— А я никаких претензий тебе и не высказываю, — сказала Чар, опустив глаза, чтобы скрыть боль от его последних слов. Ее самообладанию был нанесен чувствительный удар. Его легкая ирония не могла смягчить этого удара. — Мне от этого не легче. Что бы ты ни говорил, я никогда не соглашусь носить за тобой кофр с фотоаппаратурой.
— Я и не требую этого от тебя, — пожал плечами Флетчер.
Чар провела пальцем по запястью Флетчера, и он поймал ее руку.
— Знаешь, Флетчер, это очень привлекает к тебе, далеко не каждый мужчина способен на подобную снисходительность.
— Я рад, что ты это оценила. — Наклонившись, Флетчер еще крепче сжал ее руку. — Но, несмотря на наши философские разговоры, мы вернулись к тому, с чего начали, — произнес он, понизив голос, и, ласково обняв Чар за плечи, спросил: — Как мы сможем видеться чаще, если ты все время проводишь на фабрике? Или прикажешь мне ждать, когда ты наконец сумеешь выкроить для меня несколько свободных часов?
— Ну, — с таинственным видом произнесла Чар, — у меня есть одно предложение.
— Что же ты, интересно, придумала?
— Переезжай ко мне, — ответила она. — Конечно, у меня маленькая квартирка, но в ближайшее время я подыщу что-нибудь подходящее. По крайней мере каждую свободную минуту мы сможем проводить вместе. Тебе не придется разрываться между мной и твоим домом.
Флетчер резко убрал руку с плеча Чар. Он открыл было рот, чтобы что-то произнести, но тут же решил сначала хорошенько обдумать свои слова. Его скулы окаменели, он весь напрягся. Какие-то слова вертелись в его мозгу, но он не знал, как точнее сформулировать свою мысль, и это ему не нравилось. Сколько еще раз он должен выслушивать ее идиотские предложения. Чар старалась удержать его, но не собиралась идти на уступки. Может быть, он и любит Чар, но она ведет себя немыслимо. Это уже переходит всякие границы.
— Чар, — медленно начал Флетчер, но в этот момент объявили посадку на ее рейс.
Оба посмотрели в сторону выхода. Чар тут же забыла об их разговоре. Флетчер чувствовал, что, хотя она находится еще рядом с ним, мыслями она от него далеко. Когда, наклонившись, Чар взяла свою дорожную сумку, он разозлился. Ее предложение теперь казалось ему возмутительным и обидным, и он не мог допустить, чтобы она взяла и так просто ушла.
— Я должна идти, Флетчер. Ты подумаешь над тем, что я сказала?
Она ласково улыбнулась ему и, поднявшись, повесила сумку на плечо. Флетчер видел, что она с трудом сдерживает возбуждение от предстоящего путешествия. Он тоже встал и положил руки ей на плечи.
— Нет, Чар. Мне нравится мой дом. Я думаю, нам действительно нужна какая-то квартира, но не сейчас. Может быть, нам пойти на компромисс?
— Я готова, — радостно согласилась Чар.
— Когда ты вернешься?
— Послезавтра. Флетчер, теперь мне действительно пора идти, — сказала Чар, делая шаг к выходу на посадку.
Он притянул девушку к себе, поверх ее головы наблюдая за происходившим в зале. Очередь у выхода на посадку едва двигалась.
— У тебя еще полно времени, не беспокойся. В какое время ты прилетаешь обратно?
— В десять.
Флетчер сосредоточенно сдвинул брови, пытаясь вспомнить, какие дела намечены у него на день ее возвращения.
— Мне предстоит встретиться с репортером из «Лайфа» и подготовить материал о встрече мексиканского консула с начальником пограничного патруля. — По его прищуренным глазам можно было догадаться, что он решает возникшую перед ним дилемму. Наконец он решился. — А, была не была. С репортером я встречусь, а эти важные персоны подождут до другого раза.
— Флетчер, не стоит из-за меня ломать свои планы, — возразила Чар. Она беспокоилась, не опоздает ли на свой рейс, но, понимая важность разговора, боялась своим нетерпением обидеть Флетчера.
