Мимо них пробежал за своим мячиком малыш, и Флетчер наблюдал за ним с таким вниманием, будто в жизни не видел ничего более интересного. Чар мельком взглянула на ребенка и, скрестив на груди руки, опустила глаза и принялась пристально рассматривать носки своих туфель.
— Это мало похоже на извинения, — обиделась Чар. — Я думала, ты лучше, чем кто-нибудь другой, мог бы понять, как много сил и времени отнимает такое большое предприятие, как моя компания.
— Я действительно понимаю, Чар. Я сказал, что сожалею. Но мне немного жаль и себя. Я чувствую себя забытым. — Флетчер дотронулся до ее локтя. Он не улыбался, в его голосе послышались грустные нотки. — Нам нужно больше времени проводить вместе, Чар Броуди. Вот и все. — Он помолчал минуту, откинулся в кресле и, передразнивая Чар, скрестил руки на груди. Но потом неожиданно наклонился к ней и тихо сказал: — Может быть, я мог бы помочь тебе? Хоть немного. Я мог бы следить за финансовой деятельностью или контролировать поставки, чтобы у тебя было хоть какое-то время для…
— Нет, — быстро ответила Чар, стараясь, чтобы ее отказ прозвучал как можно мягче. Как она могла объяснить ему, что она никому не собирается доверять управление компанией. Кроме того, он был такой сильной личностью, что она боялась оказаться на вторых ролях в своем собственном бизнесе. И потом, он уже испытал в своей жизни пьянящую радость успеха. А теперь настало ее время, и она хотела испытать все сама. — Ты давно уже не связан с производством, Флетчер. Я знаю, ты ненавидишь рутинную работу. И, кстати, у тебя ведь новое предложение от журнала «Лайф», ведь так?
— Да. Они любезно предложили мне проект, работая над которым я могу оставаться в Сан-Диего. Но я не хотел бы работать по ночам. А собирать материал о нарушениях границы днем невозможно, как правило, такие события происходят ночью.
— Вот видишь, — поспешила ответить Чар, — у тебя есть свое дело. Но это еще не все. Не думаю, чтобы ты был силен в модном бизнесе.
Чар окинула Флетчера внимательным взглядом. Он выглядел великолепно. В дорогих плетеных мокасинах, в прекрасно сидевших джинсах и элегантной летней рубашке он был неотразим, как законодатель мужской моды Ральф Лорен. Но он не был Ральфом Лореном, и ее фабрика не подходящее для него место. Он должен это понимать.
— О'кей. Ты не хочешь, чтобы я появлялся на фабрике. Я догадываюсь, что это совет Росса, и совсем неплохой совет. Я тебе не нужен.
И, отвернувшись, Флетчер принялся внимательно наблюдать за пассажирами, заполнившими здание аэропорта. Одни озабоченно спешили по своим делам, другие ждали предстоящего рейса, но ни у кого он не видел такого беспокойного выражения, как на хорошеньком личике Чар. Она вдруг потеряла свою индивидуальность, стала похожа на тысячи других людей, чьи мысли поглощены планами и проблемами, как сохранить те деньги, которые есть, и заработать еще больше. Несколько месяцев назад она могла бы весь день провести в постели, делая наброски новых моделей, а он показывал ей фотографии к своей статье. Они спорили, обсуждали планы и критиковали друг друга. Сейчас же у Чар была расписана каждая минута. Он только не мог понять, почему это так задевает его, ведь все свободное время Чар проводила с ним.
С того момента, когда они впервые встретились на океанском берегу, между Чар и Флетчером установились отношения, совсем не похожие на те, что были у него с другими женщинами. Казалось, что перед ним открылась новая книга, и он посвящал всего себя внимательному изучению каждой новой главы.
Но кто-то вмешался и изменил сюжет этой книги. Вначале Флетчер ничего не замечал. Первые бурные недели, когда Чар начала свое рискованное предприятие, он все время был рядом с ней. Они иногда не ложились до рассвета, всю ночь строили планы, мечтали, обсуждали дела. Но спустя совсем немного времени Чар как-то отдалилась от него и привлекла к решению своих сложных проблем Росса. Теперь она казалась такой далекой, почти недосягаемой.
