Женщина стоит, боится, ослепленная виденьем, взор поднять она страшится, овладеть не может зреньем. На одной руке младенец, по глазам другой проводит, и когда от изумленья вновь в себя опять приходит, глубоко она вздыхает и такую речь заводит: «Боже! Весь-то век с нуждою мне приходится тягаться, спину гнуть перед бедою, а — такое здесь богатство! Столько серебра и злата укрывает это диво! Горсть одну б из той громады и была бы я богата, и была бы я счастлива со своим родным дитятей!» И пока так рассуждает, все сильней в душе желанье: и, крестясь, она шагает к свету лунного сиянья и, серебряные слитки взяв, кладет на место то же, вновь, любуясь, поднимает, и в руках перебирает, но обратно ли положит? Нет, уж фартуком прикрыты. Осмелела от удачи: «Значит, промысел то божий, клад господь мне предназначил, счастье послано мне свыше: пренебречь грешно б такою указующей рукою!» Тихо так проговоривши, сына на пол опускает, сняв передник, на коленях полон набирает денег, и сама с собой бормочет: «Бог нам счастье посылает, он нас осчастливить хочет!» И берет — нет сил расстаться, фартук полон, еле встала, сняв платок, еще набрала, так влечет ее богатство! Поднялась итти обратно: ах, а что ж с ребенком малым, с малышом двухгодовалым, что ей сделать? Непонятно! Часть сокровищ кинуть милых? А всего поднять не в силах! Мать идет с тяжелой ношей, а ребенок — в страхе, в дрожи: «Мама, — плачет, — мама, мама!» Ручки тянет к ней упрямо. «Тсс... Не плачь, мой цветик крошка, здесь побудь один немножко, возвратится скоро мама!» Сыну так она сказала, и скорей бегом из зала, через речку, прямо к лесу, серебра не чуя весу. Кладь сложила и в весельи в путь обратный полетела, задыхается, вспотела, вот она уж близко к цели. Тихо ветра дуновенье лист колышет по дубраве, из костела слышно пенье: хор Христовы страсти славит. Вновь под свод она вбегает, слышит смех родного крошки; и дитя ее встречает, плещет радостно в ладошки. Мать не видит и не слышит, страстью алчною объята: ей в глаза сверканье пышет, ей всего дороже злато. Вновь передник расстилает, груды золота сгребает из сокровищницы клада. Фартук полон, еле встала,
