— Хорек привез с собой людей, — сказала Анна. — Почему они погибли?
Фришер покачал головой.
— Я не знаю. Они были в порядке — все тесты показывали норму. Только у девочки было воспаление уха. Их уже собирались отпустить. А потом… Вы знаете.
— И вы запретили ему привозить людей.
— Да.
— Значит, вы ничего не знаете о том, от чего они погибли?
— К сожалению.
Анна стала растирать пальцами виски.
— Что это за проект, «Прометей»? Военные исследования?
— Нет. Ничего такого. Фактически, это был довольно простой эксперимент, касающийся физики высоких энергий. Оборонного значения он не имел.
— И он не был засекречен?
— Не был.
— Вы знаете, что там произошло?
Фришер перестал вертеть в пальцах карандаш и посмотрел на нее.
— «Прометей» не мог привести к тому, что случилось, если вы это имеете в виду, — сказал он. — Ни теоретически, ни, тем более, практически. Не мог.
— Понятно.
Неожиданно у Анны разболелась голова. Пересказ произошедших с ней событий, как-будто вновь вернул ее туда. В пустошь. И опять возникло то иррациональное чувство, которое преследовало ее в Лаборатории — словно кто-то наблюдает за ней. Анна посмотрела на Фришера.
Майор сидел неподвижно, сплетя пальцы, уставившись на нее, словно на какое-то удивительное существо. Его карие глаза казались теперь почти черными, они глядели спокойно и внимательно, как будто Фишер старался запомнить ее черты. Анна почувствовала, что воздух в комнате стал плотнее, и даже яркий до того свет ламп сделался тусклым, приглушенным. Лицо Фришера начало расти и вдруг обрело необычную четкость, такую, что Анна могла рассмотреть мельчайшие морщинки возле рта и в уголках глаз. В комнате стало темно, и теперь Анна видела лишь эти черные, словно уголь, необычные глаза. Огромные, они заполнили собой все поле зрения, и ей показалось, что они светятся изнутри. Анна почувствовала чужую волю, рвущуюся к ней, сокрушая тонкие преграды ее собственного Я. Жадную, настойчивую.
Она тряхнула головой.
В тот же миг наваждение исчезло. Анна вновь увидела себя сидящей в зале и майора, спокойно глядящего на нее.
— С вами все в порядке? — спросил он.
Анна провела по лбу.
— Да. Кажется, да.
— Мне показалось, что вы вот-вот потеряете сознание.
— Наверное, я просто устала.
— А если нет?
— Простите?
Фришер открыл кейс и извлек оттуда длинную сигару. Несколько секунд он рассматривал ее, затем откусил кончик, сунул в зубы и старательно раскурил.
— Скажите, Анна, что вы думаете о пустоши?
— Я вроде бы уже говорила…
— Нет. Не то. Давайте так — какие слова первыми приходят на ум?
— Страшно. Одиноко. Безысходно.
— Да!
— Зачем вам это?
— Скажите — а вы сами верите в Бога?
— Я не понимаю!
— Майкл верил. И Бенжамин верил.
Анна посмотрела на него удивленно и промолчала, не зная, как реагировать на такие слова.
«Что с ним? Что за чушь он несет?»
Фришер вытащил сигару изо рта и заговорил быстро, как аукционист.
— Вера — это дар. Самый ценный дар, преподнесенный человечеству. Голос, взывающий к божеству, слаб и незаметен. Но если их тысячи — этих голосов? Сотни тысяч? Миллионы? Какой посыл они способны дать! Представьте себе, что человечество на протяжении всей своей истории хотело узнать ответ на вопрос, как возник этот мир и где его начало. Молодой, еще слабый разум лишь робко вопрошал, но потом он окреп и стал требовать. А не получив ответа — барабанить кулаками в дверь, кричать и ругаться. Но и этого мало — надо вышибить дверь! Пусть Бог или Природа или кто там за ней — пусть он скажет. Они хотели знать!
