Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахио дагестанских войнах в период Шамиля

БИТВАХ

Именем аллаха милостивого и милосердного.

Нет силы, нет мощи, кроме как при посредстве аллаха высокого и великого. Хвала аллаху, который предпочел сражающихся за веру неучаствующим и [отметил их] великим вознаграждением. Молитва аллаха, приветствие и мир над нашим господином Мухаммедом, над его семьей и сподвижниками и их последователями в борьбе за веру, в священной войне, в учении и обучении.1

А затем. Люди Дагестана в эту последнюю эпоху яазывали себя мусульманами. Но не было у них того, ВТ© призвал бы их к [выполнению] предписаний шариата и запретил бы то, что отрицается исламом. Нет, они постепенно превращали в религию обычаи адата, а их кадии даже побуждали народ к адату, восхваляя его возглавителей за его установление ¦М укрепление. Они называли адат справедливостью. .Хвала аллаху всевышнему. И как мерзко то, что выло среди них из отрицаемых [Кораном поступков], '•в их сборищах и смешениях, особенно с неверными русскими. Одни шли с неверными вместе даже в войне против мусульман. Другие перемешивались с невер­ными и днем и ночью смешением предков, детей,

1 В рукописи К на полях к атому месту текста сделана глосса: „Мю­рид •— на языке находящихся в вилайете Шамиля — это тот, кто трудится вод управлением шариата и хотя бы внешне ему повинуется. Отступник 4*унафик] — тот, кто склонился к неверному врагу или убежал к нему, под его управлением, хотя и был бы по религии мусульманином. В этих понятиях употребляются эти слова в различных местах «Блеска...ю. ?**о, и еалам. Да помилует его аллах всевышний'.

3 А. М* Барабано» 33

ЕВ 1941 OFO 291 братьев и внуков. Третьи отдавали неверным в залож­ники своих детей, ища чего- либо из их подачек. Четвер­тые делали управителем над своими домами какого-нибудь дьявола- соблазнителя из неверных, или же того среди них самих, чьим поведением были довольны неверные, того, кто будучи искренен в царской службе, снискивал себе расположение царя и одобрял его политику, рассматривая ее как необходимое дело в правильном установлении их мирских и загробных дел, а то, что предписал им аллах всевышний в истин­ной вере, считал пороком и погибелью. Истинно мы принадлежим аллаху и к нему возвращаемся. Затем аллах всевышний оказал им милость и послал к ним истинного ученого, точно познавшего [тарикат] хра­бреца Гази Мухаммеда, павшего [впоследствии] за веру, да освятит душу его пресвятой и преславный, для возобновления изучений законоположений шариата, выпрямления извращений славной мухаммеданской религии, восстановления в жизни обрядов ислама, покинутых и оставленных забытыми, и исполнения предписаний книги аллаха всевышнего, заброшенной с древних времен в пренебрежении.

Затем он поставил рассудительного ученого, муже­ственно устремляющегося (на врага, храбреца, пав­шего) [впоследствии] за веру, потомка лучших из иноплеменников—Хамзата, водворив его на место и на путь продолжения усилий павшего за веру Гази Мухаммеда, да сделает аллах всевышний благоухан­ной его могилу, а рай — его обителью.

Затем был послан познавший [тарикат] ученый, внушающий уважение и [в то же время] общитель­ ный, самолично сражающийся за веру, стойкий и в храбрости, и в бедствии — Шамиль, прославлен­ный деяниями его джихада на западе и востоке так, что даже обитатели Мекки и Медины, шейхи Балха и Бухары и все праведники стран света, [располо­женных] направо и налево, обращаются к аллаху

17

с молитвами о даровании ему победы, завоевании, успеха и долголетия, а сердца жителей Петербурга, Си­бири и Москвы ужасаются от страха. И все это1 только чистотой благости милостивого и всеведущего.

Они [т. е. три имама] провели удивительные битвы и великие сражения,2 бросая самих себя в места не­сомненной погибели в сопротивлении великой силе русских и вражде против их помощников — отпав­ ших и отступников от ислама. Это несмотря на то, что они находились в этих жилищах, средства про­ питания которых — слабые и немощные, численность' их и их вооружения — незначительные, а большинство-жителей этих жилищ склоняются к неверным, жадно устремляясь к тому, что в их руках, и полагаясь на; обиталище гибели.

