деда Георге — с завалинки.
Синее и красное платья, точно два цветка, мелькали на белой дороге, но вдруг красное платье резко остановилось. Синее находилось в нерешительности. Тем временем красное платье свернуло с дороги в поле.
Синее платье махало красному, показывая, что к дому деда Георге гораздо ближе по дороге, чем по полю.
Дед Георге улыбнулся.
И вдруг синее платье устремилось за красным, словно синяя бабочка, привлеченная красным маком.
Дед Георге во весь дух помчался в сторону сада. Смолоду крепко запомнилось ему, что красные платья никогда не останавливаются у ворот.
Дед Георге притаился в траве у высокой изгороди в глубине сада и стал ждать.
— Гневаться станет барышня! — пробормотал он с улыбкой… — Ага!
Послышался голос Ольгуцы.
— Ты любишь ходить через ворота?
— Да, Ольгуца, почему бы и нет?
— А почему бы и да?
— Не знаю! Я так привыкла.
— Очень плохо!
— Почему, Ольгуца?
— Потому что только старики ходят через ворота. А я нет!
— Ты перелезешь через изгородь?
— Конечно… Но только не сегодня, я боюсь порвать платье.
— Тогда как же быть?
— Я знаю как.
Дед Георге нахмурился.
— Ээ!.. Здесь не пройти!! — воскликнула Ольгуца.
— Почему?
— Заделали ее.
—..?
— Дырку в заборе.
— Аа!.. Видишь, Ольгуца! Лучше бы мы пошли по дороге!
— Да! Конечно! Чтобы совсем запылиться!.. Но почему он ее заделал?
— Не знаю, Ольгуца!
— А я знаю!
— Так почему?
— …Бедный дед Георге! К нему в сад повадились ходить свиньи! Ну, конечно! Вот ему и пришлось заделать дыру.
— Ах ты, голубка! И не рассердилась на дедушку, — тихо прошептал дед Георге.
— Что же нам теперь делать?
— Пойдем туда.
— К воротам, — улыбнулась Моника.
— Ээ! К воротам… Где сумеем, там и войдем!
— Как хорошо, дед Георге, что ты заделал дыру! Я показала Монике, где ходят свиньи!
Дед Георге поджидал их, стоя у завалинки и тяжело дыша.
— Ничего, дедушка опять сделает так, как было!.. Пожалуйте в дом, отдохните в холодке.
Красное платье вошло в дом следом за синим, как и положено в гостях.
— Видишь, Моника, это варенье из грецких орехов…
— Я вижу!
— Видишь! Сначала попробуй, вот тогда и увидишь!.. Дай, дед Георге, я подержу поднос.
— Как можно, барышня! Кушайте и запивайте холодной водицей…
— А ты, дед Георге?
— Благодарю покорно, барышня! Я уже старый… Мне ничего не нужно!
— Ты хочешь меня обидеть, дед Георге?
— Ну, уж возьму!
— Видела, какое варенье? — строго посмотрела Ольгуца на Монику.
— Очень вкусное! Спасибо, дед Георге!
— Такого варенья больше нигде не найдешь! — решительно произнесла Ольгуца, по-прежнему глядя на Монику.
— И tante Алис варит очень хорошее варенье!
— Да что ты понимаешь! Такого варенья никто не варит! Это точно!
Дед Георге провел ладонью по усам… Та же кухарка варила и ему варенье.
— А теперь садись, — пригласила Ольгуца Монику… — Это лавка. Верно, дед Георге?
— Верно! Все-то знает наша барышня!
— Видишь, Моника!
— Ольгуца, как хорошо пахнет!
— Еще бы! Пахнет очень хорошо… Ага!.. Где же они, дед Георге?
— Что, барышня?!
— Будто я не знаю!
— Что?!
— От Оцэлянки?
— Оцэлянка?!
— Конечно, от Оцэлянки!
Вскарабкавшись, по заведенному обычаю, на плечи к деду Георге, Ольгуца сняла миску с балки.
— Конечно! Только у деда Георге и бывают такие груши.
— У деда Георге?
— Ну да!
— А ты говорила, что они от Оцэлянки.
— Какое это имеет значение! — рассердилась Ольгуца… — У Оцэлянки они только вызревают!
— Дедушка даст вам полотенце… чтобы не запачкались… уж очень они сочные!
— И сладкие! — добавила Моника, откусывая кусочек груши и держа носовой платок наготове.
— И спелые! — расхваливала Ольгуца, с гордостью поглядывая на капли сока, упавшие на полотенце.
— Дедушка сам выбирал!.. Жалко, что от Оцэлянки, — тихо вздохнул дед Георге.
— Дед Георге, покажи книги!.. Моника их не видела!.. Посмотри, что есть у деда Георге!
— Всякое старье, барышня, — улыбнулся старик, с благоговением снимая со столика под иконой старинную книгу.
— Ольгуца, а это от меня! — обрадовалась Моника, увидев шелковую закладку между открытыми страницами.
— Да… Деду Георге нужна была закладка для книги!
— И у бабушки была точно такая!
— Конечно… как и у деда Георге.
Ольгуца и Моника тесно придвинулись друг к другу на лавке. Старая Библия своей закопченной обложкой расположилась на красном и синем платье… Дед Георге сел на круглую скамеечку у ног девочек. Ольгуца осторожно перевернула страницу. В самом начале следующей страницы на черном фоне пылала красная буква, словно гвоздика в окошечке монастыря…
— Видишь, Моника?! Читай, если можешь.
— А ты можешь?
