колониях на астероидах научили его быть жестким и не пасовать перед трудностями. Настоящего коска [1] на атас не возьмешь!
Глеб хлестнул негритоса пиджаком по глазам и ринулся прочь. От мощнейшего удара одна из тугих пачек лопнула. Купюры полетели из кармана, усыпали тротуар.
— Зараза! Тыщи три жабе под хвост! — выдохнул Жмых, на глаз определив сумму потери и перехватывая пиджак поудобнее.
Растерявшийся и порядком оглушенный завываниями собственной кокарды негр стоял среди рассыпанных по бетону денег. Думай, думай, толстопузый, что тебе дороже — поимка преступника или жалованье за полгода, что сейчас валяется перед тобой на тротуаре. Собирай, пока коллеги не подъехали! Кокарда тебя не сдаст! Это ведь твоя кокарда!
Победила жадность. Толстый полицейский рухнул на колени и принялся загребать деньги похожими на хорошо разваренные сардельки пальцами.
Наблюдать за ним не было никакого резона. Вдали уже выла сирена. Патрульный катер мчался к месту происшествия.
Глеб смекнул, что патруль несется сейчас по улице Зеленой Обезьяны, а проезд сюда, на Кокосовую, в полукилометре к морю. Значит, здесь они будут еще не скоро. У него есть время, чтобы убраться.
Жмых юркнул в вонючий дворик — туда, где раньше скрылась кошка-дроид. Навстречу вою патрульной машины. Потому что ждать копы не станут — примчатся сюда на всех парах. А улица Зеленой Обезьяны будет временно очищена от легавых!
Глеб выхватил из кармана мобильный телефон, ударил его о стену. Выключать некогда. А частоту полицейские могут засечь.
Он промчался вдоль стены как ветер, метнулся в сторону, споткнулся о высокий бордюр, взмахнул руками, но удержался на ногах. Вот и глухой тупик, еще одна стена, рядом — мусорный бак. Жмых забрался на бак и по колено увяз в гниющих отбросах. Но до забора из заполненного мусором бака можно допрыгнуть. Глеб перевалился через ограждение и оказался в каком-то общественном учреждении — то ли детском саду, то ли санатории. Большой двор, высокое пятиэтажное здание, фасад которого выходит на улицу Зеленой Обезьяны. А вокруг тропическая буйная зелень, подстриженные газоны, лиловые и желтые цветы. Бросалось в глаза хаотичное переплетение дорожек, устланных мягким пластиком и обсаженных по краям невысокими цветущими кустами.
Жмых ринулся по одной из дорожек, нащупал в кармане «глюк» с единственным патроном (только застрелиться и хватит, да и то — не насмерть), пожалел, что не купил нож, когда один из скупщиков краденого предлагал по сходной цене. Впрочем, с патрульной службой Тропического пояса Нангуру с одним ножом не навоюешь. Вот если бы у него была полная обойма в «глюке», да еще пара гранат в придачу.
Обогнув здание, Глеб увидел округлую арку подъезда и толпу народа возле него. Одни стояли, чего-то ожидая, другие сидели в мобильных креслах с высокой выгнутой спинкой. Хватало здесь и людей в белых халатах.
Больница. Глеб метнулся было в сторону, намереваясь перелезть через забор и оказаться на свободной от полиции улице, но вой сирены слышался совсем рядом, и он понял, что опоздал.
— Недооценил, — буркнул Глеб и, перейдя на шаг, направился к парадному входу. Он постарался унять дрожь в коленках и придать лицу выражение сосредоточенное и строгое. Миновал толпу, поймав пару удивленных взглядов, и через стеклянные раздвижные двери вошел в здание. Кожу тут же закололо иголочками. Воздух насыщал легкие дезинфекционным составом, впитывался в поры кожи.
Молодая регистраторша-мулатка строго посмотрела на вошедшего. Глеб взял под козырек невидимой фуражки и скривил рот в гадкой усмешке. Поскольку его гримаса не возымела действия, он сделал недвусмысленный жест и чмокнул губами. Шоколадка отвернулась с самым возмущенным видом. Жмыха ее возмущение вполне устраивало. Он свернул в один из коридоров и направился к лестнице.