Он замолчал и затянулся.
— А теперь представьте себе, что есть некая высшая сущность. Возможно Бог, а возможно и нет, просто люди воспринимают ее через идею Бога. И вопль миллионов голосов достиг ее, научные эксперименты, как неловкие отмычки, заскребли по замкам ее дома. И она пробудилась. Она встала и произнесла: «Я покажу тебе творение не человека!».
— И что произошло?
— Вы сами видели, что произошло.
— Я не понимаю.
— Эксперимент — это символ. Два разума, существующие на разных уровнях, способны общаться при помощи аллегорий. Пустошь и есть ответ на вопрос. Это образ, содержащий в себе разгадку. А «Прометей» — просто символ. Символ заданного вопроса.
— Ничего себе ответ! Пустошь ужасна!
— А почему вы думаете, что момент рождения должен быть прекрасен? Все живое рождается в боли и крови. И этот мир не исключение.
— Но как эта ваша высшая сущность могла создать такое? Ведь это жестоко!
— Абсолютный разум не оперирует производными понятиями. Истина — его единственное орудие.
— Все это очень странно. Сейчас вы утверждаете, что эксперимент «Прометей» на самом деле не привел к появлению пустоши, тогда почему, стоило Майклу отключить установку, как она исчезла?
— Я говорил, что эксперимент стал символом. Он послужил началу пустоши, он же послужил ей концом. Майкл только выразил волю. На самом деле, человек не ищет знания — он ищет власти. Пустошь не дала ее, она лишь принесла единственное следствие знания — боль. Вы не хотели боли, не хотели ответов, вы отказались от них.
Анна с сомнением покачала головой.
— Кто вы, Джеймс? Почему вы говорите мне все это?
— Я не смогу вам ответить, Анна. У великого всегда есть малое. Я — малое. Я мысль, облеченная в слово. Письмо. Мой адресат — вы.
— Я не понимаю!
— И не надо. Вам достаточно поверить.
— А Майкл? Что с ним? Он умер?
Фришер перегнулся через стол, наклонившись к Анне, и положил свою широкую темную ладонь ей на руку.
Комната и все предметы в ней колыхнулись, словно находились под водой. Черные глаза майора поймали взгляд Анны, и она почувствовала, что тонет, растворяется в них. Рука под его пальцами дрогнула, но сил высвободиться не было. Тело отказалось подчиняться, и последнее, что она увидела перед тем, как темнота поглотила весь мир, была его улыбка, такая теплая и такая далекая.
— Мисс Биллингз? Вы слышите меня? Мисс Биллингз?
Анна с трудом подняла отяжелевшую голову и осмотрелась. Она находилась все в том же зале. Майор стоял, склонившись над ней, и осторожно тряс ее за плечо.
— Что случилось?
— Вы потеряли сознание. Думаю вам лучше вернуться в палату. Договорим позже.
— Вы мне не ответили, — прошептала Анна.
— Простите?
— Что с Майклом? Он жив?
— Я… не знаю.
— Вы знаете! Почему вы не говорите? Скажите мне!
Их взгляды встретились. Выпуклые карие глаза майора выражали беспокойство.
«Не черные!».
— Думаю, вам лучше пройти в палату, — повторил Фришер. — Вам нужно отдохнуть.
«Не черные!».
Анна медленно поднялась. Ноги у нее задрожали. Неизвестно откуда, ей в голову пришла мысль, что все это — пустошь. Она не исчезла. Она играет с ней, забавляется, как сытая кошка. Хочет свести ее с ума.
«Этого не может быть!», — подумала она. — «Мне надо выбраться отсюда!»
— Я провожу вас.
— Я хотела бы повидать свою сестру.
— Вы уверены?
— Да.
— Я бы предпочел, чтобы вы вернулись в палату. Стресс…
— Мне будет лучше с сестрой!
— Подумайте еще раз. Я приглашу врача.
