будет на руку. А радиосвязи там тоже достанется к тому времени.
Затем нам надо было возвращаться домой и начинать подчищать следы и улики, ожидая остальных. Это тоже задача не из последних. Не хотелось бы бездумно светить тот путь, каким мы вошли на остров, да и вообще «раскрывать инкогнито».
У остальных тоже были свои задачи. Вторая группа — под командованием Бониты и в составе Маноло и Карлоса — выдвигалась на первый боевой рубеж, напротив КПП и поста РЛС. Запрятав машину поодаль, они, пользуясь темнотой, должны были в пешем порядке выйти к рубежу и затащить туда шесть «шмелей», разделив их и замаскировав на вершине хребта до утра. Три «шмеля» упрятывались напротив кунгов РЛС, ещё три — напротив КПП. Там же припрятывался РПГ-29 со всем боезапасом в нескольких переносных вьюках. Это давало возможность отстрелять, сколько нужно, в этом месте, а остальные прихватить с собой, потому что предсказать интенсивность и продолжительность боя на этом рубеже не взялся бы никто. Оборудовав схроны, эта группа бесхитростно возвращалась домой.
Третья группа, в составе Дмитрия и Луиса, имела задачу произвести минирование позиции на втором огневом рубеже. Для этого у них были с собой восемь МОН-50 и столько же ОЗМ-72. В качестве позиции мы выбрали ту, о которой я думал первоначально: теснина с не самым лучшим сектором огня для нас, но которая мешала любому манёвру противника. Все мины должны были приводиться в действие с помощью подрывных машинок-электродетонаторов, поэтому Дмитрий с Луисом тащили изрядную катушку зелёного электрического провода. На радиоволны решили всё же не надеяться, поэтому повозиться им придётся, и неслабо. Только дёрн, чтобы провод проложить, придётся прорезать метров на двести.
Схему минирования мы отрабатывали совместно, рассчитывая так, чтобы поражающие элементы «монок» могли бить по противнику со всех направлений и под разными углами к горизонтали. Кроме того, на кюветы и обочины в этом месте у нас должны были уйти все ОЗМ-72. Специально биться за рост потерь противника мы не хотели: нам бы их задержать, а если без потерь, то вообще идеально. Но так не получится, к сожалению. Помимо ОЗМ там ещё ставились гранаты на растяжку, с укороченными замедлителями. Если от обычной растяжки тренированный боец может уклониться, услышав срабатывание запала, то от такой — очень сомнительно.
Там же, в схроне на огневой позиции, упрятывался до завтра РПГ-7 со всем боезапасом. Из него должны были вести огонь по попавшей в минную засаду технике, стараясь выбивать гусеничную и наиболее тяжело бронированную. Особое внимание уделялось «вулканам», если они пойдут с колонной, потому как биться с ними нам было совсем не с руки: очень уж разные у нас весовые категории. Про самоходные миномёты мы особо не говорили — всё равно с ними бороться нечем.
Обустроив минную засаду, Дмитрий и Луис возвращались в точку сбора — на виллу.
На этом наши ночные похождения на сегодня не заканчивались, но обо всём по порядку. Мы с Раулито загрузились в короткобазный «девяностый», который неожиданно кстати остался от Кати. Она не смогла сесть за руль по причине мандража и пьяности, её увезла Светлана на своей машине, в результате чего у нас сегодня оказались два автомобиля с орденской символикой на бортах. «Сто десятый» забирала для своих нужд Бонита, а Дмитрий с Луисом должны были пользоваться жёлтым прокатным «рэнглером». Не самая подходящая машина, но тот участок дороги, на котором они действовали сегодня, по ночам был почти вымершим, и в густых зарослях можно было спрятать не то что жёлтый джип, а весь завод по их производству плюс карнавал из Рио-де-Жанейро.
Мы с Раулито без задержек проскочили КПП, где хватило лишь моего Ай-Ди и заявления, что мой спутник «со мной». Подозрения это даже в будущем не вызовет: сотрудники Отдела ездят здесь круглосуточно, никто их не регистрирует.
За воротами фонари, до того освещавшие дорогу, исчезли, и я помимо ближнего света включил противотуманки. От дальнего света тут пользы всё равно никакой — слишком извилиста и богата перепадами высот дорога, зато заметить тебя самого с дальним, даже едущего в зарослях, можно аж с материка, наверное. Далеко от забора мы отъезжать не стали. Поскольку закладка взрывчатки у нас предполагалась с радиовзрывателем, место должно быть таким, чтобы не попасть в радиотень и быть неподалёку от нашей позиции. Оптимальным местом мы сочли заросшую кустарником горушку примерно в пятистах метрах после КПП, которая находилась в прямой видимости с огневого рубежа. На этом холмике сходились вместе мачта ЛЭП и телефонный оптоволоконный кабель — оптимальная цель.
