ЯНТАРНЫЙ ВИНОГРАД АППАЛАЧЕЙ
Каждое лето здесь, в Аппалачах, на особинку. Три года назад было помидорное лето. Сухое, жаркое, но раз в неделю дождь. И снова жара, солнышко томит. С тридцати кустов вышло двадцать два ведра помидор. Крупные, красные, сочные, они заставили мое сердце сжаться, а губы - тянуться в лыбехе. А запах! А вкус! Сладкие - вместо пирожных. Лопай, не хочу. Пожалел, что не высадил все сто-сто двадцать корней. Земли-то у меня - на тракторе туда-сюда кататься.
Два года назад лето было смородиновое. Помидоры не получились. Из-за дождей все в зелень-ботву ушло. А вот черной, пахучей смородины в том году было - завались. Что только я с нею ни колдобасил! С сахаром перетирал, варенье варил, про кока-колу забыл, целый месяц компотами заливался. Два ведра свежей ягоды отвез Марине. Два полных ведра! Она засмеялась. У нее был такой специальный сепаратор, и она накрутила шестнадцать банок конфитюра.
Пока она колдовала на кухне, я взял ее гангстеров и мы отправились на озеро Деда Фореста. Там наловили сотни полторы "пятнашек", как я прозвал эту рыбешку из-за черных пятен за жабрами по бокам. Конечно, озеро Деда Фореста - это Dead Forrest Lake. Наверное, никогда не узнаю, почему ему дали такое название. Где там "мертвый лес"? Озеро утопало в буйной зелени кустов и деревьев. Тут были и буки, и сосны, и вязы. И дубки - как же без них в Америке? Озеро подпитывалось донными родниками, и рыба в нем кишмя кишела. "Пятнашки" не давали закинуть удочки, сразу кидались. И на что? На "еврейский" ржаной хлеб, пропитанный подсолнечным маслом.
Мальчишки были в восторге, какой бывает только когда тебе десять и восемь лет от роду.
-Дьядья Костья, ай кот другой фиш!
-Смотли, больсой сан-фиш. Он из этот бакет выплыгивать?
-Никуда не денется, скоро-скоро женится! - это я им зачем-то так отвечал.
Вечером на дворе Марининого домика я учил их чистить рыбу. Ножики в руки и против шерсти, против шерсти... Но чистить не ловить. По себе знаю. Им наскучило скрести чешую на третьей или четвертой рыбешке. Все полторы сотни достались мне. Дюжины три я отложил для ухи, остальную рыбу натер сольцой и нанизал на толстую леску. Мальчики никогда не видели, как вялят рыбу. Их отец доигрался со своим компьютером и получил отсидку. Помогал кому-то снимать бабло с чужих счетов. Американцам это очень не нравится. Я спрашивал Марину о муже. Она отвечала неохотно. Был и был. Потом сплыл. Я не стал ее прессовать.
Уху отварил одинарную, с долькой лимона. Бульон поэтому был чистый, светло-янтарный. Марина посмотрела на меня с недоверчивой радостью:
-Ого! Не предполагала за вами таких дарований!
После некоего замешательства она выставила бутылку коньяка и две водочные рюмочки. Я не стал лезть в барабульку и объяснять, что коньяк лучше пить из коньячных пузатых рюмок, шампанское - из плоских, на высокой ножке, текила - пойдет из гранчуков, только соли по ободку насыпать да лимоном прикусывать можно, а из этих, хрустальных - лучше водочку, какого-нибудь "Серого Гуся" или "Абсолют".
Коньяк был недешевый "Хеннеси".
Я это заценил.
Мы опрокинули по рюмашке.
Потом я учил ее мальчуганов снимать филейные половинки с рыбьего скелета и выбирать косточки. Они слушались и повторяли за мной. Пожилой китаец приехал на битой "тойоте" и привез пиццу из "Домино". И был дессерт. Марина взяла специальный, толстой отливки сферический совочек и всем наскоблила шарики мороженого. А чего же еще, если в этой стране мороженое дают двухнедельному младенцу и ложку ванильного впихивают в беззубый рот умирающего? Сверху, на шарики Марина выложила свой конфитюр.
-Это что-то с чем-то, - похвалил я, и она покраснела.
-Мами, я хоцю слиип! - потом объявил маленький.
Она увела детей наверх, в спальню.
-Подождите, сейчас уложу их, - предупредила меня.
Она вернулась минут через пятнадцать-двадцать.
-Устали они за день, - объяснила зачем-то.
Я потянулся к бутылке. Она подставила свою рюмочку. В наших движениях появилась завораживающая синхронность. Мне хорошо известно, чем это заканчивается. Только один вопрос бренькал у меня в котелке: ты разницу в годах посчитал? Твой сын старше ее, или как?
-У меня есть шоколад. Вы хотите шоколаду? - спросила она.
-Шоколад это звучит сладко, - ответил ей, и она улыбнулась.
У нее была мягкая и ожидающая улыбка. Белые чистые зубы. Ровная челка - как у девочек моей юности. Родинка на левой щеке.
После третьей рюмочки она решительно сказала:
-Вы спрашивали меня о муже... Не хотела сначала говорить. А сейчас скажу. Выпустили его, год назад вышел. Но к нам не вернулся. Уехал в Калифорнию...
Шоколад был черный, горьковатый. Или французский, или швейцарский. Я посмотрел на часы. Было около одиннадцати.
-Вы могли бы остаться... - не то спросила, не то попросила она. - Уже поздно, зачем вам ехать?..
Прошлый год обещал быть черешенным. Мое черешневое дерево дало кипенный цвет по весне. Пчелы, мухи и шмели отработали свой полтинник. В мае месяце ветки были усыпаны маленькими зелеными завязями. Было еще много и смородины, и клубника пошла. Но я назвал год черешенным, потому что впервые, за долгое время, что я живу не в Душанбе, у меня появилась собственная черешня. И много!
А потом я ляпнулся. С пятого по пятнадцатое июня у меня был отпуск. Точнее, неделя от компании, еще два выходных из следующей недели и один день я прихватил для "личных дел". Последний я хранил, как последний патрон в стволе. Но жадность фраера сгубила. Позвонил Степаныч: хочешь заработать? Пять дней в курортном уголке. В горах-лесах Адирондака. Две штуки налом. Да, ты правильно услышал, цифра "два" и три нуля. Ни таксов, ни шмаксов. Кормежка - от хозяина заведения, жильем обеспечивает - бунгало на нас троих, каждому своя спальня. Что делать? Мне помогать. Заказчику нужно срубить-сколотить баньку. Такой вот наклон мозгов! Баньку по-белому. С дубовыми полкáми, с кадушками по углам, с рифленым окошком. Чтоб, значит, париться ему там до медной красноты. Каменку ему сложат другие. Наше дело - сруб, пол, крыша, потолок, двери, предбанник с лавками. Еще пристройка для чаепития, типа веранды. Обычная плотницкая работа. Декорации понавесят, приколотят позже.
Я клюнул. И все было честь по чести. Степаныч никаких фигли-мигли не допускает. Втроем, он с племянником и я, мы эту баньку замакерили только так. Два дня, и она уже пахла свежим деревом, еще два - и лавки в предбаннике, пристройка для отдыха, двери, окна, три ряда полков. Пятый день - отделочка. Немного красоты, подоконники, наличники, декоративные панели по стенам, дверные ручки из точеного дуба, антресоли для веников, ставенки на случай зимних вьюг.
Вечерами мы расслаблялись. Пили
