Осинцев вышел на улицу. Мороз освежил его.
«Заживу?..» – подумал он. Глаза Плотникова вспомнились ему и сердце старика сжалось. Тут же он понял, что надо убираться отсюда как можно быстрее – Шрам мог ведь и разозлиться, узнав, что в руках у него не тот человек. Осинцев запахнул куртку, взял чемодан под мышку и пошел к трассе, видневшейся в ночи фарами проезжавших по ней машин.
14
Проводив Осинцева взглядом, Шрам повернулся к Плотникову и некоторое время смотрел на него в упор. Однако Плотников не опустил глаз и смотрел на Шрама безмятежно, будто и не ждал плохого. Шрам удивился – привык, что людей начинает потряхивать от одного его взгляда.
– Что, кремень? – хмыкнув, сказал Шрам. – Ну что ж, давай с тобой поговорим… Как тебя зовут?
– Назар… – ответил Плотников, задумавшись.
– А как же? – удивился Шрам. – Старик говорил, что Филипп. Разве не ты Филипп Третьяков?
Плотников усмехнулся.
– Не я… – ответил он. – Да это ничего. Филипп не больше моего знает.
– А ты чего такой спокойный, Назар? – спросил Шрам. – Неужели не боишься?
– А чего бояться? Все в руках Господа.
– Вот как… – крякнул Шрам. – А если я тебе сейчас буду уши резать – это в руках Господа?
– Если бы он хотел пронести мимо меня эту чашу, меня бы здесь не было. И если тебе удастся отрезать мне палец, значит, Он так решил.
– А, что, может не удасться? – удивленно уставился Шрам.
– Понимаете… – проговорил Плотников. – Вы ведь не у меня эту штуку украли. Вы украли ее у таких людей, которым она очень нужна. И они за ней придут.
Шрам замолчал, пристально глядя на Плотникова. «Врет или не врет?» – подумал Шрам. Внутри него вдруг появилось беспокойство – чувство малознакомое ему и оттого очень ему не нравившееся. Плотников же сидел так спокойно, как никто никогда перед Шрамом не сидел.
– Давай просто поговорим… – сказал Шрам. – Ты объяснишь мне, что это за штука, и если я испугаюсь, то я тебе ее отдам и ты уйдешь.
– Лучше не знать… – усмехнулся Плотников. – Потому что и знания об этой штуке кое-кто может посчитать лишними. А из головы-то у вас их не выковыряешь. Придется вместе с головой…
– Вот я же с тобой как с человеком! – вскипел Шрам. – А ты на понт меня берешь? Пугаешь?!
– Понимаете, уважаемый… – проговорил Плотников. – Я искренне пытаюсь объяснить, что вам надо бежать отсюда как можно быстрее. Как-то раз я должен был лететь на самолете. Но опоздал. А самолет разбился. И я понял, что это Бог меня бережет. Бог обо мне заботится.
Позаботится он и в этот раз, уж будьте уверены.
– Вот ни хрена себе! – ошарашенно сказал Шрам. – Вот ты сейчас – ну не сейчас, а через час-два – умрешь, а я буду жить. И как же твой Бог? Ни один поп так уверенно мне не говорил, что Бог мне за него воздаст. А ты знаешь, сколько попов я поставил на счетчик? Знаешь?
– А где уверенность, что Бог не воздал? – улыбнувшись, спросил Плотников. – Может, Он для того и привел вас в этот город, в эту комнату, чтобы разом воздать за все?
Шрам не сводил с него глаз.
– Ишь ты… – проговорил Шрам наконец. – Образованный, значит… Ну, раз образованный, так объясни – что это за херня?
– Херня эта, как вы изволили выразиться, скорее всего устройство, в котором содержится информация, накопленная нашими дальними, дальними предками… – сказал Плотников. – Знания всякие – по физике, по лирике…
– Шутки шутишь? – просипел Шрам.
– Шутки со мной шутишь?
– Да нет, нисколько… – ответил Плотников. – Это такая посылочка от предков нам, потомкам. Чтобы мы, дураки, могли исправить некоторые свои ошибки и жить правильно.
