— Хорошо. Переходим к достоинствам. — Барабанов загнул палец. — Ты и в Афгане стрелком был отличным, а сейчас, по отзывам ребят, ещё лучше стал. Я тебя знаю, ребята с тобой в деле были, так что доказывать свою благонадёжность тебе не нужно. Это уже второй плюс. Третий плюс — ты и на службе одиночкой был, команда для работы тебе была нужна постольку-поскольку. Самостоятельность мышления это значит. Дальше: со слов Владимирского знаю, да и ещё в той жизни от ребят слышал, что ты «приподнялся», а заодно по белу свету помотался. Так?
— Так.
Тоже было бы глупо отрицать. Помотался — не то слово.
— Ещё лучше, — с удовлетворением кивнул Николай. — Два языка свободно у тебя. Руководил фирмами и людьми на гражданке, опыт управления есть. В случае чего сможешь дело открыть и через день не прогореть — не то что мы, вояки. Мышление у тебя всегда было комбинационное, помноженное на редкую… хитромудрость. С людьми ты ладил легко, с женщинами в особенности. Про женщин — со слов ещё прошлых наших бывших ребят, Вяльцев конкретно о тебе рассказывал. Видитесь с ним?
— Виделись время от времени, — кивнул я.
— Это хорошо, в перспективе думаю его сюда заманить, — что-то пометил в блокноте Барабанов. — Ещё о тебе — владеешь многими навыками, для обычного военного непривычными. Лёгкие самолёты, мотоциклы, подводное плавание. Так ведь?
— Так.
— Обтёрся в обществе, везде за своего можешь сойти, чего о нас не скажешь — у нас погоны даже в бане заметны. Мне продолжать или ты за меня закончишь?
— Я закончу, — кивнул я, поняв, к чему ведут все эти последние славословия — к поправке положения с агентурной разведкой. — К себе приглашаешь. Ни личного состава, ни строевой службы, у вас пока особо не засвечен, могу работать под «крышей». Полевой агент, короче, так это называется?
В общем, блеснул я дедуктивными способностями.
— Это у них так называется, а у нас — оперативный сотрудник, — поправил меня Барабанов. — Но в основном ты прав. Звание дадим. От этого ты не отмажешься. Без звания не могу тебе допуск дать к информации. А вообще тут многие звания меняли — кто вверх, кто вниз, на звёзды «из-за ворот» особо не смотрят. Звание, довольствие, социальный пакет, так сказать. Жильё и прочее. Тут у нас с этим всё как в лучших домах. И в КЭЧ никому кланяться не надо. Начальник управления приказ подпишет о выделении — и хоть сейчас заселяйся. С красавицей своей.
Я вздохнул.
— Коля, мне очень, очень жаль, но она — точно не моя красавица. Она просто красавица, но я там только мимо прохожу. Как говорится: будете мимо проходить — проходите.
— Ладно, шучу.
— Чем заниматься? — спросил я с подозрением. — Что-то я не уверен, что готов в армию идти. Всё же возраст, и всё такое…
— Чем заниматься — определим сегодня или завтра, работы хватает. Как заниматься — решай сам. Мы тебя ни в чем стеснять не будем. Я ведь тебя знаю: тобой командовать — только дело портить. Думаю, что как разберётся Палыч с твоей красоткой — так и дело появится. Со званием… ну, капитана дадут, я думаю. С меньшим званием самостоятельность у нас иметь сложно, а без звания и зачисления в штат ни о каком допуске не может быть и речи. Зарплата будет девятьсот двадцать экю в месяц. Это на самом деле много здесь, у военных трат меньше, чем у гражданских, а оклад как у инженера с металлургического. Так что решай, согласен?
— А чего решать? — снова пожал я плечами. — Я всё равно к вам ехал, но в строю с меня уже толку немного будет, физическая форма не та. Даже если и та, то возраст не призывной, и с ногой проблема с тех пор так и осталась. А здесь польза вероятна для дела. Пожалуй, что согласен. Но с сохранением оперативной свободы. Хотите агента в разных землях — я ваш. А служить строевую не хочу, ни малейшего желания не испытываю. У вас и без меня люди есть, помоложе. «Свободный художник», «вольный стрелок», «независимый подрядчик» — как угодно, но не в строй. В строю сами стойте, «начальник слева, начальник справа».
