14.
Жилая часть Золотых Садов поразила Элари. Мощеная гранитом широкая улица тянулась между неправдоподобно громадными каменными зданиями сложной и мрачной архитектуры. Здесь было темно. Тьму рассеивал лишь огромный голубой диск Ируланы, просвечивая сквозь перистые облака, — странные мутные синие фонари ничего не освещали. Небо тоже было мутно-голубоватое, темное и беззвездное. Вокруг двигалось множество теней — юноши и девушки с самыми разными оттенками кожи и волос, но все красивые и хорошо сложенные. На стенах зданий были фрески — такие же юноши и девушки, только обнаженные, и они не шли, а занимались любовью в необычайно сложных, замысловатых позах. Элари захотел спросить, зачем всё это, он уже открыл рот… но в этот миг по небу побежали мерцающие вспышки, зеленоватые и красновато-белые, словно странная бесшумная гроза. Множество испуганных лиц с тревожно расширенными глазами поднялось к ним — и в этот миг задрожала земля — не землетрясение, а просто колебания почвы, слабые, но ощутимые… они угасли… вернулись вновь… и вновь… и вновь…
— Что это? — испуганно спросил Элари.
Иситтала долго безмолвно смотрела в полыхающее небо, чувствуя, как под ней содрогается земля. Потом заговорила.
— Скорость сейсмических волн — пять миль в секунду. Интервал между вспышками и толчками — минута и больше. До них тысячи миль… я думаю, это водородные бомбы. По много мегатонн каждая. Теперь, когда в Айтулари не осталось людей, Ленгурья решила покончить с сурами. Похоже, они стреляют ракетами наугад, по всем мало-мальски плодородным землям. Нас они вряд ли тронут — здесь ведь тоже живут люди. А вот долину Супра-Кетлох взорвут наверняка — большинство сурами сейчас там.
Услышав это Элари несколько успокоился. Правда, он всё же немного боялся, что ему на голову упадет неведомая водородная бомба и всё кончится в один непостижимый миг. Но потерять дом, знать, что он превращен в пустыню, которая убьет его одним своим видом…
— А радиация? Она может убить нас!
— Сейчас дуют северные ветры. Нас, скорее всего, не заденет, — а до Ленгурьи вокруг света дойдет совсем немного. Конечно, воевать так им легче всего… Но сурами не истребить, выпустив всего несколько десятков ракет. Я видела сурами и не хочу знать, как выглядят сурами-мутанты. Использовать мегабомбы для того, чтобы покончить с кровожадными дикарями — всё равно, что открывать дверцу в ад, чтобы погреться, не думая, что полезет оттуда.
Элари безмолвно сжал её руку. Стоило ему услышать о водородных бомбах и увидеть эти багряные вспышки, как им овладело удивительно сильное чувство конца — словно он уже умер и оказался в ином мире, на земле, списанной со счетов, на которой может произойти всё, что угодно.
15.
Он проснулся, когда время уже подходило к полудню. Вчерашнее не забылось, но обрело странный оттенок ирреальности, словно весь мир вокруг стал чужим. Всё же, у них прибавилось шансов — если долина Айтулари действительно взорвана, сурами в пустыне отрезаны от своих собратьев.
Вчера он не мог думать ни о чем, кроме этих вспышек и слов Иситталы, и полагал, что не сможет заснуть до рассвета. Но после целого дня упражнений на свежем воздухе сон одолел его почти мгновенно и долго не отпускал.
Умывшись и пообедав, он стал неприкаянно бродить по Садам, надеясь встретить Иситталу. Его одинокая прогулка затянулась. День выдался прохладным и пасмурным, иногда начинался и затихал дождь. Густой туман спустился в долину с запада и длинным языком протянулся по её дну на восток. Невесть отчего, его медленное невесомое движение показалось Элари невыразимо зловещим — словно какая-то потусторонняя субстанция поглощала привычный ему мир.
Лишь через час после полудня Иситтала нашла его. Она была странно тиха и задумчива.
— Как всё прошло с Янтином? — спросил юноша, гораздо резче, чем хотел.
— Хорошо, — она так задумалась, что не заметила его тона. — Когда мы прощались, он сказал мне: 'Ведь ты богиня, правда?' И поклялся, что отдаст за меня жизнь, если потребуется, а я ответила, что не хотела бы такого…
— Извини, — теперь Элари говорил очень тихо. — Ты умеешь делать нас, мальчиков, лучше, чем мы есть. И ты действительно очень красива…
— Да? — она вдруг рассмеялась. — Да. Но красота дается нелегко. Знаешь, что надо делать, чтобы получить красивые ноги? Бегать по два часа в день! — она фыркнула и вновь рассмеялась. — Кстати, хочешь, мы пойдем туда? — она показала на восточные горы. — Там есть место, которое я очень люблю.
16.
Путь оказался неблизким. До восточного хребта они доехали на автобусе, но дальше Иситтала пробиралась по едва заметным тропам в густейшем лесу и, карабкаясь по крутому склону, юноша радовался, что они шли налегке — они проголодались, но это придавало их походу черты тайного рискованного приключения.
Лишь на закате они выбрались на узкую поляну — уступ между лесами и голыми обрывами скал, чьи вершины были уже близко. Узкая и неровная каменная лестница вела с поляны на террасу шириной в два шага и в ровно срезанной скале зиял проем двери. Дальше вдоль склона горы, уже над обрывом, тянулся ряд темных окон.
Они поднялись по лестнице и застыли, повернувшись назад. К вечеру небо прояснилось. Гребень западного хребта был здесь почти на горизонте и перед ними пылал необыкновенно багровый закат. Казалось, всё небо алеет закатным румянцем. Его розовый отблеск лег на темную долину, окрасив её в удивительно мягкий бархатный цвет.
— Как красиво! — Элари, широко открыв глаза, смотрел на это буйство всех оттенков красного цвета. — Я никогда не видел такой красоты — и даже не надеялся увидеть. Посмотри на горы — как они чернеют на фоне заката! А те облака за ними — словно горы страны снов или рая. Я видел такое лишь в самых счастливых снах…
— Ты ещё совсем мальчишка, — Иситтала говорила не насмешливо, а, скорее, с грустью. — Это пыль от бомб… радиоактивная пыль. Если бы ещё шел дождь, она бы села прямо нам на головы и мы бы умерли уже через неделю. А так ветер унесет её, и через пару дней всё станет, как прежде.
Элари удивленно взглянул на неё, потом на его лице появилась едва заметная усмешка.
— Мне говорили, что истинная красота смертоносна… Я не умею рисовать и смогу сохранить это только в памяти, но я буду всегда вспоминать этот миг… — он смутился от силы своих чувств и замолчал. — Теперь я знаю, как красив мой мир… благодаря тебе.
Они молча смотрели на западный небосклон. Через несколько минут багрянец заката угас и небо приняло страшный свинцовый оттенок. Холодный сумрак давил на глаза, на него было почти невозможно смотреть — но Элари смотрел. В его глазах застыл безмолвный вызов… а Иситтала не выдержала и, сдавшись, провела юношу в дверь.
Подземелье оказалось небольшим, просто коридор с двумя рядами комнат — одни с окнами, другие углублявшиеся в монолит скалы. В одной такой комнате из расщелины лился ручей ледяной воды. Иситтала показала второй выход — узкая лестница извивалась в толще камня и выводила на новый уступ, гораздо выше первого. Оттуда неприметная тропа взбиралась вверх по склону гор и исчезала между их
