уже пора паковать вещи.
– Но, дорогое дитя, вы же не хотите сказать, что ваш отец желает, чтобы именно вы взяли на себя руководство лагерем? Ваши братья…
– Вы же знаете, они сейчас служат в армии. Сомневаюсь, что из-за несчастья с отцом их отпустят.
– Тогда, быть может, стоит кого-нибудь нанять?
– Это потребует дополнительных издержек, – попыталась терпеливо объяснить Элвин. – Мы и так стараемся на всем экономить. У нас есть свои машины, их водили мои братья, но теперь мы вынуждены нанимать шоферов, а они на гроши не соглашаются. Думаю, мне нужно позвонить в госпиталь, – добавила девушка и начала потихоньку пятиться к двери.
Мисс Кавальер, однако, не покидало беспокойство, и, когда Элвин ждала соединения с Медфордом, директриса задала существенный, по ее мнению, вопрос:
– Там никого, кроме мужчин, в вашем лагере?
– Я могу нанять женщину-кухарку. Лагерь небольшой, людей там немного. Один тракторист, несколько вальщиков, пара пильщиков и сплавщик. Остальные живут в окрестностях Эпплгейта на фермах… О, есть контакт!
Элвин поговорила с дежурным врачом, и ей было позволено обменяться несколькими словами с отцом.
– Ему придется пролежать целых три месяца, – сообщила она, не замечая, какой ужас эти слова в сочетании с выражением неподдельной радости на ее лице, вызвали у директрисы. – У папы просто камень с души свалился, когда он узнал, что я немедленно возвращаюсь.
Мисс Кавальер предъявила лишь одно требование: чтобы в качестве кухарки обязательно была нанята женщина.
– Вы не можете жить в лагере с одними грубыми мужланами, – начала она и тут же осеклась, когда Элвин гневно повернулась к ней:
– Мисс Кавальер, лесорубы, возможно, и грубоваты, но даже в их мизинцах гораздо больше рыцарства, чем у большинства ваших так называемых «джентльменов» во всей их натуре!
Она уехала на следующее утро. Все воспитанницы «Вайлдвуда» высыпали на террасу проводить подругу. У каждой в глазах читалась зависть.
За одну ночь Элвин выбросила из головы все, что ей внушали целых четыре года. Девушка, сидевшая теперь за рулем желтого двухместного автомобиля-купе, была веселой, деловитой и больше походила на мальчишку-сорванца. За неимением джинсов, она надела бриджи для верховой езды, поверх шелковой блузки строгого покроя накинула на плечи свитер, а волосы спрятала под красную кепи, приобретенную на днях у первокурсницы, которая вынуждена была прятать любимую вещь от наставниц и не без облегчения от нее избавилась.
– Уф! – выдохнула Элвин, когда кованые ворота «Вайлдвуда» лязгнули у нее за спиной, закрываясь. – Теперь я начинаю снова жить!
Не то чтобы ей не нравилось в колледже. Она воспринимала учебу как вызов. И превзошла всех однокашниц, потому что должна была показать этим «элитным» девочкам, что умные люди водятся и в лесах, не только в городе. Она преуспела в домоводстве, так как это могло пригодиться ей в будущем в лагерной жизни. Преуспела в спорте, поскольку намерена была поддерживать себя в отличной физической форме. И преуспела в искусстве хороших манер, чтобы знать, как вести себя при любых обстоятельствах.
Она написала Джиму: «Знаешь, чем отличается леди от девчонки из лагеря лесорубов? Хитростью! Леди умеет держать язык за зубами и до поры до времени скрывать свое истинное лицо. А с девчонкой из лагеря лесорубов всегда знаешь, что тебя ждет».
Джим в ответ прислал ей всего одну строчку: «Но только леди способна очаровать джентльмена!»
Вспомнив это, Элвин пожала плечами, продолжая вести машину дальше, на запад. Ее не интересовали «джентльмены». Парни из школы казались ей ужасно изнеженными, а их болтовня – совершенно дурацкой. Единственными мужчинами в ее жизни будут те, кто на нее работает. Однажды Феболды станут больше, чем просто лесорубами. Они станут лесопромышленниками! Скупят огромные пространства строевого леса, установят большие лагеря и сделают имя Феболдов если и не равным имени миллионеров Вейхаузеров, то уж вторым по значимости точно!