— Вот и ладно, договорились, — сказал Барабанов, продолжая что-то записывать. — Мне это тоже подходит. Ты посиди чуток, подожди, я к командиру схожу доложу.
Николай вышел из кабинета, а я пил чай и думал. Как ни крути, но лучшего предложения мне сделать и не могли. Может, и искал я здесь свободы, но какая она? Носиться по местным территориям безо всякой цели? Тут пожить, там пожить? А тут, похоже, снова «Отечество в опасности» — хоть и новое, незнакомое, но своё, родное, русское. Так, может, действительно даёшь мою энергию на пользу общему делу? Инициативу обещают не стеснять, «свободным художником» хотят видеть. Если так, то я не против. Я всю жизнь только так и работал. Тем более что была у меня уже одна навязчивая мысль, которую как раз здесь и обсуждать надо было.
Николай отсутствовал больше получаса. Я уже выпил весь чай и смотрел в окно, как вдалеке, за забором, тренировались в учебном городке бойцы из разведбата. Серьёзно тренировались, без дураков, выкладываясь. А если они ещё и воюют постоянно — то хорошие войска здесь завелись, можно служить. С жильём, с зарплатой, с уважением людей.
Николай вошёл с целой кучкой бумаг в руке.
— Извини, задержался, зато всё сразу сделали. Садись, подписывать будешь. Вот эти три бумажки — подписки о неразглашении, на допуск и прочее. — Он подтолкнул по столу три листа с отпечатанными на них текстами: — Подписывай.
Не споря, я поставил подписи в графах со своей фамилией.
— Так, хорошо, — кивнул Николай. — Вот это приказ о зачислении на вещевое, это — на продовольственное довольствие, подмахни копии, что довели до тебя, это от меня тебе подарок лично — пойдёшь на склад РАВ[45], выберешь всё, чего душа пожелает. Там за тобой и закрепят.
— Вот за это спасибо. Век не забуду, Коль. Отец родной просто, — развёл я руки в стороны, как будто собираясь его обнять, но обнимать не стал и на самом деле не собирался.
— Теперь вот это… — Барабанов передал мне лист бумаги: — Приказ о временном выделении жилья в военном городке для офицерского состава. Вот тут распишись, что получил копию. Вот адрес: Офицерский городок, четвёртая линия, дом двенадцать. Только почту туда не направляй от кого угодно, не демаскируй позицию. Ты всё же тайными операциями заниматься будешь.
— Догадываюсь, — усмехнулся я.
— Это из личного резерва командира, поэтому ключи сразу — держи.
Он толкнул мне по столу запечатанную прозрачную пластиковую коробочку с лежащей внутри связкой из четырёх одинаковых ключей.
— Не хоромы, но и не плохо, — пояснил он. — Мебель стоит, если не нравится — сам покупай, а эту — на склад. Типа таунхауса, две спальни, гостиная небольшая с кухней, газончик маленький перед крыльцом, задний дворик в три сотки, парковка на две машины перед домом. Платишь только коммунальные, финчасть прямо из зарплаты вычитать будет, — только служи. Уволишься из рядов — освободишь площадь.
— Послужим, — кивнул я.
— Теперь главное — приказ о присвоении воинского звания капитан и приказ о зачислении на должность старшего оперативного сотрудника. У нас в таких случаях говорят: «Служу Отечеству».
Я встал, вытянулся:
— Служу Отечеству!
Барабанов тоже встал, пожал мне руку.
— Поздравляю. Удостоверение личности получишь в строевой части, я провожу, затем с ним в финчасть — встанешь на денежное довольствие. Счёт откроют в Русском Промышленном банке. Зарплата у нас раз в две недели начисляется, ещё дней десять до неё. Как у тебя на это время с деньгами?
— Порядок, я всё же не совсем нищим вырвался.
