— Ваде ретро! Ин номини Деи! — голос Валюженича стал тяжелым и густым, словно молодой американец за секунду стал старше на много лет. Темный силуэт, стоявший рядом с ним, дернулся и замер. Наступила тишина.
Степа вскинул револьвер, но тут же опустил оружие. Стрелять нельзя: Валюженич закрывал собой врага, да и пули не наносили тому вреда. Или — мелькнула запоздалая мысль — они просто не знали, куда именно следует целиться.
Секунды тянулись одна за другой. И вот послышался хриплый звук — монстр медленно поднимал руки. Короткие толстые пальцы растопырились, словно пытаясь вырвать меч. Но Валюженич стоял неподвижно, словно тоже став камнем. Руки монстра уже почти коснулись меча, и вдруг Косухину показалось, что в храм ударила молния — меч вспыхнул невыносимо ярким голубым светом. На миг стало видно, словно днем. Голубой огонь осветил церковь, повеяло озоном, будто действительно началась гроза. И тут же все пропало. Степа видел, что американец качнулся, но устоял, а с монстром что-то случилось: он попятился, нерешительно задвигал головой и вдруг повернулся.
— Тэд! Уходи! — не выдержал Карно. Но Валюженич по-прежнему стоял, держа в руках меч, словно не в силах сдвинуться с места.
Чудовище уходило. Теперь оно двигалось иначе — быстрее, чем раньше, неровно, спотыкаясь почти на каждом шагу. Карно и Степа переглянулись. Нетерпеливый Шарль показал вперед, но Косухин отрицательно покачал головой. Этот бой вел Тэд, и ему виднее, как поступать.
Прошло несколько томительных минут. Тишину нарушал только звук тяжелых шагов — страшный гость уходил, даже не пытаясь обернуться. Что-то знакомое вспомнилось Косухину. Конечно, он уже видел нечто похожее. Тогда они тоже были в церкви, и Ростислав кинул серебряный перстень в краснолицего Венцлава…
Наконец, черный силуэт исчез за порогом. Валюженич медленно опустил меч. Через несколько секунд Степа и Шарль уже были рядом.
— О'кей, — американец аккуратно положил меч на землю, а сам без сил присел на ближайший камень. — Стив, я кажется, нарушил воинскую дисциплину. Но ведь этот цирковой персонаж надо было как-то задержать…
— Ты прочел заклятие от нечистой силы? — Карно возбужденно потер руки.
— Йе, но это, конечно, не главное. Я подумал… Стив, ты спрашиваешь, почему в нас не попали пули?
— Ну… да.
— Конечно, они могли и промахнуться. Теоретически. Но, в общем, шансов у нас не было. И тут я подумал, что один шанс у нас все-таки есть. Если эти ножны — настоящие…
— Ножны от меча Артура? — не выдержал Карно.
— Да, если ножны логрские, тогда они защитят нас. Когда пули в нас не попали, я был уже почти уверен. Не знаю, как но помогло и на этот раз…
— Потом, — перебил его Степа. — Похоже, еще не конец. К двери!
Валюженич кивнул и встал. Косухин сунул ему револьвер, и они поспешили ко входу. Выглядывать покуда было опасно. Степа занял прежнюю позицию — возле стены. Он прислушался — снаружи стояла тишина.
Внезапно сзади вспыхнул свет. Карно, включив фонарик, что-то пытался найти между лежавшими на полу камнями.
— Шарль, — позвал Валюженич, но Карно лишь покрутил головой, продолжая свои поиски. Внезапно он вскочил, подпрыгнул, воскликнул нечто вроде «оп-ля!» и поспешил к приятелям.
— Нашел! Там, где стояло это чучело…
Он вновь включил фонарик и раскрыл ладонь. Свет упал на два маленьких осколка.
— В него попали пули! — Карно говорил так быстро, что Степа с трудом его понимал. — Понимаете, теперь я отнесу это в лабораторию, и мы узнаем, из какого теста слепили нашего приятеля. По-моему, это все-таки глина… Тише! — Косухин поднял руку. Послышалось гудение мотора.
