здесь произошло два кораблекрушения, может, и больше — суда обычно опускаются на дно в одном и том же районе — ветры, течения и так далее. Обломки рассеиваются на большой площади, что осложняет дело. Возможно, одно судно затонуло в четвертом веке до нашей эры, другое гораздо раньше.
— Я слушаю вас, но мне трудно поверить, что возможно найти столь древние суда.
— Находили еще более древние. «Улубурун», который Джордж Басс откопал у побережья Турции, датируется четырнадцатым веком до нашей эры, а недавно Робет Баллард — человек, который нашел «Титаник» — обнаружил два финикийских судна в очень глубоких водах восточного Средиземноморья. Их датировали, опять-таки по амфорам, примерно семьсот пятидесятым-семисотым годом до нашей эры. Находились они на большой глубине, примерно тысячу четыреста-тысячу пятьсот футов, солнечный свет туда не проникал, отложений было мало, при этих условиях они могли находиться в очень хорошем состоянии. На здешних глубинах большинство древесины исчезло бы, но керамика сохраняется очень долгое время, почти вечно, некоторые металлы, в зависимости от их состава, тоже. Однако иногда даже на таких глубинах часть корпуса судна была защищена лежавшим сверху грузом, поэтому можно найти немного дерева.
— Стало быть, Питер все еще ищет это судно?
— Ищет. Он называет свою компанию «Стар сэлвидж энд дайвинг». У них есть судно в этом районе, «Пиранья». Простите, — он печально улыбнулся, — слегка оговорился. Судно называется «Сюзанна». Они появились здесь этой весной, в прошлый сезон их тут не было. Я слышал, Питер был на грани банкротства, но, видимо, удачно выпутался. У него есть все новейшее снаряжение, спутниковая связь, подводные роботы, средства для глубоководного слежения, все, что угодно. Должно быть, за последний год он заработал большие деньги. По сравнению с ним мы нищие. Как вам кажется, я злобствую?
— Пожалуй, слегка, — ответила я.
— Спасибо. — Брайерс засмеялся. — Мне жутко подумать, что произойдет, если они опередят нас. Растащат все, что сочтут ценным, остальное уничтожат. Это будет очень значительная находка. Вам нужно это понять. Однако если судно найдут они, после них ничего не останется.
— Но ведь они не вправе разорить судно, если оно такое древнее! Должен существовать какой-то закон относительно затонувших судов подобного рода.
— Они вправе, и такой закон существует. Называется он законом о находках. Ты нашел судно, оно в твоем распоряжении. Вот и все. Морское право встанет на твою сторону, да если и дойдет до дела, кто сможет тебе помешать? Так происходит во всем мире. Эти компании интересуются только доходами, не наукой. Иногда, растащив все, что считают ценным, они поднимают судно, дабы доказать, что могут это сделать, или, может, считают, что это принесет им выгоду. Такое древнее, они, возможно, не станут поднимать. Там почти ничего не осталось. Но поднимают сравнительно новые корабли с войны восемьсот двенадцатого года на Великих озерах, Испанской Армады и так далее. Какое-то время используют их для привлечения туристов, ставят возле ресторанов с морепродуктами. Потом кораблям приходит конец. Поднятые со дна, они быстро разрушаются, если о них не заботиться, а такая забота стоит больших денег, которые этим людям далеко не всегда выгодно тратить. Потом эти люди перебираются на другое место. Лет через десять после того, как суда подняты, их увозят на свалку. Они превращаются в труху. Это преступление. Многие организации и страны пытались остановить деятельность таких компаний, как «Стар сэлвидж», но сделать это очень трудно. Поэтому я твердо намерен отыскать это судно раньше них. Прошу прощенья, — добавил он после краткой паузы. — Это у меня больное место, как вы уже, наверное, догадались.
Я поглядела на залив.
— Как вы говорите, воды здесь много. Шанс невелик, так ведь? И что может помешать еще кому-то приехать и искать его, если они слышали об этом от Зубеира? Кому-нибудь из тех ловцов губок.