— Прекрасно. Тогда так — красавица твоя ещё часок занята с Палычем будет, поэтому — пошли, сделаем всё по документам, чтобы я тебя к делам на законном основании допустил.
— Есть.
Территория России, протекторат Русской Армии, Пункт постоянной дислокации
38 число 5 месяца, среда. 15:00
Когда мы вышли из здания Разведуправления, Барабанов подвёл меня к ряду из пяти «Нив», выкрашенных в камуфляж. Перехватив мой удивлённый взгляд, сказал:
— А чему удивляешься? Проходимая, маленькая, дешёвая, жрёт терпимо, чего ещё нужно? Вот они у нас на посылках и бегают — им же грузы не возить. Всё дешевле, чем УАЗ или «тойота» в эксплуатации. Ладно, поехали, попробуем успеть всё сделать.
Успели многое. Документы оформили без волокиты, мгновенно, после чего я стал обладателем ещё одной идентификационной карты, но уже — удостоверения личности военнослужащего РА. Успел сдать документы в службу тыла. Заехали на вещевой склад вместе с Николаем, где я получил, тщательно примерив, два комплекта повседневной формы и капитанские погоны, маленькие и мягкие, крепящиеся на «липучке», лёгкие высокие ботинки из тонкой коричневой кожи, берет повседневный тёмно-зелёного цвета с эмблемой егерей (кинжал, обвитый лианой). На рубашке на рукаве был шеврон с летучей мышью и надписью «Спецназ. Spetsnaz». Понятно — это чтобы боялись: у СпН ГРУ [46] эмблему увели, только надпись поменяли.
В полевой комплект входило два комплекта двустороннего камуфляжа — «саванна» и «джунгли», отличные ботинки с толстой подошвой, защитными вставками и камуфлированными берцами. Ещё выдали мне разгрузку с отдельным набором навесных подсумков, лёгкий бронежилет, а заодно лёгкий шлем из арамидного волокна, по форме напоминающий хоккейный, но без отверстий, и камуфлированный чехол на него. Точно такой же, как у конфедератских конвойщиков, как оказалось — местного производства, из Демидовска. И лохматый камуфляж. А ещё нейлоновый ремень с уставной открытой кобурой и прорву всякой мелочёвки вроде тельняшек с тёмно-зелёными полосками, белых маек под повседневную рубашку, уставных носков и так далее. После чего мне были выданы РД и большая сумка, игравшая роль «тревожного чемодана».
С визитом на склад артвооружения мы уже не успевали, и я перенёс это на вечер. Николай тут же приказал мне переодеться в форму, чтобы, как он выразился, «соответствовать моменту», и потребовал как можно скорее проставиться на звание, должность и новоселье.
Надел я повседневку, обулся, — только кобура пустая.
— Пистолет дам, получишь на складе — вернёшь, — сказал он. — В форме и без оружия на службе здесь не ходят. И за пределы жилого городка без формы выходить не принято: предполагается, что ты всегда на службе. Если развлекаться идёшь — тогда оружие не бери, но форма всегда обязательна.
Тогда вроде бы всё по форме, можно идти. Мы ушли со склада, погрузились в посыльную «Ниву», вернулись в штаб. В кабинете Николай открыл сейф, вытащил оттуда «грач» с запасным магазином, протянул мне:
— С отдачей, — напомнил он, передавая оружие. — Мой собственный. А то знаю тебя — только дай чего стреляющего в руки. Я ещё помню, как ты меня тогда до белого каления довел, объясняя влияние высоты над уровнем моря на траекторию винтовочной пули.
— Высота — на плотность воздуха, а тот уже и на отклонение ветром, и падение траектории…
— Заткнись, а? — жалобно попросил он. — Держи вот ещё мобильный, с зарядником. Подвесь в чехле к ремню и никуда без него не ходи. — Барабанов из того же сейфа достал небольшой мобильный телефон в резиновом защитного цвета корпусе, уставной футляр и зарядник. Перехватив мой взгляд, сказал: — «Нокиа» для экстремалов это, просто корпуса