— Укатили, — шепнул Шарль, когда шум медленно стих. — Похоже, обратно, в Бриньоган. Но у них был второй автомобиль…
— Подождем, — решил Степа. — Мало ли что, чердынь-калуга…
Они прождали с полчаса, но возле церкви все молчало, лишь изредка доносился шум ночного леса. В конце концов Косухин решил рискнуть, и они вышли наружу.
Возле церкви было пусто. Рядом с автомобилем Карно стоял другой, тоже небольшой, но черный. В авто никого не было, передняя дверца распахнута настежь, а на траве лежала монтировка.
— Порядок! Целая, — сообщил Карно, осмотрев свою машину.
— Пора уходить, — рассудил Валюженич. — Да, набрались впечатлений, джентльмены!..
Возвращаться в темную, пахнувшую порохом и смертью церковь не хотелось, но надо было спешить. Валюженич аккуратно собрал находки, замотав меч в свою порванную рубашку. Тем временем Карно забрал кирки и бегло осмотрел весь храм, чтобы чего-либо не забыть. К трупам решили не прикасаться. Шарль предложил проверить у них документы, но Степа запретил. Ему и так было ясно, кто их ночные гости.
— Остается помолиться святому Иринею, — заключил Шарль, когда они покидали храм. — Не подвел старик — защитил. Но, кровь Христова! Кто мне объяснит, кому мы могли понадобиться? Неужели конкуренты-граалисты?
— Я объясню, — пообещал Степа. — Но после, ладно?
Карно вывел машину на шоссе. Поскольку их враги вернулись в Бриньоган, Шарль предложил ехать в противоположную сторону, чтобы через Ренн и Ле-Ман вернуться в Париж. Ему не возражали, всем хотелось поскорее убраться из этого жуткого места.
— Стив, а что эти бандиты сказали о твоем брате? — поинтересовался Валюженич, когда авто повернуло на юго-запад и помчалось прочь от леса. — Я не понял…
— Я тоже… это… Не понял, — медленно, пересиливая себя, ответил Косухин. Он не мог и не хотел говорить на эту тему. Сомнений не было — Берг велел передать, что Николая нет в живых.
Степа вновь вспомнил о перстне на руке Берга, а затем вдруг в памяти всплыло увиденное в зеркале, когда поезд мчал его в Париж. Они приходили к нему — Ксения, Семирадский, Ирман. Приходили, чтобы предупредить об опасности — теперь уже ясно какой. Или… Или чтоб поведать о брате!..
Берг! Он знал все! И, возможно, не просто знал. Почему-то Наташиному дяде надо было убрать всех, кто имел отношение к старту «Мономаха». Наташа потеряла память, за Степой и Валюженичем охотились… А Николай — он ведь должен был выйти на связь именно через лабораторию Берга!
Между тем Карно требовал немедленного и точного отчета, дабы узнать, по какому поводу его, законопослушного французского гражданина, решили прикончить прямо во время осмотра исторической достопримечательности.
Валюженич взглянул на Степу, и тот, как мог, удовлетворил любопытство Шарля. Естественно, о «Мономахе» Косухин не сказал ни слова. Наташин дядя предстал в облике озверелого белогвардейца, каким он в действительности и являлся. Правда, эта версия никак не объясняла стремления расквитаться с далеким от идей большевизма Валюженичем, но Карно додумал все сам:
— Это все тот парень, Гастон. Наш Тадеуш, похоже, излишне желал продолжать знакомство с мадемуазель Натали. Типичные нравы парижских апашей! Ну, ребята, вы и влипли!
Ни Тэд, ни Косухин не стали возражать, тем более мсье де Сен-Луи не вызывал у них ни малейших симпатий.
— Жаль, что его не пристрелили! — заключил несентиментальный Карно. — Эх, знал бы — не выпустил! У него такие противные потные руки…
Авто мчало по пустынной дороге. Слева и справа мелькали силуэты высоких старых деревьев, росших у обочины, и Степе внезапно дико захотелось спать. Он знал за собой эту особенность. С ног валило чаще всего после боя, особенно когда приходилось ходить в штыковую…
…Под утро въехали в Ренн. Тут уж не выдержал даже неутомимый Карно, и они остановились в
