют оглушительный успех, как вы можете видеть на примере. Плохие фигуры… — при этом Гвен содрогнулась, — …что ж, есть различные упражнения для их развития. Мне говорили об этом.
Финнистер прервала ее ледяным тоном:
— И что вы предлагаете делать с этой уни… с этим костюмом?
— Сделать его обычной униформой для ЖК, — отозвалась Гвен. — Да, к нему еще положена маленькая шляпка без полей. Очень сексуально.
— Постепенно можно внести необходимые изменения, — добавил Баттлмонт.
— Какие изменения? — не поняла Финнистер. Она вскочила на ноги: — Генерал Оулинг?
«Я так и знал, — подумал Баттлмонт. — Ох, бедная, бедная моя Гвенни! Они уничтожат ее. Я так и знал».
— Не будем больше тратить время в этом агентстве, — сказала Финнистер. — Идемте, генерал.
— Подождите! — взмолился Баттлмонт. — Гвен, я говорил тебе…
— Весьма сожалею, но… — начала Финнистер.
— Может, мы зря спешим, — заговорил Оулинг. — Может быть, что-то еще можно спасти…
— Да! — откликнулся Баттлмонт. — Дайте нам еще немного времени, и мы подготовим новую…
— Думаю, вряд ли, — сказала Финнистер.
Гвен с улыбкой переводила взгляд с одного на другого. Какое дивное сборище надутых индюков! Она чувствовала опьянение, как будто только что вышла из Бара Настроения. Бунт — это же так здорово! Я — на стороне ирландцев! Или что-то в таком же роде.
Оулинг подумал вот что: «Мы должны выстоять против этих гражданских. Генерал Финнистер права. Но как же все это скверно!» Он поднялся.
— Ну пожалуйста, подождите! — взмолился Баттлмонт.
«Как все плохо оборачивается для Андре», — подумалось Гвен. Она повернулась к генералам:
— Одну минуту, пожалуйста.
Три пары глаз так и впились в нее.
— Если вы думаете, что можете воспрепятствовать нашему наказанию, оставьте свои надежды, они безосновательны. Я абсолютно уверена, вы разработали эту так называемую униформу, чтобы выставить меня в самом неприглядном свете.
— Почему бы и нет? — спросила Гвен. — Я проделала с вами то, что вы виртуально сделали со всеми женщинами из ЖК.
— Гвен! — в голосе Баттлмонта слышался неприкрытый ужас.
— Тихо, Андре, — произнесла Гвен. — Все это — лишь вопрос времени. Сегодня. Завтра. На следующей неделе. Неважно.
— Ах ты, бедняжка, — проронил Баттлмонт.
— Я собираюсь подождать, — продолжала Гвен. — Разве что неделю. По крайней мере, до того, как уволюсь.
— Как уволишься?! — в ужасе прошептал Баттлмонт.
— И я не собираюсь отдавать бедного Андре на растерзание волкам, — сообщила Гвен. — Другие мужчины — пожалуйста. Как только они попадут к вам, они живо научатся по-волчьи выть.
— О чем это вы толкуете? — удивилась Финнистер.
