— Ты мертвец, Поттер!
Гарри поднял брови:
— Забавно! А почему я тогда тут расхаживаю?
Гарри еще никогда не видел Малфоя в такой злобе и, смотря на его бледное, острое лицо, искаженное яростью, он испытывал своего рода отстраненное удовольствие.
— Ты за это заплатишь! — сказал Малфой голосом, чуть более громким, чем шепот. — Я заставлю тебя заплатить за то, что ты сделал с моим отцом!
— Ой-ой-ой! Я уже испугался! — саркастически улыбнулся Гарри. — Наверное, Лорд Вольдеморт был просто разминкой по сравнению с вашей троицей… в чем дело? — добавил он, видя, что Малфоя, Крэбба и Гойла потрясло это имя, произнесенное вслух. — Он друг твоего папочки, разве не так? Ты же не боишься его?
— Ты думаешь, что большая шишка, Поттер? — сказал Малфой, приближался к нему, Крэбб и Гойл двигались по бокам от него. — Погоди же, я доберусь до тебя! Ты не можешь посадить моего отца в тюрьму!
— Да? А мне казалось, что я недавно так и сделал, — заметил Гарри.
— Дементоры покинули Азкабан, — тихо сказал Малфой. — Папа вместе с остальными выберутся оттуда очень скоро.
— Да, наверное, выберутся — сказал Гарри. — Однако, по крайней мере, теперь все знают, что они за подонки.
Рука Малфоя рванулася к палочке, но для него Гарри был слишком быстр: он вытащил свою еще до того, как пальцы Малфоя опустились в карман мантии.
— Поттер!
Голос разнесся по всему вестибюлю. Снейп появился с лестницы, ведущей в его кабинет. При виде его Гарри почувствовал внезапный прилив ненависти, более сильной, чем все, что он чувствовал к Малфою. Что бы ни говорил Дамблдор, он никогда не простит Снейпа… никогда.
— Что вы делаете, Поттер? — так же холодно, как всегда, осведомился Снейп, шагая к ним.
— Я пытаюсь решить, какое именно проклятье наслать на Малфоя, сэр! — свирепо ответил Гарри.
Снейп уставился на него.
— Сейчас же уберите вашу палочку, — сказал он коротко. — Десять очков с Грифф…
Снейп посмотрел на гигантские песочные часы на стене и презрительно улыбнулся:
— А! Как я вижу, у Гриффиндора не осталось очков, чтобы их отнимать. В таком случае, Поттер, нам просто придется…
— Немного их добавить? — прихрамываяя, профессор МакГонагалл сошла с каменных ступеней лестницы, ведущей в замок. В одной руке она несла саквояж из шотландки, другой тяжело опиралась на костыль, но в остальном выглядела вполне неплохо.
— Профессор МакГонагалл! — произнес Снейп, выступая вперед. — Прямиком из клиники Святого Мунго, как я погляжу!
— Да, профессор Снейп, — сказала МакГонагалл, снимая с себя плащ. — Чувствую себя, как новенькая. Эй, вы, двое: Крэбб, Гойл! — она властно поманила их пальцем и они подошли, шаркая своими большими ступнями. Было видно, что они чувствуют себя неловко.
— Держите, — сказала профессор Мак-Гонагалл, ткнув Крэббу в грудь саквояж, а Гойлу — плащ. — Отнесите это наверх в мой кабинет.
Те повернулись и тяжело затопали вверх по мраморным ступеням.
— Продолжим, — произнесла она, глядя на песочные часы на стене. — Я думаю, Поттер и его друзья должны получить по пятьдесят баллов за предупреждение нашего мира о возвращении Сами-Знаете-Кого. Что скажете, профессор?
— Что?! — рявкнул Снейп, хотя Гарри знал, что он все превосходно слышал. — Э… хорошо… я думаю…
— Итак, пятьдесят каждому: Поттеру, двоим Уизли, Лонгботтому, мисс Грейнджер, — перечислила профессор МакГонагалл, и вместе с ее словами в нижнюю часть Гриффиндорских песочных часов посыпался дождь рубинов. — Ах да, еще пятьдеся баллов мисс Лавгуд, — добавила она, и в часы Рейвенкло упало несколько сапфиров.
