вверх сильней спешит по склону; так как ветра дуновенье, пролетая по дубраве, издали доносит пенье: хор Христовы, страсти славит. Вот спешит она, но — скалы вдруг пред ней встают стеною: «Боже! Что со мною стало? Что подеялось со мною?» Смотрит изумленным взглядом, размышляет, оглянулась, вновь назад она вернулась. «Вот он лес, а вот — подлесье, тут идет дорога рядом, помню проходила здесь я — Боже, что со мной случилось? Был здесь камень у дороги, ныне ж скал стоят отроги!» Стала, снова в путь пустилась, продвигаясь постепенно, шаг тревожный замедляет, глаз ладонью протирает: «Боже, что за перемена!» Здесь, в трехстах шагах от храма, на краю глухого бора, камень был обычный самый, как теперь предстал он взору? Смотрит женщина в тревоге и глазам своим не верит, — вырос камень на дороге, вход открылся в нем к пещере: вздыбилась скала и стала, словно вечно здесь стояла. Смотрит женщина в тревоге — видит вход открытый в камень, словно в пышные чертоги; в глубине ж, вдали от входа, неземной какой-то пламень озаряет сумрак свода. Он горит, переливаясь то луны сияньем бледным, то, внезапно разгораясь, отблеском заката медным. Изумленная взирает женщина на это пламя и глаза свои руками, как от солнца, прикрывает. «Боже, что же это блещет? Что за дивный блеск трепещет?» Вглубь ступить она боится, У порога став, дивится. Все глядит — не наглядится, устремив глаза на пламя, — страх помалу исчезает, любопытство ж подгоняет, и она между камнями шаг за шагом дале, дале, точно тянет ее что-то; от шагов в пустынном зале только эхо из-под свода. И чем дальше шаг свой движет, тем сильнее бьет сиянье; вот еще подходит ближе, все короче расстоянье — блеск такой ей в очи брызжет — нету сил стерпеть сиянья. Смотрит — что же ей предстало? Кто б такое видел раньше? О красе такой, убранстве и в раю бы не мечтала! Перед нею настежь двери изумительного зала; стены золотом повиты, в потолок рубины влиты и хрустальные колонны. А у двери золоченой два светильника сияют; пола мраморные плиты свет нездешний отражают. И под тем, что слева блещет, серебра сплошная лава; груды золота трепещут под огнем, что светит справа. Блеск мерцает и дробится — слева лунный, справа красный; и пока здесь клад хранится, им вовеки не погаснуть, свет не сможет их затмиться.
