— Пен, ты меня пугаешь! — воскликнула Лора.
— Знаешь, что мне сказало 'Но' вот сейчас, когда я смотрел на тебя? 'Но' сказало: 'Если бы эта девушка умела не только любить, но и рассуждать, она бы тебя разлюбила. Если бы она знала тебя такого, каков ты есть — того гадкого себялюбца, каким ты себя знаешь, — она бы от тебя отвернулась и не было бы у нее для тебя ни любви, ни сострадания'. Разве я не сказал, — добавил он ласково, — что некоторые из вас избежали грехопадения? Любовь вам всем знакома; а вот познание зла вам дано не было.
— О чем это вы, молодежь, разговариваете? — спросила леди Рокминстер, выходя в гостиную из своих апартаментов, где она в таинственном уединении совершала с помощью горничной сложный обряд одевания, всегда предшествовавший ее появлению на людях. — Мистер Пенденнис, что-то я вас часто здесь вижу.
— Здесь очень приятно бывать, — сказал Артур. — А говорили мы сейчас о моем приятеле Фокере, которого я только что встретил, — он, как вам известно, наследовал царство своего отца.
— У него прекрасное состояние, пятнадцать тысяч годового дохода. Он мне родня. Очень достойными молодой человек. Ему следовало бы меня навестить, — сказала леди Рокминстер, бросив взгляд на Лору.
— Он уже много лет как обручен со своей кузиной — леди…
— Леди Энн — глупышка, — отрезала леди Рокминстер. — Я на нее страшно сердита. Она восстановила против себя весь свет. Разбила сердце своего отца и выбросила на улицу пятнадцать тысяч годовых.
— Выбросила? Каким образом? — спросил Пен.
— Через два дня об этом будет говорить весь город, так что мне нет смысла хранить тайну, — сказала леди Рокминстер, уже успевшая написать и получить десяток писем на эту тему. — Вчера я получила письмо от дочери, она гостила в Драммингтоне, но потом всем пришлось оттуда уехать, такой там вышел скандал. Мистер Фокер возвратился из Ниццы, и после похорон леди Энн бросилась отцу в ноги и заявила, что не может выйти за своего кузена, что полюбила другого и лучше умрет, но уговора не выполнит. Бедный лорд Рошервилль, который близок к разорению, объяснил дочери, в каком состоянии его дела, и настаивал на свадьбе; и мы уже все решили, что она образумилась и выполнит волю семьи. И что же? В прошедший четверг она после утреннего завтрака вышла со своей девушкой из дому и тут же, в Драммингтон-Парке, обвенчалась со священником, мистером Хобсоном. Он был учителем ее брата. Рыжий вдовец с двумя детьми. Бедный Рошервилль вне себя от горя. Он еще надеется, что Генри Фокер женится на Алисе или на Барбаре, но Алиса рябая после оспы, а Барбара на десять лет старше его. Да и молодой человек теперь сам себе хозяин — выберет кого захочет. Для леди Агнес это жестокий удар. Она безутешна. За ней пожизненно закреплен дом на Гровнер-стрит и вполне приличное содержание. Вы с ней не знакомы? Ах да, она как-то обедала у леди Клеверинг — я вас тогда в первый раз увидела и нашла, что вы очень неприятный молодой человек. Но я вас воспитала. Мы его воспитали, правда, Лора? Где Синяя Борода? Пусть приходит в гости. Этот противный Грайндли, дантист, еще неделю продержит меня в городе.
Конца ее речи Артур не слышал. Он думал — для кого же Фокер покупал подарки у ювелира? Почему Гарри так поспешно с ним распрощался? Неужели он до сих пор верен чувству, которое так захватило его и погнало за границу полтора года назад? Чепуха! Все эти безделушки — для каких-нибудь его старых приятельниц из Оперы или Французского театра. По слухам, доходившим из Неаполя и Парижа, — тем слухам, что проникают в курительные комнаты клубов, — молодой человек не отказывал себе в развлечениях; а возможно, что, когда добродетельное чувство оказалось под запретом, бедняга очертя голову окунулся в прежнюю распутную жизнь — не единственный, кого общество толкает на зло или отвращает от добра — не единственная жертва корысти и порочных законов света.
Поскольку доброе дело никогда не следует откладывать, Лора спала и видела, чтобы Пен как можно скорее осуществил свое намерение жениться, и торопила его с какой-то лихорадочной тревогой. И что ей так не терпелось? Пен вполне готов был подождать, но Лора и слышать не хотела об отсрочке. Она писала к Пену, она настаивала, она уговаривала, умоляла его поспешить. Казалось, ей не будет покоя, пока Артур не вкусит счастье в полной мере.
