Полежаевъ
(тихо). — Да. Арiадна.
— И мнe. Полежаевъ.
— Хорошо, что нeтъ никого. Арiадна
(подымается). — Встань. (Подымаетъ его за руку, полуобнявъ, ведетъ къ дивану.) Лягъ. Ты вeдь мой? Погоди, погоди… Только бы такъ остаться. (Закрываетъ себe голову, точно боясь, что что-нибудь измeнится.) Я тебя опять люблю. Безумно… И ты, ты? Ахъ, а Полежаевъ.
— И я. Арiадна.
— Такая любовь, какъ у меня, сильнeе… Да, въ головe все путается, плохо говорю. Если бы не Сергeй, я бы выпила. Я, стало быть, жива. Ты бы тоже себя убилъ? Полежаевъ.
—Да. Арiадна.
— Я почувствовала. Но теперь — нeтъ. Ты живъ (Задумалась. Потомъ идетъ къ двери.) Погоди… Я сейчасъ. Полежаевъ.
— Куда ты? Арiадна.
— Нeтъ, ничего. Ты боишься? Полежаевъ.
— Зачeмъ… идешь? Арiадна.
— Можетъ быть, глупо… Я минуту посижу въ своей комнатe, вотъ такъ, одна. Потомъ приду. И вообще все посмотрю… какъ здeсь… будетъ. (Уходитъ.) Полежаевъ
(встаетъ, подходитъ къ окну). — Разсвeтъ! (Отдергиваетъ портьеру. Въ комнатe становится еще свeтлeе.) Какъ пахнетъ! Входитъ Генералъ.
Генералъ.
— Не дошелъ. Не дошелъ-съ, все уже кончилось. Видимо, наши молодцы. Полежаевъ
(растерянно). — А, пожаръ… Генералъ.
— А-ха-ха… маленькое деревенское развлеченiе. Двe риги, солома прогорeла… Но, конечно, наши не дали ходу… ну, я такъ себe представляю… огню. А вы что же-съ? Гдe же супруга? Полежаевъ.
— Я, да… она. Она тутъ. Генералъ.
— А вы немного… не въ себe какъ-то? Полежаевъ.
— Напротивъ, я… Я, она. Входитъ Арiадна. Вдали слышенъ рожокъ автомобиля.
Арiадна.
— Генералъ! Генералъ.
— Все кончилось. Спектакль! Арiадна
(сiяя блестящими отъ слезъ глазами, осматриваетъ комнату). — Здeсь свeтъ, утро. Полежаевъ
(ей). — Ну? Арiадна
(идетъ къ нему). — Какое утро, свeтъ… Полежаевъ.
— И хорошо? Арiадна.
— Здeсь чудно. Здeсь все прекрасно. (Плачетъ.) Все прекрасно. Входитъ Игумновъ.
Игумновъ
(бросаетъ фуражку, садится въ кресло). — Генералъ, васъ Алексeй Николаичъ ждетъ. Ф-фу! Арiадна
(указывая въ окно Полежаеву). — Утренняя звeзда. Игумновъ
(обертываясь къ нимъ). — Арiадна! (Минуту смотритъ молча.) Что же… Да. У васъ другiя лица. Полежаевъ
(Арiаднe). — Помнишь? Эту звeзду я встрeчалъ за книгами. Игумновъ.
— Новыя лица! Новыя лица! ДѢЙСТВIЕ ЧЕТВЕРТОЕ.
Машинъ
(снимаетъ съ роговъ надъ диваномъ небольшую двустволку). — Папашино еще ружьецо? Полежаевъ.
— Да. Остатки прежней воинственности. Машинъ
(прицeливаясь въ окно). — Прикладистое. Полежаевъ.
— Бьетъ далеко, но стрeлять трудно. Калибръ маловатъ. Машинъ.
— А вотъ… лисичекъ скоро… перваго сентября… у насъ открытiе охоты. Тутъ, недалеко. Полежаевъ.
— Милости прошу ко мнe завтракать. Генералъ.
— Для меня, долженъ сказать, весьма прiятно ваше намeренiе… остаться тутъ на зиму. Знаете, у насъ какъ: выборы прошли, а тамъ, къ настоящей-то къ зимe, помeщички кто въ Ниццу, кто въ Каннъ. Я и самъ не прочь, но въ нынeшнемъ году не придется. Да вы вeдь и въ гласные баллотируетесь? А-ха-ха… прокатимъ, прокатимъ. Полежаевъ.
— Мнe такъ совeтовали. Говорятъ, жить въ деревнe, надо общественными дeлами заниматься. Хотя, конечно, я мало въ этомъ свeдущъ. Генералъ.
— Я смeюсь, ну, разумeется, смeюсь. А-ха-ха. (Наставительно.) Въ деревнe нужны культурныя, интеллигентныя силы. Я, напримeръ, занятъ сейчасъ сельскохозяйственными школами. Это, я вамъ доложу, дeло новое, и нашимъ общественнымъ дeятелямъ не такъ-то по плечу. Разговоръ ведется на-ходу. Генералъ взялъ Полежаева подъ руку и послeднiя слова говоритъ въ дальнемъ углу. Тамъ останавливается, что-то объясняя, хохоча. Машинъ подходитъ къ окну, недалеко отъ Дарьи Михайловны, и, взявъ большой бинокль, всматривается въ горизонтъ. Дарья Михайловна шьетъ.
Машинъ.
— А гдe же муженекъ? Дарья Михайловна.
— Пообeдалъ, ушелъ. Гдe-нибудь бродитъ. (Горько.) Богъ его знаетъ, гдe. Машинъ.
— Вонъ она… и Усачевка. Трофимычъ ужъ строиться началъ послe пожара. Мeсяцъ пройдетъ… и какъ не бывало ничего. Вашъ-то, Сергeй Петровъ, очень тогда старался. Молодцомъ. Могъ бы медаль получить. Дарья Михайловна.
— Что ужъ тамъ медаль, Иванъ Иванычъ. Это онъ съ налету, по горячности. А-то мало совсeмъ сталъ работать, хозяйство запустилъ. Говоритъ, скучно здeсь. Все опостылeло. Даже хочетъ въ Москву перебираться; буду, говоритъ, за пятьдесятъ рублей служитъ, такъ хоть въ театръ схожу, музыку послушаю. Полежаевъ.
— Въ Москвe трудно. Въ Москвe… народу много. Дарья Михайловна.
— А мeсто развe найдешь? Да и такъ-то сказать: поглядeлъ онъ на все на это (показываетъ вокругъ), на барскую жизнь. Мы вeдь не тe люди, что они… Леонидъ, Арiадночка. А онъ тянется. Машинъ.
— Наше дeло простое. Знаете. Посeялъ ржицы, овсеца. Убралъ. Подходятъ Генералъ и Полежаевъ.
Полежаевъ.
— Вы мнe говорите о разныхъ умныхъ и серьезныхъ вещахъ. Я слушаю. Но, признаюсь, взглянешь въ окно, на этотъ свeтлый пейзажъ, и мысли отклоняются. Вспомнишь о томъ, что къ дeлу не относится. Генералъ.
— А это, знаете ли, мечтательно-романтическая жилка въ васъ Вы читаете Ариадна