Через день езды Элвин несколько изменила планы на будущее. Ее поразило огромное количество горных цепей, демонстрировавших обнаженные уступы, то ли выкорчеванные, то ли выжженные до основания. Вдоль шоссе не было ничего, кроме молодой поросли, посаженной не более чем пару лет назад. И никаких девственных лесов, которые она так надеялась здесь найти. Хуже того – повсюду вокруг поднимались плюмажи дыма, объявляя о присутствии лагерей лесорубов. В подтверждение этому через равные промежутки мимо нее по автостраде проносились грузовики с бревнами. «В таком случае, – решила девушка, – следует поторопиться, иначе здесь совсем не останется строевого леса для Феболдов».
Покидая утром мотель на последнем отрезке пути, Элвин точно знала, что Западное побережье бросает ей вызов. Прохлада позднего сентября изменила цвет речной воды, холмы покоились под ярко-красными и желтыми покрывалами осенней листвы, прямо впереди вершина в снеговой шапке как будто дерзко воздвигала барьер между ней, Элвин, и ее целью. Но после ого как девушка переправилась через перевал и спустилась в плодородную долину Рог-Ривер, знакомый ландшафт вернулся на свое место. Нет, она не позволит никаким горам победить ее!
Выйдя из госпиталя, Элвин долгое время сидела в машине. Отец всегда казался ей вечно молодым и непобедимым. Отправляясь к нему, она ожидала найти его сражающимся с диктатом болезни и врачей, но увидела ко всему равнодушного, внезапно постаревшего человека, который обрадовался возможности всецело положиться на дочь.
«Если это не слишком непосильно для тебя, Вин… – все время повторял он.- Здесь заготовка леса совсем по-другому проводится. Все делается мужской силой и тракторами. И люди тоже другие. Не знаю, как они отнесутся к такому маленькому боссу, да еще девушке…»
Эд Феболд фактически признался ей в своем поражении. Элвин, которая изучала в «Вайлдвуде» психологию, задумалась, не был ли связан несчастный случай с желанием сбежать от разрушенных надежд.
«Присматривай за тем, чтобы у водителей не было перегруза, – предупредил ее отец. – Полиция Орегона строго следит за этим, и ты заплатишь за каждый фунт сверх нормы по пять центов штрафа. Незадолго до того, как цепь меня треснула, я заплатил за неделю полторы тысячи долларов. Сосна тяжелее, чем ель, так что перепроверяй погрузку. И глаз не спускай с водителей. Некоторые дерзки и безрассудны. Лагерь высоко в горах, дороги крутые. Человек, легко смотрящий в лицо смерти, вполне может погубить груз вместе с машиной, и никакая страховка не покроет убытков…»
Элвин расправила плечи. У нее нет времени сидеть тут, мечтая. Каждое мгновение сухой погоды для лагеря Феболдов на вес золота. Она проехала равнинную местность, оказалась в извилистых предгорьях и, перевалив на другую сторону, затаила дыхание от изумления. Здесь вновь возникало ощущение величия природы. Над зловещими, прятавшимися за голубой дымкой горами, выраставшими, казалось, из глубин самой равнины, собирались величественные облака.
– Королевский размерчик, – пробормотала Элвин и погнала машину с недозволенной скоростью вперед, в погоню за мчавшейся в белой пене рекой.
Впереди виднелась лесопилка, монотонно гудели моторы и жалобно завывали пилы. В воздухе запахло смолой и сосновой стружкой, и девушка опять почувствовала себя счастливой.
Небольшой городок с автобусами и магазинами, резкий поворот, и река вернулась на свое место. Впереди поднимался дым от костра какого-то лагеря на лесозаготовках, ниже, в долине, мирно паслись стада.
Внезапно внимание девушки привлек грузовик, транспортировавший бревна. Он двигался рывками, опасно вихляя кузовом. Элвин не задумываясь пошла на обгон, заложила крутой вираж, резко затормозила, заставив грузовик тоже остановиться, и съехала на обочину. Быстро выскочив из машины, проворно пошла назад. Из кабины грузовика выбрались двое молодых мужчин. Один был высокий, широкоплечий и смуглый, другой тоже высокий, стройный, с пламенно-рыжими волосами. Оба смотрели на нее.
– У вас полетели подшипники, – деловито заявила она. – Вам надо вернуться в Медфорд за
