Поведал новости и байки О том, как фэейри украли Их королеву и удрали — Тому лет десять, — а король Возьми и тож уйти изволь, Куда — не ведаем, не знаем, Теперь дворецкий правит краем… И многое поведал нищий. Назавтра в полдень, в том жилище Сидеть и ждать велев жене, Орфео с арфой на спине Вошел во град, одет как есть — В лохмотья, чтоб глаза отвесть. Тут все бароны, эрлы, леди, Народ прохожий и соседи Кричат друг другу: «Эй, гляди — ка, Сколь он зарос! Как смотрит дико! Брада аж до колен! И груб, И неотесан, словно дуб!» А он идет себе. И вот, Дворецкий встречь ему идет. Орфео молвил: «Сэр дворецкий, Из стран языческих простецкий Арфист я — помоги, чем можешь. Беда мне, коли не поможешь!» А тот в ответ: «Найдется, чаю, Тебе награда — привечаю Арфистов я, всех, кто хорош, В честь короля, арфиста тож. Ступай за мной!» И на пиру, Где лорды слушали игру Бубенщиков и трубачей, Арфистов тож и скрипачей, Молчал Орфео до поры, Внимая звукам их игры. Когда ж иные смолкли звуки В том зале, взял он арфу в руки, По струнам грянул, и едва ли Музыку смертные слыхали Прекраснее, чем в зале этом. Дворецкий смотрит — по приметам Узнал он арфу: «Эй, арфист, Скажи, и будь пред нами чист, Сей инструмент когда и где Добыл? Не лги — иль быть беде!» «Милорд, — ответил тот, — по странам Я шел пустынным и пространным, Вдруг вижу дол, и на песочке Растерзан львами на кусочки Там муж лежит, а рядом с ним — Сей инструмент. Он стал моим. Сегодня десять лет как раз». Вскричал дворецкий: «Горький час! Мой сэр Орфео, мой король, Он сгинул! О, какая боль! Зачем я жив? И как теперь Мне жить с горчайшей из потерь, Коли ему судьба такая Была дана и смерть лихая?» И наземь рухнул, еле жив; Ему дворяне, окружив, Встать помогли. Твердят бароны: «От смерти нет, мол, обороны!» И тут король Орфео рек (Узнал он: верный человек, Дворецкий, любит короля), И вот он встал и молвил: «Я Скажу тебе, а ты изволь Послушать: будь я сам король Орфео и перед тобой, Явись, измученный борьбой, Ибо в волшебную страну, Ходил прекрасную жену Спасать, и спас, и вот супругу, Вернувшись, в нищую лачугу Вселил, а сам, убог и хвор, Пришел на королевский двор, Никем неузнан, испытать Тебя на верность, и сказать Я мог бы: «Верен ты и, верь, В том не раскаешься теперь». Конечно, если б умер я, Ты б занял место короля! Но я б изгнал тебя взашей, Будь рад ты гибели моей!» И вот, Орфео в том застолье, Король, неузнанный дотоле, Был узнан наконец, и сам Дворецкий пал к его стопам, Стол в спешке опрокинув; то же Творили лорды и вельможи, И все кричали, как один: «О наш король, наш господин!» Все рады — жив король и здрав, И на руки его подъяв, Несут в покои, омывают, Стригут, как должно, одевают По — королевски. А потом И королеву всем гуртом