— Почему ты ищешь повод для ссоры? — мягко спросила Чар, прикрыв ладонью руку Флетчера и оторвав его о грустных мыслей. — Мы с Россом давно мечтали о том, чтобы наладить настоящее швейное производство. Да, у него есть для меня много полезной информации, которая мне просто необходима. Но я понимаю, что твое настроение не имеет никакого отношения ни к Россу, ни к моим делам. И, черт возьми, это никак не связано с тем, что я не рисовала в тот момент, когда ты подошел. Ты не хочешь объяснить мне, что происходит?
Флетчер отрицательно покачал головой.
— Я очень устал, малышка. Просто падаю с ног. Я сегодня допечатывал последние фотографии к статье, в которой нашлось местечко и материалу о Чар Броуди. Получилось неплохо.
Чар слабо улыбнулась. Да, те несколько ее фотографий, которые он отобрал для своей последней статьи, получились очень удачными. Но кто может объяснить, зачем нужно было делать несколько сотен ее снимков? В этой статье Чар не была главным действующим лицом. Насколько она помнила, мысль включить материал о ней пришла Флетчеру уже в процессе работы. Она не ожидала, что он использует и те пять фотографий, которые вошли в статью. Как-нибудь она попросит его показать остальные отпечатки.
— Я очень скучаю по тебе, — грустно сказал Флетчер. — Мне так недостает тех минут, когда мы вместе мечтали и строили планы в начале твоего бурного взлета. Я хочу, чтобы каждую ночь ты была рядом со мной в постели. — Он улыбнулся и провел ладонью по щеке Чар. Но сколько же горечи было в этом жесте!
Чар ласково потерлась щекой о его ладонь.
— Я тоже скучаю по тебе, Флетчер. Мы оба знали, что это будет нелегко. Ты ведь сам предупреждал меня, если помнишь. И сейчас ты принимаешь на себя главный удар. Слушай… — Чар придвинулась ближе и наклонилась к Флетчеру.
Он видел, как под светлой шелковой блузкой поднималась и опускалась в ритме дыхания ее высокая грудь. Как ему хотелось обнять Чар, нежно прижать ее к себе! Как хотелось вместо производственных проблем и расписания дел на ближайшую неделю поговорить с ней об искусстве, о путешествиях, о любви! Он натянуто улыбнулся, надеясь, что Чар не заметит фальши в его поведении, а она неожиданно произнесла:
— Я знаю, что надо предпринять, чтобы мы могли всегда быть вместе без всякого ущерба для моей работы.
— Как? Перенести твой офис в мою спальню?
Чар шутливо шлепнула его по руке, и к Флетчеру вернулось хорошее настроение. Флетчеру, свободному скитальцу с фотоаппаратом, человеку с независимым характером, вовсе не нужны были постоянные отношения с Чар. Он хотел только, чтобы их встречи приносили радость. Именно это ей и нравилось. Удивительно, что когда-то она беспокоилась, не забудет ли он о ней из-за своей страсти путешествовать. Сейчас же она была бы не против, чтобы тяга к странствиям вновь овладела им, чтобы у него появилась работа, способная увлечь его так же, как ее увлекают дела компании.
— Что за чепуха! Что, если… Только не говори «нет», пока не обдумаешь мое предложение. Может быть, ты согласишься поработать на меня? Нет, не на фабрике, конечно. Я предлагаю тебе творческую работу. Ты мог бы снимать для нашей рекламы. Агентство пока не предложило мне никого, кто мог бы сравниться с тобой в фотомастерстве.
Флетчер засмеялся, откинув голову, но сколько горечи было в его смехе… Вот это да! Он не поверил своим ушам. Чар предлагала ему работу с таким видом, словно он был ее бедным родственником. Нет, это выглядело еще хуже: он спит с боссом, а она вынуждена дать ему за это хорошо оплачиваемое место.
Стараясь подавить обиду и справедливо полагая, что Чар даже не понимает, как ранило его это предложение, Флетчер спокойно ответил:
— Я хотел бы надеяться, что они и не смогут показать что-либо, сравнимое по уровню c моими снимками. Но Чар, я не работаю для журналов мод, и мне совсем неинтересно каждый день снимать тощих долговязых капризных красоток.
— Но меня же ты фотографировал. Если помнишь, мы именно так и познакомились.
— Это совсем другое. — Флетчер усмехнулся. — Я работаю для иллюстрированных журналов, и ты привлекла мое внимание оригинальной красотой, но неужели ты ревнуешь меня к моделям, зарабатывающим свой хлеб, прохаживаясь перед камерой. Если бы я жаждал общества подобных женщин, уверяю тебя, я бы не стал тратить столько времени и усилий, чтобы ухаживать за тобой.
