Ночью не мог заснуть и вышел на улицу. Видел, как по пустым улицам мчится длинная колонна тюремных грузовиков. За решетками - смуглые, чернявые лица наших западных соседей. Везли их на Завод. Не хочу даже думать, что с ними там станет.
Снова думаю о петле.
Но я слишком труслив даже для этого…
Запись тридцать четвертая
В свежих газетах - снова военные сводки. На этот раз на южных границах. Мы опять стали жертвами заговора. Роботы-миротворцы опять нас спасли. И вновь победа одержана меньше чем за неделю.
Машина выпустила новую партию усовершенствованных механических убийц. Теперь они оборудованы катапультами со снарядами, способными нести ядовитый газ или смертоносных бактерий.
Миллеры из дома напротив рады этой новости. Говорят, теперь-то к нам точно никто не сунется.
Но теперь мы, кажется, сами объявляем войну бывшим союзникам на востоке. Оказывается, добрая половина их территории - исторически наша исконная земля. Когда в нашем распоряжении есть «миротворцы», мы больше не должны мириться с этим.
Запись тридцать пятая
Ударными темпами к Заводу строят подземную железную дорогу. Говорят, чтобы снабжать Завод металлом и углем, не создавая помех движению на улицах.
Но я-то знаю, к чем это: чтобы бесперебойно снабжать Машину человеческими душами, не привлекая лишнего внимания…
Мне пришла в голову страшная мысль… Я-то раньше считал, что Канцлер - воплощение хитроумного дьявола. Соблазнителя, который заставил меня подписать с ним договор, заставил продать мою собственную душу… Но теперь я понимаю, что сам он подписал договор еще более чудовищный. Машина пообещала ему власть над миром в обмен на души побежденных врагов.
Теперь я даже не знаю, кто именно принимает решение развязать новую войну: Канцлер, который обезумел от своего могущества, или Машина, которая становится все сильнее - и все прожорливей! Так или иначе, похоже, их тандем теперь не остановить никому.
Увы, мы снова воюем, и опять победоносно… Хотя все чаще почтальон разносит похоронки. Слава Богу, что Пауль и Петер еще нескоро достигнут призывного возраста!
Запись тридцать шестая
Мы даже не успели понять, что это - мировая война. Вся та техника и живая сила, которую прочие государства могли противопоставить выходящим из чрева Завода железным армадам, разрываются роботами в клочья.
Машина действительно развивается с сумасшедшей скоростью.
Что дальше?
Господи, что дальше?…
Запись тридцать седьмая
Если опуститься на колени и приложить ухо к полу, становится страшно.
Гул подземных поездов теперь слышен круглосуточно. Иногда мне кажется, что я улавливаю вопли несчастных военнопленных.
Их матерям и женам лгут, что они едут на строительные работы в Метрополию. Да, мы теперь Метрополия…
Все происходит куда быстрее, чем человек способен осознать это.
Канцлер перестал появляться на людях. Ему это теперь не подобает. Он - живой Бог…
Запись тридцать восьмая
Долетают странные слухи. Вроде бы где-то на Новых территориях роботы по собственной инициативе стерли с лица земли небольшой городок…
Газеты все отрицают, но инвалиды, которые начинают возвращаться с фронта, рассказывают и не такое.
Черт знает, говорят они, кто командует этими роботами. Не похоже, чтобы Генеральный штаб.
А война подходит к концу. Последние из сопротивлявшихся держав подпишут безоговорочную капитуляцию на следующей неделе.
Удивительно. Кажется, я дожил до того, что одно государство захватило весь мир. Никому и никогда такого не удавалось, хотя пытался каждый тиран на протяжении последних пяти тысяч лет.
Конец истории?
Запись тридцать девятая
Действительно, война завершена. Гул подземных поездов стих. Неужели все кончилось?… Не верю.
Аврора смотрит на меня долго, с надеждой. Боже, как я благодарен ей, что она продолжает жить со мной! С человеком, который породил это…
Что она еще видит во мне человека.
Запись сороковая
Из-под земли снова слышно гудение составов. Газеты молчат. Что-то происходит!
Что случилось? Канцлер появился на публике. Лично принимает Парад Триумфа.
Запись сорок первая
Слухи, слухи… Ползут страшные, леденящие слухи.
Роботы действуют самовольно. Обращаются с населением Новых территорий, как со скотом. Грузят в какие-то теплушки, на какие-то черные паровозы, которые едут сами, без машинистов… Увозят бедолаг к нам, в Столицу. Тех, кто сопротивляется, расстреливают на месте.