— Как я решил, так и сделаю. Значит, в четверг, в полдень. Только ты и я. Отложи все дела, освободи вторую половину дня. Я приготовлю обед, а потом мы отправимся на побережье. Я буду тебя фотографировать, мы устроим пикник на берегу, спокойно обсудим все наши проблемы. А потом мы будем любить друг друга, как в первый раз. Обещай мне, что четверг будет принадлежать только нам.
Флетчер не выпускал Чар из объятий, его голос звучал ласково и настойчиво одновременно. Чар понимала, как много значит для Флетчера работа для «Лайфа», но он был готов пренебречь этой работой только ради того, чтобы выкроить время для их встречи.
Да, это была волнующая минута. Чар вздохнула, хотела что-то сказать, но поняла, что не сможет вымолвить ни слова. Она чувствовала его запах, такой знакомый, сквозь тонкую ткань блузки ощущала тепло его рук. Она хотела обернуться и посмотреть, как продвигается очередь к выходу на посадку. Но, подняв голову, она увидела лицо Флетчера. И она вдруг поняла, как дорог ей этот человек, прочла в его глазах такую самозабвенную любовь и нежность, что теплая волна ответных чувств затопила ее.
— Хорошо, — тихо сказала Чар, глядя ему в глаза, — я не против.
— Чар, мы не можем позволить, чтобы наша любовь исчезла. Мы не должны допустить, чтобы она умерла. Она слишком много значит для меня.
— Я знаю, Флетчер. И для меня тоже. — Чар приложила пальцы к его губам, и он поцеловал их. Эта невинная ласка внезапно вызвала в ней бурю чувств.
Флетчер медленно разжал пальцы, он боялся, что сделал ей больно. Но она этого не заметила. Она не понимала, что в душе Флетчера поселился страх. Его ужаснула мысль, что именно он разрушает их любовь. Чар не догадывалась, что, умоляя ее сохранить все лучшее, что было в их отношениях, он пытался справиться со своей неуверенностью, со своим беспричинным страхом. Он боялся потерять лучшее, что было в его жизни.
Флетчер горячо обнял Чар и поцеловал так, словно они расставались навсегда. И она страстно ответила на его поцелуй, позабыв обо всем на свете — о демонстрационном зале, об интервью, о самолете.
— До четверга, — прошептал Флетчер, отпустив наконец Чар. Она кивнула, потрясенная волнением в его голосе и страстностью поцелуя. — В полдень. У меня.
Медленно повернув Чар лицом к выходу, Флетчер продолжал держать ее за плечи. Он не мог удержаться от улыбки — Чар меньше всего напоминала преуспевающего художника-модельера, она скорее походила на со вкусом одетую студентку. Ее короткие волосы оставляли открытой трогательный изгиб шеи, тонкая фигурка сгибалась под тяжестью сумки. Он хотел было подтолкнуть Чар к выходу, но не смог этого сделать и погрузил лицо в ее нежные волосы.
— Я люблю тебя, Флетчер, — обернувшись, очень тихо, чтобы только он мог услышать ее признание, шепнула Чар.
— Я тоже люблю тебя, Чар Броуди. Как я тебя люблю!
Она ушла, а Флетчер, наблюдая, как уносивший ее самолет взмыл в небо, размышлял, почему любовь к этой прекрасной женщине доставляет ему столько страданий.
9
Остров Коронадо соединялся с Сан-Диего арочным мостом. Островное расположение придавало Коронадо особое очарование, и, казалось, местные жители прекрасно осознавали его исключительность. Здесь была и военно-морская база, огороженная многомильным забором из колючей проволоки, и шикарные отели, вытянувшиеся вдоль острова на юг, в направлении Мехико. В этих отелях останавливались весьма состоятельные люди, приезжавшие в Коронадо по делам или отдохнуть. Бедные густонаселенные кварталы теснились в центре острова, а роскошные виллы миллионеров привольно
