С медицинским персоналом Мариэла простилась заранее. На этой церемонии Пирогов произнёс короткую речь, в которой восхвалил профессиональное искусство Марьи Захаровны, а Даша несколько раз промокнула глаза уголком косынки.
На церемонии прощания с флотскими прибыли, естественно, Мешков и Шёберг. Мало того, её почтил присутствием сам Нахимов. Все отметили, что дольше всех Павел Степанович прощался с госпожой доктором. На его комплименты врачебному искусству Мариэла ответила встречным:
– Павел Степанович, это вы моя гордость. Уникальный случай, поверьте, никогда не слыхала о подобном. Если наставница позволит, включу описание… я хотела сказать, историю вашей болезни в диссертацию.
– Воля ваша, но я предпочёл бы не попадать в медицинские учёные труды в качестве примера-с. Уж лучше в учебники по морской тактике, – неуклюже отшутился адмирал.
Офицеры распростились с иномирцами самым дружеским образом. Князь вручил Мариэле записную книжку в сафьяновом переплёте вкупе с золочёным карандашиком со словами:
– Если вам, Мариэла Захаровна, что-то записать по лечебной части…
Казаку же достались дружеские объятия и пожелания успеха в учёбе и радости в семейной жизни. Шёберг от избытка чувств даже выдал нечто не вполне соответствующее тонкой дипломатии:
– Ежели что, так мы, Малах Надирович, уж попросим вас со товарищи к нам. – Впрочем, лейтенант тут же сообразил, что сказал нечто идущее вразрез с политикой Маэры, и неловко поправился: – Я имел в виду не то, чтоб воевать, а в качестве советников.
За два дня до отъезда в Маэру переслали всё, что могло пролезть в малый портал, за исключением котят. Накануне из Маэры пришло ещё одно подтверждение: по последним уточнённым расчётам, гарантировались два портала длительностью по пять минут каждый. Один вёл с Земли в мир «Т» (промежуточную остановку), второй – уже на Маэру.
Таррот выделил время для прощания с Костей Киприановым. Если быть точным, он использовал для этого последнее занятие. Напутствие не было длинным:
– Прощай, ученик из людей. Желаю тебе прославиться среди тех, с кем придётся трудиться. Дела твои должны быть таковы, чтобы наставник тобой гордился.
Костя твёрдо знал, что морякам плакать не положено. А так как именно эту карьеру он для себя предполагал, то постарался сделать так, чтобы слёзы не выкатились из глаз. Вслух было сказано:
– Прощевайте, наставник. Не подведу, не извольте беспокоиться. – И всё же мальчишка не удержался от вопроса: – Господин Таррот, а в наших краях вы ещё будете?
Медночешуйчатый улыбнулся своей обычной улыбкой. На взгляд любого постороннего человека она выглядела устрашающе, но ученик уже привык к мимике наставника.
– На этот вопрос, полагаю, и сам Пятнистый дракон не сумел бы дать ответа. Но надежды не теряй. И я с ней не расстаюсь.
В день отбытия больше всех волновался Неболтай, чувствуя ответственность за молодую жену, хотя он не имел ни малейшего отношения к транспортной операции и, само собой, никак не мог на неё повлиять. Мариэла улучила момент и еле слышно шепнула:
– Всё будет хорошо.
Слова помогли очень мало.
Наименее взволнованным был унтер Синяков. Богатый опыт подсказывал, что налицо как раз тот случай, когда начальство знает, что делает. Чуть удивила почти неслышная возня в корзинке, которую несла госпожа доктор. Мариэла глянула на унтера и коротко объяснила:
– Это мы с собой котят везём. Они спят, во сне вертятся. Мы их тут купили. У нас таких зверьков нет.
Мысленно Синяков удивился ещё больше, ибо представить себе не мог местности, где не знают обыкновеннейших кошек. Вслух же он спросил:
– И много отдали?
– По рублю за каждого.
