Я ему говорю:
— Мне что-то захотелось посмотреть что-нибудь по телевизору. А тебе не хочется?
Он немедленно стал плакать тише.
Я достал телевизорскую газету и говорю:
— Сейчас посмотрим, что идёт...
Он стал плакать ещё тише.
Я начинаю смотреть газету и говорю:
— Давай, выбирай: мы будем первую программу смотреть или вторую? Какую ты хочешь?
Он совсем перестал плакать и говорит:
— Я хочу и первую и вторую.
— Ладно. Давай немножко посмотрим первую. А после неё — вторую.
Мишка говорит:
— Нет. Я хочу сначала вторую, а потом первую.
— Ладно. Давай сначала вторую, а потом первую.
Мишка подумал и говорит: - Нет. Не надо «сначала» и «потом». Я хочу сразу смотреть и первую и вторую.
У меня внутри всё начинает нервничать, и я говорю:
— А ты не хочешь, чтоб я тебя стукнул?
Мишка говорит:
— Не имеешь права меня стукать.
— А я без права тебя стукну.
— Не стукнешь: я маленький. Я слышал, как мама тебе тихо говорила, чтоб ты со мной обращался совершенно спокойно.
— Вот я тебя и стукну совершенно спокойно — и за то, что ты издеваешься, и за подслушивание.
Мишка захныкал:
— Я не подслушивал... У меня просто такой слух, что я виноват? Да? Сам сказал, что включит, а сам не включает...
Я испугался, что он опять начнёт плакать,
и говорю:
— Ладно. Вот смотри. Тут написано так: 18-30 по первой программе передача для женщин «Шейте сами»... Ну, это тебе неинтересно...
— Интересно!
— Это же для женщин! Как шить разные платья и кофточки... Неужели ты хочешь это смотреть?
— Хочу.
— Пожалуйста! Это будет через пять минут. А после этого «Шейте сами» по первой программе будет новый киножурнал «Новости сельского хозяйства» № 2, тоже хочешь?
— Конечно, хочу.
— Ладно. Значит, это по первой программе...
Мишка спрашивает:
— А по второй?
Я смотрю газету и говорю:
— А по второй... в это самое время, через пять минут будет передача «10 лет» — десятилетие театральной студии Дома комсомольца Бауманского района... А после этого будет беседа врача из цикла «Коронарная недостаточность и атеросклероз». А теперь подумай и выбирай, какую ты передачу хочешь?
Мишка пожал плечами и говорит:
— Костя! Ну, как ты не понимаешь!.. Я все передачи хочу — и склероз хочу, и новости хозяйства хочу, и шейте сами хочу. И из цикла тоже! Я, знаешь, как люблю по телевизору смотреть!.. Я всё люблю смотреть!.. Ну, включай. Костя! Ну, Костя!..
Я так рассердился, что когда включил, повернул рычажок не туда: надо влево, а я стал поворачивать вправо. А он не поворачивается. А я его всё-таки изо всей силы как повернул, и внутри у телевизора что-то хрустнуло и сломалось... Это Мишка меня довёл до такого состояния, что я так повернул.
Я вижу, что я испортил телевизор и прямо чуть не плачу, а тут ещё этот Мишка всё требует:
— Включай!.. Ну, включай!.. Ну, Костя!.. Пять минут уже прошло, а ты не включаешь — там уже передача идёт...
Тут я уже не мог говорить совершенно спокойно. Я как закричу на него:
— Передача идёт, да?!.. Включать, да?!.. Ты ещё скажи, что ты всегда был на свете!.. Вот сейчас мама и папа придут. Они увидят поломанный телевизор, — я из-за тебя его поломал... Они увидят, и тебя тогда уже не будет на свете!..
Мишка говорит:
— Нет, будет. Не я ломал телевизор, это ты крутил...
— А кто довёл меня до такого состояния?.. Может, я сам себя довёл?..
Вдруг за дверью, на лестнице мы услышали чьи-то голоса. Мы оба сразу замолчали. Стоим, молчим и не двигаемся с места. Только на дверь смотрим. Мишка говорит тихо:
— Иди спроси, кто это... Только не открывай.
А сам прячется за мою спину. Я, конечно, тоже испугался — как Мишка. А потом думаю: он же младший брат, я же его воспитываю, а сам пугаюсь. И опять прислушался, взял Мишку за руку и говорю:
— Никогда не надо бояться. Лучше пойдём и вместе спросим, кто это...
Мишка говорит:
— Ты спрашивай, а я не буду...
— Ладно, я спрошу сам, пойдём...
Мы тихонечко подкрались к двери и слышим, как там за дверью кто-то негромко переговаривается.
А Мишка опять спрятался у меня за спиной и толкает меня в бок, чтоб я спросил. Я разозлился и говорю ему шёпотом:
— Ну, что же ты не берёшь стул, чтоб трахнуть бандита?.. Бери, вон он стоит... — А потом подхожу ближе к двери и громко так, и очень строго, как будто я не ребёнок, а взрослый, спрашиваю:
— Кто там?!
За дверью кто-то говорит незнакомым хриплым голосом :
— И куда это ключи запропастились?!
Мишка как задрожит, вцепился в мои брюки и говорит :
— Не открывай, Костя! Не открывай!
Я говорю Мишке:
— Отцепись от моих брюк... — И потом опять говорю громко: — Мы вас не боимся... И мы не одни. Но я открывать не буду. Приходите завтра утром, когда будут папа и мама или бабушка.
Я так волновался и так старался говорить, как взрослый, что даже сам не слышал, что я говорю.
За дверью засмеялись. А потом мы услышали, как там зазвенели ключи.
Дверь открылась.
Оказывается, это были папа, мама и бабушка. И они все вошли и стали смеяться. А я думаю: вот вы сейчас смеётесь, а как только узнаете про телевизор, сразу перестанете смеяться.
Мама спрашивает:
— Ну как? Воспитал Мишку?
Я отвечаю:
— Воспитал...
— А почему же ты, Костик, такой невесёлый?..
Бабушка говорит:
— Вообще он, Оля, в последнее время ходит такой мрачный, как туча.
