обругать.
Если он старается произвести впечатление на Лорин, то почему тогда выбирает самые неподходящие жесты и движения? Мейбел никогда не могла сохранять спокойствие, когда он касался ее самого уязвимого местечка за ухом. Он что, забыл об этом?
Так же, как забыл и многие другие вещи о тебе, Мейбел, подумала она. Его легко понять: больше они для него ничего не значат.
Но раздумывать об этом было не время — вернулся Хорас.
— Вся банда в сборе, — прошептал Джереми на ухо Мейбел и еще крепче прижал к себе.
— Полегче, Джереми, — сказала Мейбел. — Ты выдавишь из меня ребенка, как зубную пасту из тюбика.
— Ребенка? У кого ребенок? — рассеянно спросил Хорас и повернулся к Лорин: — Что вы скажете относительно моего объявления о Культурном центре?
Брови Лорин взлетели вверх.
— Безусловно, такой центр вам необходим. Проводить серьезные мероприятия в этом мрачном старом здании — все равно, что накрывать праздничный стол в туалете. Отвезите меня куда-нибудь поужинать, там мы и обсудим ваши планы.
Хорас окинул присутствующих победоносным взглядом и предложил Лорин руку. Миссис Коннингтон что-то пробормотала себе под нос и, вскинув голову, удалилась.
Мейбел опустилась на пассажирское сиденье и, облегченно вздохнув, проговорила:
— Должна признаться, я очень рада, что не нужно идти пешком. У меня просто не хватило бы на это сил.
— Тогда мы сделаем одну полезную для тебя вещь.
Мейбел закрыла глаза.
— Если ты собираешься везти меня в какой-нибудь бар, выкинь это из головы.
Убаюканная монотонным урчанием мотора, мягким ходом машины, она задремала и открыла глаза, только когда машина остановилась.
— Это не наш дом, — констатировала она.
— Еще одна приятная новость, — жизнерадостно провозгласил Джереми. — Теперь насчет кранов…
Мейбел уставилась на сверкающую металлом вывеску скобяной лавки.
— Ты всегда отличался упрямством: выбрав какой-то маршрут, уже никогда от него не отклонялся. Поэтому я с тобой и развелась.
— Попыталась развестись, — уточнил он. — Значит, краны тебе не нужны. Прекрасно. Но, если ты собираешься быть домовладелицей, тебе все равно придется изучить этот маршрут.
Мейбел больше не спорила. Она лишь настояла на том, чтобы ей выписали чек. Но потом всю дорогу изумленно разглядывала его, потрясенная фактом, что какой-то несчастный кран мог пробить серьезную брешь в ее бюджете.
— Ты держишь эту коробку так, будто в ней золотые слитки, — заметил Джереми. — Я же тебе говорил, Мейбел: я сам позабочусь об этом. В конце концов, я здесь живу.
— Это мой дом. У тебя есть другие обязательства, в Балларате или где там?
— Это другое дело.
И больше он ничего не сказал. Конечно, она и не ожидала подробного рассказа, но ей стало немного грустно оттого, что Джереми упорно не хотел впускать ее в свою жизнь. Что ж, сказала себе Мейбел, постарайся не забыть: он расспрашивает тебя обо всех подробностях твоей жизни только по необходимости, а в действительности ему это неинтересно.
— Вполне справедливо, если я буду вносить свою долю. Я принимаю у тебя душ, то есть расходую твою воду, ем твои французские тосты…
При слове «душ» Мейбел ясно увидела обнаженное тело Джереми под тугими струями душа, что никак не способствовало умиротворению ее души. Поэтому она торопливо спросила:
— Кстати, о еде. Что ты думаешь насчет ужина?
— Остатки жаркого. Чем не оригинально?
— Лучше закажем пиццу, — предложила Мейбел. — Надо думать, Носорожка ее не любит, и все достанется нам.
Собака поджидала их у парадной двери. При виде машины ее хвост заходил из стороны в сторону, пересчитывая столбики крыльца.
— Ее вера в тебя просто трогательна, — заметила Мейбел.
Когда она вышла из машины, собака кинулась ей в ноги и принялась вылизывать туфли. Затем проскользнула вслед за ней в открытую дверь и улеглась посередине гостиной. И Мейбел, уставшая после долгого дня, покорилась судьбе.
В темной комнате мигал красный глазок автоответчика.
— Может, звонили ее владельцы, — обрадовалась Мейбел.
Как вскоре выяснилось, радость ее была преждевременной.
— Послушай, Джереми, — услышала она женский голос. — Для тебя здесь целая гора сообщений. А от тебя уже два дня ни слуху, ни духу. Записывай, пожалуйста.
— Моя секретарша, — пояснил Джереми. — Нет листика бумаги?
— В верхнем ящике, — бросила Мейбел и пошла в кухню.
Она все еще стояла на пороге кухни с коробкой в руках, когда Джереми, выключив автоответчик и сунув листок бумаги в задний карман джинсов, появился за ее спиной.
— В чем дело? — спросил он.
— Из крана больше не течет…
— Вот так всегда, стоит купить новый…
Мейбел отступила в сторону, и Джереми присвистнул. Из крана, в самом деле, больше не текло, зато сверху из него бил небольшой фонтан воды высотой примерно в полтора фута. Большая часть воды падала обратно в раковину, но плитка на несколько футов вокруг была мокрой, и на полу кое-где стояла вода.
— Вижу, до порога гостиной вода еще не дошла, — бодро сказал Джереми. — Принеси из машины мою сумку с инструментами, а я пока поищу вентиль: надо же остановить этот поток.
Собака радостными прыжками сопровождала Мейбел до машины и обратно, угрожающе лая на все, мимо чего проходила Мейбел.
Когда она вернулась в дом, фонтан иссяк, а сам Джереми лежал на полу под раковиной.
— Воды в доме нет, — предупредил он. — Пришлось полностью ее отключить.
Мейбел уселась на табурет.
— Может быть, тебе лучше сначала ответить на звонки, а уже потом затевать возню с кранами?
— Успеется.
— Дело вовсе не в кране, правда, Джереми?
Он вылез из-под раковины.
— Ты очень проницательна.
— Ты ненавидишь свой бизнес.
— Я ненавижу заниматься бизнесом. Это не одно и то же.
— И потому все свелось к желанию валяться на пляже, — задумчиво проговорила Мейбел. — Хотя есть одна вещь, которой я не могу понять. Почему ты хочешь продать свою компанию именно Лорин?
— Деньги, дорогая, деньги, — сухо ответил Джереми.
— Но почему именно ей? Наверняка есть и другие покупатели.
— Да, есть, но только она может и готова дать хорошие деньги.
— Деньги еще не все, Джереми. У меня такое ощущение, словно я тебя совсем не знаю. Ты никогда не позволял деньгам владеть тобой.
— Ты уверена, что хорошо знаешь, каким я был? Как ты сама сказала, у нас не было денег. Поэтому они и не могли владеть нами.
— Люди так сильно не меняются, — в раздумье проговорила Мейбел. — Если бы ты был жаден до денег, то не стал бы платить адвокату за наш развод.