Вот тут унтер весьма поразился. Цена, конечно, была несуразно высокой, но только на первый взгляд. Нижний чин быстро сообразил, что коль скоро товар отсутствует на рынке, то цену можно задрать аж до небес.
Малах достал из наплечной сумки свои громадные по земным меркам часы:
– Нам пора.
Багаж был аккуратно уложен на подводы. И начался недолгий, но дальний путь.
Ветер на мысе Херсонес был сильным и довольно неприятным. Возчики, поругивая холодную погоду, сноровисто выгрузили вещи немцев.
– Отсюда нас заберут, – небрежно заметил Малах, передавая обусловленную плату.
Подводы без всякой спешки начала разворачиваться в обратную дорогу, а путешественники сделали вид, что тщательно осматривают кладь.
– Я дам знать о портале, – твёрдо заявил Тифор.
У него были основания так говорить: поля портала были ему хорошо знакомы, не почувствовать их было невозможно.
– Порядок такой: первым идёт Таррот, за ним Мариэла, далее – Риммер, потом вы, сударь унтер-офицер, потом Тихон, после вас я. Тифор, ты замыкающий, сам знаешь почему.
Магистр кивнул и машинально взлохматил волосы. Хорунжий перевёл.
Казалось, ожидание длится час, хотя на самом деле прошло едва ли десять минут по марэским часам.
– Есть!!! Таррот, пошёл!
Один за другим члены экспедиции нырнули в портал. Все, не сговариваясь, почему-то пригибались, исключая дракона, которому понадобилось всего лишь не задирать голову и не топорщить гребень. Никому не хотелось задеть край портала, хотя Тифор уверял, что поле портала просто отбросит назад, не принеся вреда.
Казак по неистребимой привычке разведчика старался запомнить все обстоятельства. Крымское солнце как раз вышло из-за облачка и осветило нечто вроде пещеры с идеально гладкими стенами, полом и потолком. Жена старалась не показать беспокойства, но всё же крепко вцепилась в мужнину руку.
Солнце погасло, будто в комнате захлопнули окно. Малах тотчас зажёг фонарь.
– Ждём минуту.
– Не беспокойся, командор, как откроется Маэра, я тебе сразу дам знать, – даже в этой тревожной обстановке Тифор нашёл в себе силы острить.
– А там какое время дня? – спросила Мариэла.
– Час до полудня, – со знанием дела ответил капитан дальнего плавания.
Солнце полыхнуло ярким светом – портал открылся.
– Выходим, ребята, быстрее, быстрее, БЫСТРЕЕ!!!
Путешественники выскочили из портала. Впереди на расстоянии около десяти ярдов стоял встречающий. Это был Сарат. Заговорил он на русском, явно адресуясь к российским подданным:
– Доброго вам дня, господа.
Подобное обращение было в диковинку унтер-офицеру. Он искоса глянул на казака. Неболтай сделал вид, что его раз по тридцать на день величают именно так.
Сарат перешёл на маэрский:
– С возвращением, ребята! До чего ж я рад вас видеть! Сейчас же идём отмечать к толстяку Фарагу!
Неболтай принялся шёпотом переводить унтеру.
– Только после того, как я устрою моих зверей, – заявила Мариэла.
– НАШИХ зверей, – вежливо, но твёрдо поправил Ти-фор.
– Вы с вашей корзинкой выглядите ну в точности как глубокочтимая декан факультета целителей Иринама, когда мы с Професом с ней познакомились. Только у неё это была норка. Можно глянуть?
Котята продолжали спать. Впрочем, Сарат приподнял полотно очень осторожно.
– О, какая масть! Таких рыжих норок не бывает.
– Это мой!
– Я так и подумал.
– Тогда мы с мужем едем ко мне домой, я оставлю зверят служанке, а потом мы присоединимся к вам в трактире Фарага.
– Я организую экипаж для вас, Мариэла, и для сударя хорунжего, и еще один, чтобы доставить ваши вещи. – Сарат опять перешёл на
