Игорь осторожно положил руки на её торчащие вверх острые коленки. Полина через юбку почувствовала, какие мягкие у него ладони.
— У тебя энергетика очень сильная, — сказал он. — Наверное, потому что ты рыжая. Яркая, как твои волосы.
Слова про энергетику Полина пропустила мимо ушей точно так же, как если бы он опять сказал что-нибудь про Кармапу. Но то, что просто физически исходило от его рук, от его спокойного голоса и ясного взгляда сквозь стекла очков, — это было сильнее слов и нужнее слов.
Игорь наклонил голову и поцеловал Полинину коленку сквозь юбку. Потом обнял её за плечи, и коленки тут же уперлись ему в грудь.
— Ты боишься? — спросил он.
— Тебя? — спросила она. — Нет.
— Я сразу почувствовал в тебе такое близкое… Какой-то очень важный проблеск на моем пути.
— Да? — Даже в эту минуту она не могла удержаться от насмешки, хотя у неё почему-то перехватывало горло. — А вот я читала, когда люди целуются, то у них в губах рецепторы сразу производят анализ слюны и определяют, подходят они друг другу или нет.
— Но мы же с тобой ещё не целовались. — Наконец-то он отреагировал на её слова, а не произнес что-нибудь совсем отдельное. — Как же я определил?
— Ну так давай поцелуемся, — улыбнулась Полина. — Доверимся рецепторам, авось не обманут.
Улыбнулась она уже прямо в его губы — Игорь поцеловал её раньше, чем отзвучало последнее слово.
Совершенно ни к чему все это вспомнилось сейчас. Все это было год назад, и все это было кончено.
Игорь доел капусту и посмотрел на Полину.
— Дом без тебя пустой, — сказал он.
— Кошку заведи, — посоветовала она.
— Пустое пространство можно использовать для самопосвящения, — как всегда, не в ответ на её слова, а сам по себе произнес он. — Существует медитация ходьбы по кругу, я три раза ходил, по часу примерно. Руки за спину заложил и ходил вдоль стен. Не в мансарде, а в мастерской, чтобы совсем пусто. Важно не отвлекаться и только следить, как ставится стопа — движение за движением. Ты знаешь, — он посмотрел ей в глаза, — это, может быть, главный в моей жизни опыт, какая-то очень активная в памяти точка. Благодаря этому я что-то понял…
— Игорь, ты свихнешься, — сказала Полина. — И никакая Зеленая Тара тебе не поможет. Ты это хоть понимаешь?
Она вдруг представила, как он ходил совсем один по огромной, в два света, стылой отцовской мастерской, где стоят по углам гигантские скульптуры, и ей стало страшно.
— Оставайся, а? — сказал он.
— Я уже оставалась. Год тут прожила, обратил внимание? И зачем я тебе нужна, объясни, пожалуйста! Гуськом по стеночке ходить?
— Если ты о деньгах беспокоишься… — начал он.
— Я о деньгах не беспокоюсь, — раздельно и резко сказала Полина. — И ты это прекрасно знаешь.
— … то у меня заказ есть, — продолжил он. — От частного шахматного клуба. И на веб-сайт, и на оформление помещения. И я уже знаю, как сделать. Так что деньги будут.
— Рада за тебя, — кивнула она. — Хоть от медитации отвлечешься, а то…
— Если бы ты только знала, как ты мне нужна!
Игорь произнес это так, что Полина взглянула на него удивленно. Эмоции в его голосе — это было из области фантастики.
— Ты вот смеешься, — сказал он, — а я и правда иногда чувствую: как-то смещается все в голове. Без тебя.
Полина поморщилась. Игорь никогда не давил на жалость — кажется, он даже не знал, что это за чувство такое, — и никогда не обманывал. То, что он сказал, было правдой, это она понимала.
— За домом забор упал, — задумчиво протянула она. — Просили же тебя родители хоть рабицу натянуть. Хочешь, чтобы козы в саду паслись?
— Да, Мария Дмитриевна держит коз, — кивнул Игорь. — Она мне вчера молоко приносила. Жаль, я не знал, что ты придешь, оставил бы. Ты же любишь молоко. Помнишь, в Махре?
— Я коровье люблю, — вздохнула Полина, — а козье вонючее. Зря ты подлизываешься.
Она совершенно не хотела ему улыбаться, и острая иголочка жалости, как-то незаметно воткнувшаяся в сердце, тоже была совсем некстати. Но улыбнулась все-таки, и Игорь тут же улыбнулся в ответ своей этой невыносимой улыбкой.
— А я мамины мозаики обнаружил, — сказал он. — Знаешь, в саду сарай, как раз где забор упал? Посмотри, если хочешь.
— Который сарай, деревянный или каменный? — заинтересовалась Полина. — И разве твоя мама мозаикой занималась?
— Она всем занималась понемножку, — пожал плечами Игорь. — Офортами тоже — видела станок в мастерской? В Америке, говорит, витражами увлеклась. Она же вообще увлекающаяся. Вроде тебя.
— Да уж ты, видно, не в неё удался, — хмыкнула Полина. — Ладно, давай ключи от сарая, посмотрю мозаики.
— А останешься? — спросил он, доставая связку ключей из стоящей на кухонном столе каменной конфетницы.
— За мозаики посмотреть? — засмеялась Полина. — Если это условие, то я лучше в музей схожу. И вообще, что ты заладил «останешься, останешься»! У меня, между прочим, даже зубной щетки с собой нету.
— Можно пока без зубной щетки, — откликнулся Игорь. — А потом сходишь и купишь.
— Это ты можешь без зубной щетки, — хмыкнула она. — Хоть пока, хоть совсем. Да и без всего ты можешь. А я не могу.
— Это тебе кажется. — Он взял её за руку. — А на самом деле…
— Ой, вот только не надо… про пустоту феноменов, или про что там еще! — поморщилась Полина, отнимая руку. — Ключи давай от сарая.
Глава 3
Еще с лестницы, открывая дверь родительской квартиры, Полина услышала мамин голос.