— Шанс невелик, — согласился Брайерс. — Что касается третьей стороны, ищущей судно, тут вы задели меня за живое. О значительной находке никто не объявлял, но в прошлом году на рынке появилось несколько вещей, которые заставили меня задуматься, не нашел ли что-то кто-нибудь еще. Местные ныряльщики под водой всегда начеку. Как я сказал, таким образом найдено много затонувших судов. В прошлом году в Брюсселе продавалось несколько золотых украшений, датируемых тем периодом времени: подлинность их была установлена. А месяц или два назад в Тунисе появились терракотовые изделия. Пока что не лавина, всего лишь струйка, но я время от времени слегка волнуюсь по этому поводу. С другой стороны, — он улыбнулся, — это замечательное времяпрепровождение, вам не кажется?
— Замечательное, — согласилась я. — Между прочим, если думаете, что ваш рассказ, пусть и очаровательный, заставить меня забыть мой вопрос о Рике Рейнолдсе, то ошибаетесь. О чем вы спорили?
— Да ни о чем, — ответил Брайерс, глядя на залив. — Просто не поладили. Я счел его надоедливым юным прохвостом. Он уговаривал меня вложить деньги в его фирму. Я велел ему убираться. У меня нет денег для вложения, но если б и были, не стал бы с ним связываться. Теперь, когда он мертв, мне неприятно, что мы повздорили.
«Он второй, кто лжет мне сегодня, — подумала я. — Азиза утром, а Брайерс сейчас». Однако в одном он был прав. Было приятно сидеть там, на солнце, в окружении воды, на мягко покачивающемся судне — и история, которую я только что выслушала, была захватывающей. Я почти забыла на время о двух проблемах, которые ждали меня в гостинице, и о том, что услышала от Роба. И едва не забыла, что с Брайерсом нужно быть очень, очень осторожной.
«Уверяю, больше этого не случится», — сказал мне Брайерс, когда я утром попыталась поговорить с ним о его сердитом разговоре с Риком. Может, он уже прекрасно знал в ту минуту, что случиться это больше никак не может.
6
Ваалханно стоял в тени паруса и оглядывался по сторонам, переводя дух после тяжелой работы. Всегда, работаешь или нет, нужно пристально смотреть, всегда видишь что-то интересное. И разве не произошло во время этого плавания несколько любопытных событий? Гораздо более захватывающих, чем большинство других. Товарищи по команде считали это плавание обычным. Он, Ваалханно, нет.
Абдельмелькарт наверняка погиб от руки кого-то на борту. Капитан, Ваалханно был почти уверен, думал так же. Он видел, как Газдрубал осматривал труп Абдельмелькарта, рану, положение тела. И, несомненно, пришел к тому же выводу: невозможно, чтобы Абдельмелькарт ударился головой и лежал вверх лицом, раз рана на затылке. Значит, тело после несчастного случая перекатили или Абдельмелькарт был убит.
Потом незнакомец и особый груз, кедровый ящик и его таинственное содержимое. Ваалханно внимательно наблюдал за незнакомцем во время погрузки, и у него разгорелось любопытство, он шел за ним по темным улицам Карт Хадашта до роскошного дома одного из отцов города. Ваалханно, сын кузнеца, хотел бы обладать таким богатством и властью. Снаружи дом был впечатляющим; он мог только догадываться о роскоши внутри. Там наверняка был внутренний двор, может быть, с колоннами, вымощенный крошечными мозаичными плитками из белого мрамора, символ Танит в вестибюле для охраны дома. Он был уверен, что там повсюду мрамор, много комнат и ванная, всего для одной семьи.
Ваалханно знал, что власти у него никогда не будет. Властью обладают знатные семьи, беспощадные в защите своего положения, хотя и ссорятся между собой. Но богатства, возможно, он достигнет, если правильно поведет себя в этой ситуации. Разве он не извлекал всегда выгоду из наблюдательности? Всегда находились люди, готовые платить ему за молчание.
Маго с незнакомцем что-то планируют. Ваалханно понимал это, потому что каждый внимательно оглядывался перед тем, как подать другому знак идти к месту встречи. И разве не этот незнакомец привел Маго к капитану, чтобы тот взял его в команду? Этот капитан, как и другие, не спешил бы взять Маго. В порту его репутация хитрого мошенника была хорошо известна. Значит, этот незнакомец имел большое влияние на решения Газдрубала, и это делало плавание еще более интригующим.
Ваалханно молча наблюдал сверху, как Маго спускался в трюм, наблюдал за тем, что он делал. Странное поведение, что тут говорить. Нужно подумать о том, что оно означает. Кой-какие выводы из деятельности Маго он сделал, и притом интересные выводы.