Она предложила милочке Бланш, что погостит у нее в Танбридже, когда леди Рокминстер поедет нанести давно задуманный визит царствующему дому Рокминстеров; и, хотя старая графиня сердилась, командовала и повелевала, Лора осталась глуха и непокорна: ей нужно ехать в Танбридж, она поедет в Танбридж; всегда послушная чужой воле, охотно выполнявшая чьи угодно прихоти и капризы, на этот раз она показала себя упрямицей и эгоисткой. Пусть вдовствующая графиня сама лечит свой ревматизм, пусть сама читает, пока не заснет, если не хочет слушать горничную, потому что у той голос скрипучий и чувствительные места в романах она безбожно коверкает, — все равно, Лора должна ехать к своей новой сестре. Поклон от нее дорогой леди Клеверинг, через неделю она приедет погостить к милочке Бланш.
На Лорино письмо э 1 милочка Бланш отозвалась немедленно — она будет счастлива увидеть у себя свою дорогую сестру; как чудесно будет снова попеть их старые дуэты, побродить по зеленой мураве и желтеющим лесам Пенсхерста и Саутборо! Бланш считает минуты, пока сможет обнять свою дорогую, свою лучшую подругу.
Лора в э 2 написала, как обрадовал ее ласковый ответ милочки Бланш. Она надеется, что их дружба никогда не ослабнет; что доверие между ними с годами возрастет; что у них не будет друг от друга секретов; что целью жизни обеих будет радеть о счастье одного человека.
Бланш э 2 последовало через два дня. 'Какая обида! Дом у них очень маленький, обе комнаты для гостей занимает эта противная миссис Плантер с дочерью, и она не нашла ничего лучшего, как заболеть (она всегда болеет в гостях!), а потому еще с неделю не сможет (или не захочет) уехать'.
Лора э 3. 'Да, очень обидно. Я так мечтала уже в пятницу послушать пение милочки Б; что ж, придется подождать, тем более что леди Р. нездоровится, а она любит, чтобы Лора за нею ухаживала. Бедный майор Пенденнис тоже болен, лежит в этой же гостинице, — так болен, что даже не принимает Артура, хотя тот все время справляется о его здоровье. Сердце у Артура очень нежное и любящее. Она знает Артура всю жизнь. Она ручается — да, курсивом
Бланш э 3. 'Что значит это в высшей степени странное, совершенно непонятное письмо от А. П.? Известно ли что-нибудь об этом душечке Лоре? Что случилось? Какая тайна скрывается под этой пугающей сдержанностью?'
Бланш э 3 нуждается в объяснении; и лучшим объяснением будет это странное и непонятное письмо Артура иенденниса.
Глава LXXII
Мистер и миссис Сэм Хакстер
'Милая Бланш, — написал Артур. — Вы любите читать красивые драмы и выдумывать романтические истории, так не хотите ли сыграть роль в такой истории, на этот раз не выдуманной? Причем не самую приятную роль, милая Бланш, — не ту героиню, что наследует дворец и богатства своего отца, представляет своего мужа преданным слугам и верным вассалам, а счастливому избраннику говорит: 'Все это — мое и твое', — нет, другую героиню, незадачливую, ту, которая внезапно обнаруживает, что ее муж — не принц, а нищий Клод Мельнотт; жену Альнашара, застающую мужа в ту минуту, когда он уронил поднос с посудой, который должен был положить начало его богатству… впрочем, что это я, ведь Альнашар не был женат, он только пленился дочерью великого везиря, и его мечты о ней разбились вдребезги вместе с кувшинами и чашками.
Хотите Вы быть дочерью великого везиря, осмеять и прогнать от себя Альнашара? Или хотите быть леди из Лиона и любить неимущего Клода Мельнотта? Его роль я, если вам угодно, могу сыграть. Буду любить Вас в ответ, насколько умею. Всячески постараюсь, чтобы Ваша скромная жизнь была счастливой — а скромной она будет, во всяком случае, ни на что иное нельзя рассчитывать: мы будем жить до самой смерти бедно, скучно, незаметно. Ни звезд, ни эполетов для героя не предусмотрено. Я напишу еще один или два романа, которые скоро забудутся. Сдам экзамен в адвокатуру и постараюсь чего-то добиться на
