метатели берутся? Сегодня их столько перекосили у северной изгороди лагеря, что казалось, не осталось ни одного уже. Ан нет — вон, сотни еще бегают. Да и дротики у них опять есть, видать, насобирали на месте боя за северную сторону.
Подпустив их на сотню метров, Дубин скомандовал:
— Огонь!
Батарея выпустила поток картечи — сотню триллов как минимум выкосило, но остальных это не остановило. Кшарги и лучники восточников без лишних указаний начали пускать стрелы — против этих тварей очень эффективно. Следом заработали мушкеты. В этом бою людям приходилось держать лишь перешеек — полоску суши шириной метров в восемьдесят. Враги будто горлышко бутылки атаковали — идеальные условия для обороны. Свинец косил хайтов толпами, лишь единицы смогли выпустить свои дротики, не нанеся серьезных потерь.
Не более четверти триллов рванули назад будто зайцы — только пятки сверкали. Вслед заулюлюкали приободрившиеся бойцы — победа маленькая, но боевой дух подняла изрядно. Теперь пусть бьют всеми силами, и побыстрее, пока до них не дошло, что можно и вовсе не атаковать, а просто надо дождаться, когда всю работу сделает крейсер.
И сделает эту работу легко, не дав людям даже шанса на победу.
Пять плотов дрейфовали вниз по течению. Шли они ровненько, почти в линию. Неудивительно — ведь Олег не первый день в этом мире, а память на поганые местные сюрпризы у него хорошая. Не так давно против «Арго» ваксы пытались почти такое же устроить, только вместо плотов там были лодки с головорезами. Вот и он не побрезговал дикариной хитростью — связал плоты между собой корабельными канатами. К крайнему левому плоту сейчас привязан «Арго», а к правому «Варяг». Корабли, действуя четко и без суеты, спускали ниточку плотов на крейсер, обстреливающий мыс.
Пять дней таких сильных дождей это не шутка. Реки раздулись, наползли на берега, пачкая отмели грязной пеной. Земля раскисла до состояния жидкой грязи и уже не впитывала воду — лужи стояли будто озера. Намокло все, что могло намокнуть, в том числе прибрежный тростник и камыш. В сухую пору года тростник сгорал без дыма, а сейчас, особенное если с камышом переложить, то тлел, будто солома мокрая. Да и поджечь непросто — жир рыбий нужен для этого, смола, деревяшек сухих тоже неплохо подложить для растопки.
На каждом плоту был целый стог мокрого тростника и камыша. Все запасы рыбьего жира вылили в эти кучи, туда же пошла смола — нечем даже борта законопатить будет, если меж досок Фреона щелочку найдет. Дров тоже не пожалели — нарубили и сухостоя, и сырятины. Сняли с бортов автомобильные шины, служащие для смягчения удара о причалы при швартовке, положили сверху. Горит это все добро теперь знатно — огня не видать, а вот дым тяжелый, вонючий, и зверской густоты.
Северный ветер вообще сегодня на службе островитян — послушно относит смрадное облако в сторону вражеского крейсера. Спасибо «синоптику- клоту»: Удур все же сумел внятно объяснить, какая сегодня будет погода. Хайты уже заметили неладное, засуетились, пушки свои отвернулись от берега. Вперед — попробуйте прицелиться в сплошную дымовую стену. Одно плохо — сами островитяне тоже не видят крейсер. Ну да это не беда, Олег заранее побеспокоился, выслал лодку под берег. Оттуда теперь наблюдатель флажками семафорит, корректируя движение кораблей, а уж между собой «Арго» и «Варяг» радиосвязью общаются. Так что не вслепую идут.
Вспышки от выстрела Олег в дыму не увидел, лишь дернулся, когда рядом с крайним плотом взметнулся столб воды. Нагломордый Лом, стоя рядом с адмиралом, прокомментировал:
— Вот сцуки — плоты разбить хотят. Если попадут, то все — в щепки разнесут.
— Не каркай… Плот не корабль, попасть трудно… тем более через дым. Ты давай, торпеду готовь свою… сам готовь…
— А хули ее готовить? Я хоть щас ее запущу — там всего один рычаг потянуть осталось.
— Сейчас рано — ты сам говорил, что надо подойти поближе, в упор забить ее.
— Так и надо — дальше сотни метров хрен попадем. Хотя не факт… Пускатель ее швырнет слабо, но двигатель метров двести протащит минимум. Только скорость-то то фиговая, отвернуть успеют, или отойти. Не Олег — с сотни метров надо бить. И с прямого хода, а не на повороте — а то отвернуть может при ударе об воду. Тогда ручаюсь — одни пузыри от него останутся.
— Ты и с миной ручался…
— Нахимов ты наш — хули ты недоволен? Как Лом сказал, так и вышло — нет теперь того «Титаника». А если бы твой гном установил ее под днище, то вообще сразу бы накрылся. Я же не виноват, что он под сортиром им мину поставил. Вот мля… дыму-то… я не думал, что это дерьмо так дымить может… Будто химия какая-то тлеет… Но смотри — минут через пять дым спадать начнет, вон, пламя уже вырывается.
Олег, не обращая внимания на бормотание «химика», поднес рацию к губам:
— Серега, наблюдатель сигналит, что до крейсера метров пятьсот осталось. Готовься рубить канат. И сразу отворачивай, держись за дымом. Первыми атакуем мы, ты не лезь — крутись метрах в трехстах от них, там баллисты не достанут, а как увидишь дымок в стволе, сразу отворачивай. Не забывай!
— Понял.
Олег, напряженно вглядываясь в сторону лодки, увидел долгожданный сигнал:
— Давай Серега! Руби! Удачи!