– А про клады? Золото, алмазы – ценности всякие – про это здесь есть? – жадно спросил Шрам.
– Наверняка… – кивнул Плотников. – Но все же главное в ней – знания. Опыт поколений.
– То есть, мне лучше сдать ее в академию наук? – уточнил Шрам.
– Ну, в общем-то да… – сказал Плотников. – Сдайте. Если, конечно, вы до доберетесь до Академии.
– Точно, издеваешься! – уверенно сказал Шрам и вдруг коротко ударил Плотникова в лицо. Плотников упал вместе со стулом. Шрам крикнул. В комнату вошел паренек с автоматом и поднял Плотникова.
– Вот ведь жизнь… – сказал Плотников, запрокидывая голову так, чтобы кровь из сломанного носа текла меньше.
– Говорю правду, а никто не верит.
– Правду? – засопел Шрам. – Правду?
Он закипал, но тут же оборвал себя – уж очень все было необычно.
– А как эта штука работает? – спросил он.
– Оооо… – сказал Плотников. – Кто бы знал.
– Нет уж… – сказал Шрам. – Сказал «а», говори и «б».
– Да не знаю я… – просто ответил Плотников.
– Не знаешь? – спросил Шрам. Плотников молчал.
Шрам засопел, наливаясь злобой – впервые в жизни человек его не боялся. Шрам подумал – а ну как заметит это кто-нибудь из его парней, и поймет, что так можно – не бояться?!
– Я пойду сейчас попью немного виски – утомил ты меня… – сказал Шрам.
– А тебе дам полчаса-час подумать на тему – знаешь ты, как эта штука работает или нет. А мои ребята помогут тебе думать. Думаю, самое большее через час у тебя наступит просветление в мозгу. Внезапное. Будь здоров…
– Ну вот будете вы мне сейчас пятки прижигать, навру я тебе с три короба, и что? – насмешливо спросил Плотников.
Шрам задохнулся. Но тут же подумал: «И правда – что?». Он тяжело посмотрел на Плотникова. Потом глянул на пришедших уже своих парней – те стояли так, что явно и не поняли ничего из этого разговора. «И хорошо…» – подумал Шрам.
– Поговорите с ним, мальчики… – сказал он. – Подготовьте его к нашей беседе. Я через часок зайду.
15
– Как думаешь, посты они выставили? – спросил Иван Громов своего брата Якова.
– Ваня, они уголовники, какие посты?! – ответил Яков. Он в бинокль разглядывал усадьбу, к которой привел их сигнал маячка. Усадьба по периметру освещалась фонарями. За те десять минут, которые Громовы и Каменевы наблюдали за ней, по двору прошел лишь один человек, выливший что-то из таза в дальнем углу, возле сараев.
– Так… – сказал Иван Громов. – Идем двумя эшелонами: сначала мы с Яшкой, а потом, когда они все бросятся нас убивать, заскакиваете вы и начинаете стрелять им в спины и в затылки. Сразу не идите, следите за двором. Если кто из подсобок в дом побежит, крошите их. Как план?
– Ну… Так… Средней паршивости…
– сказал Андрей Каменев. – А если двор контролируется камерами? И хорошо бы взять кого, чтобы узнать, как там комнаты расположены.
– Еще лучше бы взять их в правильную осаду и морить голодом… – хмуро проговорил Яков. – Но времени нет.
Они переглянулись. Все думали, что Плотников вряд ли уже жив. Но они пришли сюда за ним и за живым, и за мертвым. Они скинули куртки и остались лишь в свитерах, поверх которых надели разгрузки с патронами и ножами. Громовы взяли себе пистолеты с глушителями, рассчитывая как можно позже обнаружить себя. Каменевым достались автоматы, да еще у Семена было «трофейное» ружье.
– Ну что, черные волки… – сказал Иван, вспомнив, как звали морскую пехоту в Чечне. – Пошли…
Они с Яковом быстро перебежали пространство от сосен до забора, направляясь к заранее высмотренному темному углу двора. Каменевы напряженно смотрели на это, ожидая, что будет дальше.
