— И ты поверила, что я ему заплатил? Конечно, это была красивая сказка.
Почему он старается обострить разговор? Чтобы я перестала задавать вопросы? Но каких вопросов он боится? — подумала Мейбел.
— В конце концов, если твоя основная цель до конца жизни лежать на пляже, денег много не надо.
Джереми открыл рот, и Мейбел на мгновение подумала, что вот сейчас услышит правду. Но он криво улыбнулся и сказал:
— Конец моей жизни может быть еще далеко, милая. А лосьоны для загара, плавки, полотенца для пляжа… Это обойдется в кругленькую сумму.
— Ладно, продолжай валять дурака, — спокойно сказала Мейбел. — Ты не хочешь ничего мне говорить, тогда я сама попытаюсь объяснить кое-что для себя. Ты действительно хочешь выжать из Лорин все до последнего гроша. Но для чего? Ты не собираешься финансировать никакие новые проекты. Ты не собираешься воздвигать монумент своему «Я». Если Хорас предложит присвоить новому Культурному центру твое имя, ты порвешь чек.
Джереми открыл коробку с новым краном и, развернув инструкцию, разложил ее на раковине. Мейбел не сомневалась, что он внимательно ее слушает: Джереми никогда не требовались никакие инструкции, чтобы что-то сделать.
— Я знаю, что семьи у тебя нет, — продолжала она. — Нет славной старушки-тетушки, содержание которой в хорошем доме для престарелых требует денег. И нет сестры, прикованной к инвалидному креслу и страдающей неизлечимым заболеванием.
— Продолжай, прошу тебя. — Голос Джереми звучал приглушеннее, чем обычно. — Интересно, что ты еще придумаешь?
Семья. Когда Мейбел произнесла это слово, мускулы на спине Джереми напряглись. Значит, оно для него не пустой звук, подумала Мейбел. Она решила попробовать продвинуться дальше в этом направлении.
— Совершенно ясно, что ты не собираешься сколачивать состояние ради меня, хотя я единственная имею какое-то отношение к тому, что называется твоей семьей.
Джереми искоса взглянул на нее.
— Ты в этом уверена? А может, у меня целая куча ребятишек, о которых я тебе не сказал.
— Если бы они у тебя были, — ни на секунду не задумавшись, возразила ему Мейбел, — ты использовал бы их как предлог, чтобы избавиться от Лорин, не связываясь со мной. Ей не нужен мужчина, в жизни которого она не будет стоять на первом плане. Это одна из причин, почему она хочет, чтобы ты на нее работал: твои обязательства перед твоими служащими для нее пустой звук.
И неожиданно Мейбел озарило. Она щелкнула пальцами.
— Поняла. Твои служащие.
Джереми с восхищением смотрел на нее.
— У тебя богатейшее воображение, Мейбел. Ты не пробовала писать сценарии?
— Ты продаешь свой бизнес, но хочешь приглядывать за своими служащими. У тебя не очень уж большая компания. Пара сотен сотрудников, так ты говорил? Что-то вроде семьи. Часто ли секретари так разговаривают со своими боссами? Поэтому, продав компанию Лорин, ты надеешься… — Мейбел нахмурилась. — Нет, не думаю, что она станет церемониться со своими подчиненными.
— Она неплохой руководитель, если от нее держаться на расстоянии. И потом, у них будет выбор: работать на нее или уволиться.
Последняя часть фразы гармонично вписывалась в выстроенную Мейбел версию.
— Значит, она предлагает кучу денег с условием, чтобы они все уволились?
— Ты так просто не отстанешь, верно? Нет, все не могут уволиться, но у них появится возможность выбора. Некоторые из моих сотрудников были со мной с самого начала и работали, чуть ли не бесплатно. Они, скорее мои партнеры, а не служащие, и заслуживают вознаграждения.
— Так вот почему ты хочешь получить все, до последнего цента, — медленно проговорила Мейбел. — Не для себя, для них.
