Малфой лишь грустно вздохнул в ответ, жестом предложив присесть и залпом осушив стакан с налитым в него виски.
— Целители бессильны. Франция, Бельгия, Швеция — его осмотрели лучшие. Мало кто связывается с менталом. Тут даже зелья бесполезны. Единственный выход — тот, о котором рассказал Сметвик: Родовая Магия. Твоя и Саманты, — Малфой внимательно посмотрел на Гарри. — И время.
— Его надо перевезти в Хогвартс. Вряд ли Дамблдор позволит отлучаться каждый день в Принц-мэнор. И Сэм не сможет быть целыми днями лишь под присмотром домовиков. У нее кроме меня и отца больше и нет никого…
— Пояснишь? — не понял Люциус.
— Я… принял ее в Род Поттеров. Так получилось…
Гарри нервно сглотнул. Оправдываться он не любил, но скрывать правду от Люциуса не считал нужным. В последнее время он был единственным, кому Гарри доверял безоговорочно. Началось все со Снейпа — их дружба длилась вот уже больше двадцати лет, и была проверена не только временем, но и поступками.
— Что ж, это… в корне меняет дело, — на минуту задумался тот. — Так даже лучше. Если Север в ближайшее время не придет в себя, то Саманте могут навязать опеку ближайших родственников. Зная ее мать… хм… А тут ты, как брат и Глава Рода.
— Она отказалась от родной дочери! — не сдержался Гарри. — Эта стерва ударила ребенка! Я не разрешу ей забрать Саманту!
— Она думала, что девочка сквиб, — возразил Люциус. — А теперь всем известно, что она не только волшебница, но и наследница Принц. Чувствуешь разницу?
— И даже знаю, как поступают со сквибами в волшебном мире. Но она ее терпеть не может. Родная мать, называется, — Гарри тщетно старался взять эмоции под контроль. Получалось откровенно говоря плохо.
— Это волнует только тебя, меня и, возможно, девочку, — терпеливо, как умел делать только он, продолжил объяснять Люциус. — Закон на ее стороне. Стоит лишь захотеть… Ты еще несовершеннолетний, и бороться с Министерством будет трудно. Ничего не обещаю, но… помогу чем смогу. Будем действовать по обстоятельствам. Завтра же заберу тебя из школы, оформим все документы в Министерстве. Подадим на опекунство. Потом будем разбираться с Дамблдором.
— Он явится к концу недели, Макгонагалл так сказала.
— Значит, есть время тщательно продумать весь разговор от начала до конца. Что можно говорить, что нельзя, где надавить, где уступить, просмотреть Устав Хогвартса и оперировать законами и поправками.
Гарри кивнул, додумывая все вышесказанное. В такие моменты он восхищался Люциусом, хотя старался тщательно это скрыть. До такого уровня ему еще расти и расти, даже Снейп — и тот не дотягивал.
— Я больше чем уверен, что по прибытии в Хогвартс Дамблдор обязательно захочет со мной поговорить. Джеймс с Блэком, да и Макгонагалл обязательно нажалуются. Может, к тому времени и до Джеймса дойдет, что я не врал насчет насчет Печати Предателя Крови и изгнания из Рода. Вы бы слышали разговоры в гостиной Гриффиндора! Этот придурок решил, что я блефую. Ко мне любопытные лезть боятся, достают Джереми, а тот вовсю выставляет меня лгуном. Повезло, что я сейчас редко туда захожу, а так бы не сдержался.
— Джеймс всегда был упертым и не замечал ничего из того, что не стоило его внимания. Плохо, если это передалось и сыну. Ты не планируешь принимать его в Род?
— Не знаю, — Гарри уже надоело отвечать на этот вопрос — он по-прежнему был на распутье. — Время еще есть, а навязываться я не хочу. Жду, когда до него самого дойдет. Пусть поостынет немного.
— Понимаю, — протянул Люциус. — Хочешь, я с ним поговорю? Ему сейчас несладко. Отец только из Мунго вышел, его Магия сейчас нестабильна, мать в тюрьме…
— Как в тюрьме? — воскликнул Гарри. — В Азкабане или Министерстве? Что она натворила? Это надолго?
— Стоп! — прервал его Люциус и выдержал паузу. — Помнишь, в письме я писал о том, что преступник, покушавшийся на вашу жизнь, пойман?
— Конечно! Вы не представляете, как я обрадовался! Столько всего навалилось, а тут хоть одна приятная новость.
— Это твоя мачеха.
— Что?
Вначале Гарри показалось, что он просто не расслышал. Но когда Люциус повторил…
Гарри медленно откинулся в кресле и закрыл глаза. Сердце, до этого бившееся быстрей обычного, теперь просто выпрыгивало из груди, его удары были похожи на кулаки, колотившие его по голове, лицу, груди… Поток холодной воды, обрушившийся откуда-то сверху, заставил встрепенуться и громко выматериться.
— Пришел в себя? — нагло ухмыльнулся Люциус, не спеша убирать палочку. — Успокоительное?
Гарри кинул взгляд на бутылку с виски, но тут же отмел эту идею.
— Кофе. С молоком и двумя ложками сахара.
Люциус кивнул, передал заказ домовику, легким движением палочки высушил мокрую одежду, а затем неспешно поведал парню историю Аманты Аделии Поттер.
— Джереми знал? А Джеймс? — безэмоциональным голосом спросил Гарри, после того как они оба уютно помолчали, сидя в креслах и попивая кофе.
— Нет. Оба были допрошены с сывороткой правды. Они непричастны.
— Жаль, Амбридж удалось отмазаться, — с сожалением произнес Гарри. Всепрощением он в последнее время не страдал.
— К заместителю министра запрещено применение Сыворотки Правды, — просветил его Люциус. — А без нее доказать то, что она желала твоей смерти, практически невозможно.
— Понятно. Аманта красиво подставила брата и удачно манипулировала сестрой. Она случайно не родственница Дамблдора?
Люциус не выдержал сравнения и рассмеялся. Секунду спустя к нему присоединился и Гарри. Нервное напряжение, на протяжении дня сковывавшее обоих, медленно, но верно отступало.
========== Глава 13 ==========
Джеймс Поттер сидел в пустой гостиной и уныло смотрел в одну точку. Рядом стоял стакан и бутылка с дешевым виски — он уже забыл то время, когда пил что-то, кроме этого отвратного пойла, не превышающего отметку в два галеона. Было время, когда он тратил по сотне за бутылку, теперь же приходилось довольствоваться малым, наподобие этого виски или же суррогата, именуемого вином, которыми был забит погреб. Потому что оно продавалось со скидкой. Потому что не пить он не мог. И, наконец, главная причина: деньги не появляются из воздуха, а его сейф был почти пуст. Потому что отец, чтоб ему икалось на том свете, выгнал его из дома почти сразу после свадьбы.
Почему? Причин было множество.
Джеймс Поттер ненавидел, когда на него давили. Будучи единственным ребенком в семье, он еще в детстве осознал, что родители души в нем не чаяли, и позволяли если не все, то очень многое. А можно было пустить слезу, и тогда мама сдавалась и разрешала остальное, правда,