Пряча рацию в коробку, заорал:
— Эй! На носу! Руби канат, и все в трюм! Наверху остаются лишь рулевой и торпедная команда. Лом, тебя это тоже касается!
— Иду-иду! Но смотри Олег — если пульнешь с разворота и промажешь, на меня потом не вали! Я вас по-хорошему предупреждал!
— Иди-иди… помним мы все. Мотор полный вперед! Удур, заворачивай левее, потом иди к хайтам наискосок! В дым прячься! И когда я тебе скажу «стоп» ты должен удерживать «Варяг» прямо, без поворотов идя на врага. Все понял!
— Олег, я все понял. Но мне страшно, ведь если идти прямо, в нас могут попасть. Я не хочу, чтобы в нас попали. Особенно я не хочу, чтобы попали в меня.
— Будем надеяться, что не успеют.
Очередной снаряд с крейсера задел верхушку костра, раскидав дымящиеся ошметки на десятки метров. В следующий миг «Варяг» окунулся в дымовую завесу. Олег сразу закашлялся — он, конечно, понимал, что возле плотов дышать нелегко будет, но все равно как-то неожиданно вышло.
Если наблюдатель не ошибался, то они сейчас метрах в трехстах от крейсера. Опасная дистанция — не будь дыма, уже бы под обстрелом давно были. Хорошо бы не выходя из дыма подойти, и в упор шарахнуть. Но увы — даже чутье клота в этой мгле может дать осечку. Ведь три корабля сейчас вспенивают здесь воду винтами и веслами — Удур просто теряется при таком обилии источников возмущения.
Очередной выстрел крейсера ударил не по воде — всплеска не было, звук звонкий, будто по барабану стукнули. Видать по плоту все же врезали, в дыму не разглядеть. Да и неважно уже, пусть хоть все плоты разнесут — поздно. Островитяне все же перехитрили грозные пушки крейсера, подошли в упор, избежав обстрела.
«Варяг» вышел из полосы плотного дыма, вглядываясь вперед, Олег различил громадину вражеского корабля. До него было рукой подать — метров двести, не больше. Страшно смотреть — никогда еще так близко к этим колоссам не подходили. Хайты тоже заметили дерзкую скорлупку — трирема медленно разворачивалась бортом к противнику, пушки на башенках угрожающе поворачивались, нащупывая цель.
Олег не заметил предупреждающий дымок из стволов, просто шестым чувством понял — сейчас врежет.
— Удур разворот!!! БЕГОМ!!!
Пушки крейсера ударили в унисон, один снаряд плюхнулся в метре от носа, обдав Олега брызгами воды, второй прогудел над палубой, исчез за кормой. Теперь у «Варяга» полминуты для атаки — от второго залпа уже не увернуться, бить будут практически в упор, а стреляют эти гады метко.
— Удур, поворот на них! И держи прямо!
— Олег, в меня почти попали. Я очень боюсь.
— Все боятся! Держи прямо!
Палубу пробил короткий тяжелый дротик, из трюма кто-то заорал. Проклятье — начали работать баллисты крейсера.
— Эй! На торпеде! Готовься! Заводи!
С торпедного аппарата давно уже сняли парусину. На здоровенной скошенной трубе сидел дрожащий парнишка, перепугано поглядывая на приближающийся крейсер, он держался за пусковой рычаг обеими руками. Второй торпедист с палубы рванул за трос, заводя химический двигатель торпеды. Олег не знал, что за гадость туда засунул Лом, но на испытаниях видел, что пенный выхлоп из реактивного сопла способен отнести тяжеленную сигару торпеды на пару сотен метров.
Теперь дороги назад нет — химический двигатель не остановить. Секунд через десять после запуска лавина пены своим давлением раскурочит аппарат и вышвырнет торпеду в реку — не помешать этому.
Олег уже отскочил к мачте, прижался к ней спиной. Взгляд только вперед, на железную двузубую вилку, что воткнута точно в нос корабля. Грубый прицел, но эффективный. В прорези движется борт крейсера, приближается быстро, пугает этой быстротой. Оттуда поспешно бьют баллисты, на палубу высыпала шеренга триллов, готовят дротики. Господи, да какая сотня метров — они сейчас вообще врежутся. Все — секунд пять прошло, и все это время «Варяг» идет прямо, ни на метр не вильнув. Как бы не боялся Удур, но дело свое делал четко.
— ОГОНЬ!!!
Рычаг провернулся со скрежетом, натужно вытаскивая стопор из пускового механизма. Отдача торпедного аппарата была страшной — «Варяг» содрогнулся, а Олег приложился затылком о мачту.
Торпеда будто ласточка вылетела из своего гнезда, плюхнулась в воду уже за носом «Варяга», ровнехонько, будто под линеечку, погнала вперед, оставляя за собой грязно-желтый пенный след. Очередной металлический дротик ударил в борт, корпус корабля содрогнулся. Олег даже не вздрогнул, не было здесь Олега — он целиком был поглощен созерцанием торпедной атаки. Теперь можно не отвлекаться и не торопится — если сейчас что-то не сработает, уйти не получится, расстреляют в упор. Наверняка уже зажигательные снаряды к баллистам подтягивают, да и пушки вот-вот перезарядятся.
Лом — не подведи.
Торпеда ударила крейсер ровно посредине. Взрыв был страшный — неизвестно, сколько дряни набил в боевую часть Лом, но явно в несколько раз больше, чем в ту давнюю мину. Ударная волна сорвала парусину с носовой баллисты, парнишка, сидящий на торпедном аппарате, не удержался, улетел в воду. Его вопль Олег не услышал — грохот был такой, что чуть уши в голову не забило.
Борт у крейсера был крепок, но против тротила разве дерево спасет. Когда клубы дыма чуть поредели, Олег увидел, что пробоиной дело не