Мы описали некоторые из этих битв и сражений. Пусть будет назидательным примером о минувших временах и периодах, наставлением вразумляющимся и примером для следования разумеющим. И мы на­ звали эту книгу „Блеск дагестанских шашек в неко­торых шамилевских битвах' потому, что Шамиль— очевидец мест падения за веру первых двух,3 отличив­шийся в большинстве этих битв и в тягостях раскола и несогласия, и потому, что он собрал все подроб­ности этих битв, которые могут наполнить целые томы книг, при слушании которых будут поражаться и уши и разум. Аллах всевышний над тем, что он хочет— всемогущ, и он — хороший и защитник и помощник.4

1 Глосса: „Т. е. упомянутое из его блестящего и славного преобла­дания. От автора'.

2 Глосса: „Повторение или начало сражений — Ахульго'.

3 Глосса: „Т. е. Гази Мухаммеда и Хамзата. От автора'.

* В рукописи Л сыном автора Хабибуллахом ал-Карахи считавшим, ве­роятно, это предисловие неприемлемым для цензуры и несогласующимся с указаниями Мавраева, дано другое. После обычного восхваления аллаха он пишет: „А затем эта книга упоминает о битвах, имевших место в Даге­стане в эти последние времена. Собрал ее дагестанский ученый Мухаммед Тахир ал-Карахи и отредактировал ее для печати его сын. И с аллахом всевышним успех и польза. Поистине люди Дагестана в эти последние

з* 35

Глава о начале дела Гази Мухаммеда

И вот, в 1248 [1832] г., когда аллах всевышний захотел возобновить свою религию и отличить хоро­ шего от дурного и возвеличить некоторых из них битвами, а некоторых смертью праведников за веру, то поднялся человек, у которого не было племени, где бы он поселился, и не было силы взять верх над теми среди народа, которых благоденствия делали неблагодарными и обилие напитков веселило.1 Он — ученый, укрепленный небесной милостью на прямом пути — Гази Мухаммед ал-Гимри ад-Дагестани, да будет свята душа его. Он призывал их к обязатель­ности шариата, действиям в соответствии с ним2 и к отстранению обычаев адата и оставлению их. Он устрашал, угрожал и, для того чтобы обратиться к старейшинам Дагестана, составил послание, обличая в нем людей адата в неверии, которое назвал „Бле­стящее доказательство об отпадении от ислама при­знающих адат'.3 В нем он сочинил следующие стихи:

А что касается историй обычаев,4 то, истинно, они диваны

рабов побитого камнями изменника. Рассудит владыка ислама между Мухаммедом и тем, кто

основал презренный обычай погибели.

времена обычно называли сами себя людьми ислама. Но не было у них того, кто призвал бы их к обязательности предписаний ислама; большин­ство приговоров среди них осуществлялось по адату [обычаю], а их кадии за исключением только немногих пренебрегали «приказом и запрещением» и перемешивались с невеждами [т. е, не познавшими ислам] в питье, заба­вах и запрещенном табаке'.

1 В рукописи А вставлена дополнительно фраза, отсутствующая в дру­гих рукописях: „Он поднялся и приложил все старания для изучения наук, говоря: «Истинно, я изучаю науки для исполнения дел религии»'.

В рукописи Л: „Когда же углублялся в науки, то призывал их к обяза­тельности предписаний шариата и действиям в соответствии с ними'.

3 В рукописи А: „Известное среди людей знания под названием «Бле­стящее доказательство об отпадении [от ислама] старейшин Дагестана»'.

4 Обычаи здесь употреблены в смысле — адаты, т. е. права и законы, основанные на родовых и кровных обычаях и традициях.

5 Диван — архив, сборник стихов или произведений, принадлежащих одному автору или же посвященных одному лицу.

18

; Если последователь Мухаммеда приобрел твердое руко­водство [ислама], то основатели адата не получили и самого слабого помощника.

Завтра узнают они исполняющего обещания в отношения того или другого из них, когда увидят день созерцания мрачности.

Милосердый удалит народ, приверженный к адату от „ал-Каусар ал-Байда'1 в день раскрытия тайных