взрослого надзора.
Верхний свет погасили вновь; Гарри зажег свечи, ароматизированные жасмином и лавандой, - и обстановка в гостиной сделалась уютно-интимной. Как вам должно быть известно по опыту, коллеги, ничто так не располагает к любовным утехам, как совместный просмотр видеофильма; Гарри, тоже зная об этом и, видимо, боясь, как бы сюжет вечеринки не вышел из намеченного русла, сам занялся расстановкой фигур - поместил на краю дивана Славку, рядом - меня, затем уселся сам, а подле посадил белокурую Катю. Та и не догадывалась, что, обнимая ее правой рукой, левой он то и дело поощрительно подталкивает меня в бок. Тщетно!.. Славка пока что и не думал со мной заигрывать; похоже, он был растерян и смущен не меньше моего.
Между делом мы, все четверо, потягивали каждый из своей посуды - кому что нравилось: Катя - шампанское, мы с Гарри - «Хеннесси», а Славка, похоже, вновь перешел на пиво. Очень кстати война миров на экране подошла к концу и Гарри поставил взамен другой фильм - судя по заставке, жесткое порно, вполне в духе Влада, невольно подумала я - и тут же выругала себя, что за последний час вот уже третий раз вспоминаю о профессоре Калмыкове, о котором давно и строго-настрого приказала себе забыть. Впрочем, кажется, не я одна в эту минуту боролась с запретными мыслеформами: судя по той навязчивой целеустремленности, с которой Гарри уничтожал «Хеннесси», и по тому, как все чаще подергивалось его лицо, ему тоже не давали покоя воспоминания о брошенной половине. В следующий миг он, видимо, решил разом с ними покончить, потому что вдруг вскочил с дивана, грубо сдернул с него Катю и повлек ее прочь, - и спустя секунду я услышала, как за ними захлопнулась дверь тети-Зариной спальни.
Теперь мы с моим «суженым» остались наедине. Забавно, но в эту минуту, когда все вокруг, казалось, так и побуждало нас к сближению, он, бедняга, смутился еще больше: весь напрягся, вцепился в пустую бутылку и отодвинулся от меня, насколько мог. Да и сама я, признаться, чувствовала себя странновато. Взамен того, чтобы настроить меня на игривый лад, откровенные сцены фильма предательски напомнили мне о Владе, - и я со стыдом чувствовала, что вот-вот разрыдаюсь; боясь вконец опозориться, лихорадочно впилась острыми кончиками наманикюренных ногтей в мякоть ладоней. Несколько минут мы молча сидели бок о бок, нервно вздыхая и стараясь не глядеть на экран; наконец, Славка робко спросил:
- Покурим?..
Я обрадованно кивнула: курить я бросила месяц назад - но сейчас, похоже, это был единственный шанс как-то разрядить атмосферу тягостной неловкости. Славка сбегал в прихожую, принес мою «шиншиллу» и свою потертую косуху, в чьем боковом кармане обнаружился початый «Кэмел», - и мы, утеплившись, вышли на лоджию: хозяин, с детства остро чувствительный к посторонним запахам, терпеть не мог, когда курили в доме.
Как это часто бывает, новогодние праздники пришлись на оттепель, накрапывал мелкий дождик; Славка, не зная, что сказать, изображал дракона, выпуская дым через ноздри. Я, облокотившись на перила, делала вид, что любуюсь на звезды; увы, на самом деле облака надежно прятали их той ночью. Несколько секунд прошло в стесненном молчании. Мимо пролетела падающая звезда; конечно, то был всего-навсего тлеющий окурок, брошеный нерадивым соседом, но я все равно успела загадать желание, которое, как и принято в новогоднюю ночь, исполнилось в ту же секунду: Славка осторожно и хитро покосился на меня и смущенно ухмыльнулся:
- Хочешь, научу тебя курить очищенным способом? - неуверенно спросил он.
Я кивнула. Затянувшись, альбинос обнял меня за плечи - и, обхватив огромными влажными губами мой рот, медленно выпустил туда отфильтрованную его легкими порцию дыма; мужественно сглотнув полученное, с трудом сдерживая разбирающий меня… смех? - нет, кашель! - я выдохнула то, что осталось, прямо в лицо своему новому бойфренду, который по неопытности не успел отстраниться и еще несколько секунд мотал головой, зажмурившись, словно пытался выжать из-под век евший их дым. Проморгавшись, он еще пуще покрасневшими глазами улыбнулся мне сквозь слезы - восторженно и чуть глуповато, - и еще несколько секунд мы молча разглядывали друг друга и счастливо ухмылялись, чувствуя, что начало положено.
- Вообще-то это мой первый поцелуй, - наконец, нарушил молчание Славка. - А у тебя?..
Вопрос этот, по некоторым причинам личного характера, я решила оставить без ответа; но мне вдруг пришло в голову, что в словах альбиноса содержится кой-какая логическая нестыковка:
- А кто же тогда научил тебя так курить? - поинтересовалась я. Славка осклабился.
- Сосед, - ответил он и глупо заржал. Я удивилась:
- Гарри?!
Славка заржал еще сильнее.
- От него дождешься. Да нет, другой сосед. Сверху, - он ткнул пальцем в закопченный, пупырчатый потолок лоджии.
- Что «сверху»? - спросил Гарри, раздвигая изнутри темно-бордовые, цвета тети-Зариного борща, шторы и всовывая голову в форточку; он был весел, и лицо его больше не дергалось. - О-о, вижу, вы тут уже нашли общий язык…
- Мы целовались без языка, - возразил Славка и заржал снова. Гарри внимательно посмотрел на меня, одобрительно покивал головой и погрозил пальцем: второе логическое несоответствие за последнюю минуту. Мне вообще начинало казаться, что мужчинам свойственна некоторая нелогичность в поведении…
Впрочем, я и сама была уже не в том состоянии, чтобы требовать от происходящего логики.
Прежде, чем вновь уединиться с Катей в тети-Зариной спальне, Гарри милостиво выделил «молодым» свежий комплект постельного белья: как я и ожидала, нам со Славкой отдали на откуп гостиную. Венец безбрачия сошел с альбиноса удивительно легко: лишь однажды в ту ночь я испытала жуткое, паническое, почти суеверное чувство - когда увидела у себя на груди белую Славкину голову, показавшуюся мне в темноте серебристой стариковской шевелюрой; а так, в целом, все было замечательно - и наутро все признали, что вечеринка удалась на славу («на Славу», - с ухмылкой шепнул мне Гарри, чей рот едва заметно кривила нежнейшая судорога). Настроение у всех было отличное; довольные кавалеры галантно вызвались проводить своих дам до метро. Славка, весело разбрызгивая кроссовками бурую оттепельную слякоть, цепко сжимал мою руку (время от времени он останавливался, пропускал ненужных свидетелей вперед и набрасывался на меня с бурной поспешностью, жадно обхватывая губами всю нижнюю часть моего лица и бешено, неустанно вращая мускулистым, наждачным от курева языком). Шедшая об руку с Гарри Катя поминутно заливалась звонким колокольчатым смехом, - похоже, вечеринка и ей пришлась по нутру. Сам Гарри не в пример своим белокурым друзьям вел себя сдержанно - но я-то знала, что в эту минуту душа его поет гимн счастливого облегчения: все обошлось, опасность миновала, лицо, деньги и репутация остались целыми… В общем, всем было хорошо, все ликовали… и только мне было как-то не по