— И еще вы хотели снять десять очков с Поттера, профессов Снейп… Вот так… — пара рубинов вернулась в верхнюю колбу, но, тем не менее, в нижней половине их осталось весьма внушительное количество.
— Отлично! Поттер, Малфой, я думаю, вам следует быть на улице в такой великолепный день, — бросила профессор МакГонагалл.
Гарри не нужно было говорить дважды: он убрал палочку обратно в мантию и, не глядя на Снейпа и Малфоя, направился прямиком к главной двери.
Жаркое солнце ударило его волной своих лучей, когда он вышел наружу и отправился через лужайки к хижине Хагрида. Ученики, лежавшие на траве, загорая, беседуя, читая 'Воскресный Пророк', поедая конфеты, поднимали головы и смотрели на него, когда он проходил мимо. Кто-то окликал его, кто-то махал рукой, стремясь показать, что, вслед за «Пророком», решил считать Гарри кем-то вроде героя. Гарри никому не откликался. Он не знал, что именно им известно о произошедшем три дня назад, но раз ему удалось пока избежать вопросов, он предпочитал оставить все, как есть.
Постучав в дверь хижины Хагрида, Гарри сначала подумал, что того нет дома, но тут из-за угла выскочил Клык и почти повалил его на землю, демонстрируя свою радость по поводу его прихода. Хагрид, как выяснилось, в это время собирал беговые бобы на заднем дворе.
— А! Привет, Гарри, — сказал он, сияя, когда Гарри подошел к изгороди. — Заходи, заходи! Щаз мы с тобой тяпнем по стаканчику одуванчикового сока!
— Как дела? — спросил Хагрид, когда они уселись за стол со стаканами ледяного сока. — Нормально себя чувствуешь, а?
По беспокойству на лице Хагрида Гарри понял, что он интересуется не его физическим состоянием.
— Я в порядке, — быстро ответил он, так как не хотел говорить на темы, которые были на уме у Хагрида. — Так где ты был?
— Прятался в горах, — сказал Хагрид. — В пещере, как Сириус, когда…
Хагрид внезапно прервался, с хрипом прочистил горло, взглянул на Гарри и сделал долгий глоток сока.
— Ну и вот, вернулся, — пробормотал он.
— Ты… А ты выглядишь лучше, — сказал Гарри, решив увести разговор от Сириуса.
— Что? — спросил Хагрид, поднимая руку и ощупывая свое лицо. — А… Да, действительно. Гропик ведет себя теперь намного лучше, намного. Честно говоря, мне кажется, он рад был меня видеть, когда я вернулся. На самом деле, он хороший парень… и я даже подумываю о том, чтобы найти ему подружку.
В другое время Гарри сразу попытался бы разубедить Хагрида в целесообразности этой идеи: перспектива того, что в Запретном Лесу расположится еще один великан, возможно даже более дикий и жестокий, чем Гроп, была достаточно тревожной, — но сейчас он почему-то не смог найти в себе достаточных для такого спора сил. Ему опять захотелось побыть одному, поэтому для того, чтобы поскорее уйти, он несколькими большими глотками наполовину опустошил свой стакан.
— Теперь все знают, что ты говорил правду, Гарри, — неожиданно мягко сказал Хагрид. Он внимательно посмотрел на Гарри. — У тебя ведь все нормально, правда?
Гарри пожал плечами.
— Слушай, — Хагрид через стол наклонился к Гарри. — Я знал Сириуса дольше, чем ты. Он погиб в бою, именно так, как сам хотел бы.
— Он вообще не хотел умирать! — воскликнул Гарри.
Хагрид склонил свою лохматую голову.
— Я и не говорю, что он хотел, — тихо сказал он. — Но все равно, Гарри… Он не мог сидеть дома, пока другие люди сражались. Он не мог спокойно спать, если знал, что кому-то нужна его помощь.