Вопрос заключался в том, что делать с этим знанием, что сулит больше выгоды. Можно пойти к капитану, рассказать ему, что он видел, что подозревал. Это сулило ему две-три монеты. Незнакомец наверняка даст больше. Человек, у которого есть связи с советом Ста Четырех, должен располагать большими средствами, чем капитан.
Он подождет немного, увидит то, что еще можно увидеть, составит план. А потом, когда настанет подходящее время, сделает ход. Он, Ваалханно, скоро будет пожинать плоды своей работы.
— Мы стоим на священном месте, — сказал Брайерс, и группа притихла. — Называем мы его
Вся группа ахнула.
— Пока мы не поспешили осудить карфагенян, — продолжал он, глядя в упор на Джимми, который уже открыл рот, собираясь сказать что-то уничижительное, — я хочу сказать вам о них еще кое-что. Во-первых, вполне возможно, что эти дети были уже мертвы — младенческая смертность была высокой — и сожжение представляло собой священную кремацию. Спустя две тысячи лет невозможно утверждать с какой-то степенью уверенности то или другое. Более того, множество исторических источников было написано столетия спустя римлянами, врагами карфагенян, которые получали удовольствие, описывая жуткие церемонии при лунном свете, в которых детям перерезали горло, потом клали их на руки статуи Ваал Хаммона, откуда они падали в пламя.
Во-вторых, карфагеняне были потомками финикийцев. Согласно легенде они прибыли из великого финикийского города Тира, находящегося теперь на территории Ливана, и привезли с собой множество обычаев, традиций и верований той части мира. К примеру, слово «тофет» встречается в Библии несколько раз, оно обозначает место, где происходило принесение в жертву первородных. Вспомните историю Авраама и Исаака.
В тех условиях ритуалы, включающие в себя сожжение, были очень значительны. Помните, я рассказывал вам о легенде, окружающей основание города Карфаген или Карт Хадашт, когда Элисса, сестра Пигмалиона, царя Тира, бежала из города после того, как брат убил ее мужа, и в конце странствий по Средиземному морю приплыла к берегам Северной Африки. Вскоре после основания города, согласно легенде, в восемьсот четырнадцатом году до нашей эры Ярб, вождь ливийского племени, потребовал, чтобы Элисса, к тому времени прозванная Дидоной, что означает «странствующая», вышла за него замуж, иначе он уничтожит весь ее народ. Дидона, храня верность покойному мужу, бросилась в огонь. Несколько столетий спустя, в сто сорок шестом году до нашей эры, жена последнего карфагенского правителя бросилась вместе с детьми в огонь, чтобы не покориться римлянам. Все это говорит, что смерть в огне была для карфагенян важным ритуалом.
В-третьих, человеческие жертвоприношения, видимо, практиковались, по крайней мере, в последний период, только в чрезвычайно тяжелые времена, то есть не были непременной частью ритуальных обрядов. К примеру, одним из наиболее опасных для Карфагена времен был период между триста десятым и триста седьмым годами до нашей эры, когда карфагеняне вели ожесточенную борьбу с Агафоклом Сицилийским, прозванным Сиракузским тираном из-за беспощадного обращения с правителями, которых сверг, и всеми, кто противостоял ему. Карфаген установил блокаду Сиракуз, однако коварный Агафокл прорвался сквозь нее и поплыл прямо к Карфагену, высадился на Красивом мысе, возможно, нынешнем мысе Бон, напротив того места, где мы стоим. У него было шестьдесят кораблей и четырнадцать тысяч воинов. Людей, чтобы охранять корабли, не хватало, он сжег их и пошел по суше к Карфагену.
Карфагенян это ошеломило. Они немедленно отправили пожертвование в храм Мелькарта в городе-предке Тире. Но Агафокл все-таки продолжал наступать, грабил богатые сельскохозяйственные районы вокруг Карфагена и захватывал город за городом. Кроме того, убедил многих союзников карфагенян покинуть их. Неподалеку от Карфагена произошло сражение, и Агафокл вышел из него победителем.
Однако результат был не окончательным. Хотя Агафокл и выиграл битву, у него не хватало сил, чтобы штурмовать городские стены. Карфагеняне за стенами пытались