На улице тем временем стало шумно. Там слышались крики и гул, который, стремительно нарастая, обратился в стрекот вертолетных винтов.
Глеб заспешил, толкнул дверь и оказался на лестнице. Он судорожно соображал, что предпринять для спасения. Не захватывать же, в самом деле, больных в заложники. Это не в его стиле. Да и один он вряд ли справится. Прыгая через несколько ступенек, Жмых помчался вверх по лестнице.
На третьем этаже у него родился смутный план действий.
Он осторожно выглянул в коридор. Повезло. Людей почти нет. Невысокий толстый человечек в белом халате стоял к нему спиной, изучая какой-то электронный документ. Глеб метнулся вперед, схватил человечка за плечо и резко развернул. Документ выпал из рук доктора и с хрустом впечатался в пол. Толстяк собирался закричать, но Глеб приложил палец к губам и пообещал:
— Пикнешь, стрельну!
Брошенный вниз взгляд убедил доктора, что «пикать» не стоит — в солнечное сплетение ему упиралось дуло черного «глюка».
— Тихо-тихо, на цырлах, валишь за мной, — скомандовал Глеб, — поднимаемся вверх по лестнице. Все понял, козлорогий?
Врач сглотнул слюну и едва заметно кивнул.
— Это ограбление?
— Это налет. Захват. Тьфу ты, тебе не все равно?
— Нет, конечно! Вы же напали на меня, и я должен знать. Хотя, да, вы абсолютно правы, похоже, действительно все равно, — доктор ойкнул, потому что Жмых ткнул его дулом в живот.
— Шевелись, козлорогий!
— Почему вы так меня называете?
— Потому что ты козлорогий. Хватит вопросов!
Пошел.
Они скрылись на лестнице. Доктор напоследок бросил тоскливый взгляд в пустынный коридор, но там почти никого не было. Только в самом дальнем его конце девушка в белом халате что-то отмечала стилусом на большой сенсорной панели — графики дежурств или выписки пациентов. Да еще тощий лысый больной дремал в мобильном кресле, уронив голову на грудь.
— Вы же ничего мне не сделаете, правда?! — поинтересовался толстяк, когда они двинулись вверх по ступеням.
— Хорошего ничего, — согласился Жмых. И добавил, увидев, что пленник занервничал: — Плохого тоже ничего, если ты мне поможешь.
— Что я могу, что я могу для вас сделать?
— Для начала давай сюда белый халат, — скомандовал Глеб.
Доктор кивнул. Стал вынимать руку из рукава, поморщился и остановился:
— Мне кажется, у вас совсем не мой размер. Только поглядите на ваш рост. К тому же я немного шире.
— Быстрее раздевайся! — поторопил его Глеб и хмыкнул: — Размер не тот. Вот дурак. Мы ж не на показ мод собираемся!
— Да, да, сейчас. — Доктор потянул рукав и вдруг ударил Глеба ногой в пах.
— Ох, ты! — выдохнул Жмых, рухнул на колени и почувствовал, как пленник мертвой хваткой вцепился в пистолет и пытается выкрутить ему кисть. Глеб рванул «глюк» на себя и ткнул противника растопыренными пальцами наугад, не глядя. Попал в живот. Толстяк вскрикнул, отшатнулся. Времени как раз хватило, чтобы Глеб оказался на ногах. Замахнулся пистолетом, собираясь приложить доктора рукояткой по темечку.
— Стойте, стойте, — закричал тот и замахал руками, — я сдаюсь. Сдаюсь! Я больше не буду.
— Хорошо-о-о, — промычал Глеб, у него даже зубы сводило от боли, расползающейся внизу живота. — Урод проклятый! А еще врач называется! Клятву Гиппократа давал?! Не причинять вред людям?!
— Клятва Гиппократа вовсе не об этом. Вы перепутали ее с первым законом робототехники. Вот если вам понадобится медицинская помощь — дело другое. Непременно ее окажу! Независимо от обстоятельств!