— Я не святой, Мейбел, и не собираюсь отказываться от своей доли.
— Но большую часть получат твои служащие. Верно?
— Доля каждого будет зависеть от того, как долго он проработал в компании. Но никто не получит столько, чтобы можно было сидеть сложа руки до конца жизни. Просто одни смогут пораньше бросить работу, у других появится возможность открыть собственный бизнес или побыть несколько лет дома со своими ребятишками.
Мейбел долго смотрела на Джереми, и прежнее теплое чувство снова ожило в ее сердце.
— Неудивительно, что тебе так не понравился Том Хэмилтон, который хотел добраться до твоих денег, не вложив никакого труда. Ну а что же насчет пляжа?
— Ты сама натолкнула меня на эту мысль, — напомнил Джереми.
— Но чего же ты действительно хочешь?
Он вздохнул.
— Я хочу иметь то, что когда-то у меня было. Придумывать, создавать, разрабатывать что-то новое и заставлять это новое работать. Но в последние годы одни только телефонные разговоры вытеснили у меня из головы все идеи.
— Ты хочешь снова стать независимым, — подвела итог Мейбел.
— Да, чтобы ни перед кем не отчитываться и ни за что не отвечать. Вот я и подумал: сделка с Лорин заслуживает небольшой личной жертвы. Получив эти деньги, я смогу позаботиться о моих людях. Но жертвовать своей независимостью я не намерен.
Джереми приладил кран и стал его прикручивать.
— Я думаю, у тебя в голове уже роятся кое-какие идеи, иначе бы ты не торопился так с завершением этой сделки, — заметила Мейбел.
— Только наброски. Пока у меня не будет свободного времени, мои идеи не заработают.
— Ты парень что надо, Джереми. И я всегда это знала.
Он повернул голову и взглянул на нее, и у Мейбел перехватило дыхание. Что заставило ее сказать это? И о чем он думает? Его глаза потемнели. Надеюсь, он не истолковал мои слова как своего рода приглашение, пронеслось в голове Мейбел.
— Насчет Культурного центра… — торопливо начала она. — Ты не обязан давать мне эти пять миллионов долларов. Я хочу сказать, теперь, когда я знаю, для чего тебе нужны деньги…
— Между прочим, ты их еще и не заработала, — холодно напомнил Джереми.
Вздох облегчения вырвался из ее груди — она снова обрела твердую почву под ногами. Мейбел пообещала себе в следующий раз быть осторожнее со словами.
— Я знаю. Мы недалеко ушли от того, с чего начали. Сегодня Лорин так смотрела на нас…
— Ну и кто виноват? Ты отпрыгиваешь от меня всякий раз, когда я до тебя дотрагиваюсь.
— Если бы ты оставил в покое мои чувствительные точки и перестал пугать меня…
— А знаешь, нам надо над этим поработать.
— И что же конкретно ты имеешь в виду? ворчливо спросила Мейбел.
— Практику, моя сладенькая. Практику.
Джереми отложил гаечный ключ и вытер полотенцем руки.
— Возьмем, к примеру, самое обыкновенное объятие. Известно много способов обниматься. Мимолетное объятие. Вот так. — Джереми обнял ее за плечи. — Далее: дружеское объятие. Наклоняемся, кладем руки друг другу на плечи, но между нашими телами остается большой зазор иначе говоря, свободное пространство. — Он продемонстрировал, как это выглядит. — И, наконец, полное, настоящее объятие. — Джереми притянул Мейбел к себе. — Оно известно также под названием любовное объятие.
Дыхание Мейбел сбилось, стало быстрым и частым. Потом она просто задохнулась, потому что в легких не осталось воздуха, а Джереми прижимал ее к себе так крепко, что она не могла вздохнуть.
— Вот так-то лучше, — прошептал Джереми в ее полураскрытые губы. — На этот раз ты даже не вздрогнула.
Его губы были рядом, но не касались ее губ, и все же от их мягкого жара все тело Мейбел словно
