— Потому что ты бы не согласилась.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю. Ты бы ответила, что сегодня не праздник и что я его запачкаю.
— Ольгуца! Ольгуца! Скажи, откуда в тебе столько лукавства?
— …
— Не хочешь говорить?
— Я просто не знаю!
— Вот видишь, Ольгуца!
— Может быть, ты знаешь, мамочка?
— Давай, я одену тебя.
— Ага!
Дэнуц заглянул в гостиную и тихо затворил дверь. Моника этого не заметила.
— Хм!
Он следил через замочную скважину за Моникой, которая гляделась в зеркало.
— Хорошо!
В третий раз повторилось то же самое.
— Браво!
И в четвертый раз.
Так, значит, Моника смотрится в зеркало! Моника-умница, Моника-разумница, Моника… смотрится в зеркало. Дэнуц тоже смотрится в зеркало, но ведь он мальчик! Так, значит, Моника…
«А ты подглядываешь в замочную скважину!»
«Это другое дело!» — молча ответил Дэнуц на свою дерзкую мысль.
И, чтобы доказать это, стремительно вошел в гостиную. Моника глядела в окно.
— Хм!
— Тебе не жарко, Дэнуц? — встретила его Моника, всегда готовая служить ему.
— А тебе какое дело? Не приставай!
— Я тебе что-нибудь сделала, Дэнуц?
— Только попробуй!
— Я тебе ничего плохого не делаю, Дэнуц.
— Ты что, боишься?
— Я не боюсь, Дэнуц… «Мне очень жаль тебя, потому что Ольгуца тебя преследует», — мысленно произнесла Моника, краснея, словно маков цвет.
— И тебе не страшно? — с вызовом спросил он.
— Нет… А почему мне должно быть страшно?
— Тогда почему ты не лезешь в драку?
— Я никогда не дерусь, Дэнуц!
— Не хочешь, чтобы тебя побили?
Моника вздохнула… Жаль черного платья!.. И зачем она надела синее?.. Жаль! Да! Жаль!
— Молчишь?
— Ты не прав, Дэнуц! — покачала головой Моника.
— Зато ты права!
— Дэнуц, не говори так!
— Иди и нажалуйся на меня!
— Я не ябеда.
— А ты смотрелась в зеркало! — победоносно ответил Дэнуц, пальцем указывая на зеркало.
— Это правда. Tante Алис сказала мне, чтобы я посмотрела на себя в зеркало, и я посмотрела…
— Ээ! Я знаю, что я говорю!.. Скажи еще что-нибудь!
— …
— Скажи, зачем ты смотрелась в зеркало?
Моника потупилась, сердце у нее отчаянно забилось…
— Потому что никого не было, потому что ты прячешься ото всех, потому что ты притворяешься!
Как хотелось Дэнуцу, чтобы Ольгуца слышала, как много и хорошо он говорит… Какое бы это было великое счастье!.. А может быть, Ольгуца подслушивает за дверью?
— Ну, скажи что-нибудь еще. Не хочешь? Нечего смотреть в сторону! Говорить-то легче всего!
Моника плакала, с закрытыми глазами слушая, что он говорит.
Дэнуц направился к двери… Тут ему больше нечего было делать… Он остановился на пороге, ожидая провокации. Он расставался с Моникой, как расстаешься с успехом: ему было грустно.
«Дэнуц на меня сердится!.. Ну, если так…»
Слезы ожесточили ее. Она крепко сжимала в руках платок, а соленые капли падали на ее новое платье.
Госпожа Деляну отступила на два шага…
— Ольгуца, стой спокойно!
Ольгуца стояла как вкопанная, словно опасаясь, что новое платье в этот торжественный миг может облететь, как прекрасный куст цветущего шиповника. Госпожа Деляну выражением лица с напряженным лбом и сощуренными глазами напоминала молодого генерала, объезжающего войска накануне сражения; скульптора перед отправкой статуи в Салон; влюбленного с первым письмом в руках, перед тем как опустить его в почтовый ящик; даму перед зеркалом, которая собирается надеть бальную накидку…
— Можешь поблагодарить меня!
— Merci, мамочка! — выдохнула Ольгуца, испытывая благодарность за доброе слово больше, чем за платье.
Один-единственный недостаток, и платье тут же оказалось бы на операционном столе!
— Иди, я тебя поцелую, Ольгуца.
Ольгуца принадлежала госпоже Деляну. В этом была награда!
— Пойди к папе, пусть и он на тебя посмотрит.
Еще и это!
Они столкнулись в прихожей. Ольгуца сочувственно посмотрела на брата.
— Ты думал, я ничего не знаю?
— Что? — вздрогнул Дэнуц.
— Как что? Вы едете в лес в шарабане.
— Ну и что? Да, едем! — воскликнул Дэнуц в упоении от своей первой победы.
— Поезжай!.. А я отказалась! — с сарказмом отвечала Ольгуца.
— Отказалась? — не поверил Дэнуц своим ушам.
— Я не упрашиваю, чтобы меня взяли — как ты. Я отказываюсь ехать, потому что мне так хочется!
«Молодец, Ольгуца! — мысленно одобрил Дэнуц. — Я поеду один! Поеду один!..»
— Ну, конечно! Раз тебе так хочется! — сказал он вслух.
— Ты думаешь, тебе дадут в руки вожжи? Папа будет править сам. Он мне сказал! Так что не рассчитывай!
— Аа! Поэтому ты и отказалась?
— Вовсе нет! Если бы я поехала, я бы правила лошадьми! Я умею править. Так и дед Георге говорит.
— Тогда почему ты не едешь?
— Потому что не хочу!
— Не хочешь?! — скептически улыбнулся Дэнуц. — А почему?
— Это уж мое дело!
— Конечно!.. А я хочу.