Подъехав к намеченному месту, я свернул в густые заросли справа от дороги и, отъехав метров на пятнадцать, выбрал место стоянки за густым кустарником. Тут уж точно никто не разглядит. Едва выключил фары и заглушил дизель, как на нас обрушилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием остывающего двигателя и тормозных дисков. Нет, полной тишины не было: просто мы уже привыкли не замечать сверчания насекомых, криков ночных птиц. Это стало привычным фоном любой тропической ночи, ухо вместе с мозгом само фильтрует эти звуки как малозначащие.
— Выходим, — скомандовал я, вынимая из-под сиденья «девятку» и накручивая на неё глушитель.
Раулито вытащил из багажника свой «мешок с подарками», как он сам его называл, взвалил на плечо, сказал:
— Пошли.
До столбов отсюда было около ста метров, но свет луны был перекрыт горой справа от нас, поэтому мы оказались в густой тени, в такой, что немудрено заблудиться. Даже в трёх соснах.
— Куда? Ни черта не вижу, — прошептал Раулито, в некотором недоумении замирая на границе тени, чёрной как траурный занавес.
Я огляделся повнимательней. Да, есть силуэт холма впереди, на фоне тёмного неба, а других холмов, кроме того, что нужен нам, здесь не было. Ладно, выбора нет, надо действовать по плану, и я скомандовал:
— Давай за мной.
Я никого не предполагал здесь встретить, но привычка — вторая натура, и я шёл по зарослям так, как будто крался по вражеским тылам. Вообще-то так оно и было — только враг был не в курсе, что он с кем-то воюет, поэтому патрули не прочёсывали лес, посты несли службу лениво, а кто был не на посту, тот мирно спал в своей постели. Но лучше не отвыкать от осторожности. Сильная паранойя — здоровая паранойя. Параноики погибают последними.
Надо было всё же одни ночные очки с собой взять, подумал я, когда в очередной раз ударился голенью о лежащее поперёк дороги бревно и от всей души выматерился сквозь зубы. Хорошо хоть без сучков оказалось, а то не хватало пропороть ногу перед самой операцией и наследить здесь своей ДНК. Вечно забываешь что-нибудь действительно нужное. Вся операция у нас на дневное время рассчитана, каждый грамм веса на счету — вот и не взяли ни ночных прицелов, ни ночных монокуляров, хотя всё есть в наличии. А о том, что готовить позиции будем ночью, даже не вспомнил. Вот теперь бейся ногами в этой тьме — хорошо, что не башкой об сук и не глазом на ветку: «Здравствуйте, девочки».
Кое-как мы эти сто метров преодолели и даже не заблудились: вышли в нужное место. Пришлось даже в паре случаев подсветить «карандашным» фонариком, с которым я никогда не расстаюсь — он у меня вместо брелока. Я сделал знак Раулито замереть, а сам минут пять лишь вслушивался в то, что происходит вокруг. В такой тьме и в зарослях даже от приборов мало толку, главный источник информации — слух. Никто не может быть абсолютно бесшумным долгое время. Если ты человек, разумеется. Нет, ничего не слышно. Нет до нас дела никому, к нашему счастью. И особенно хорошо то, что на острове нет ни хищников, ни змей — на материке так запросто мы бы по джунглям не пошлялись.
— Минируем.
Раулито проскользнул мимо меня к двум близко стоящим столбам. Пока он будет возиться там, самым угрожающим направлением будет дорога. Если нас заметят, то пойдут проверить, чем мы тут занимаемся, именно оттуда. Поэтому я чуть спустился с холма и присел за кустами и упавшим древесным стволом. Здесь меня даже с ПНВ разглядеть будет сложно, а я услышу, как противник пробирается через заросли.
Мне было хорошо слышно, как Раулито за спиной надевает «кошки», которыми он предусмотрительно запасся, как заскрипел под ними бетон телефонного столба. Ему света хватит: тень от деревьев туда не дотягивается, а луна здесь яркая. Раулито минировал сам телефонный кабель на верхушке столба, там же устанавливал приёмник радиовзрывателя собственной конструкции. Второе ВУ[7] устанавливалось на опоре линии ЛЭП, где минировались основания двух металлических ног из четырёх, и колбасы СЗ[8] соединялись между собой детонирующим шнуром. Когда взрывались кольцевые заряды на телефонном кабеле, одновременно в эту сторону заваливалась мачта линии электропередачи. Тогда гарантирован обрыв хотя бы части проводов, а телефонные монтёры тысячу раз подумают, прежде чем лезть с ремонтом туда, где разбросаны во все стороны провода высокого напряжения.
Возился Раулито около тридцати минут, не больше. Затем я услышал, как он застёгивает защёлки рюкзака, и окликнул его.
— Как?
— Готово, — послышался голос минера из темноты.
— Уходим, — скомандовал я.
Объект номер один минирован. Именно с этого взрыва и начнётся весь концерт под названием «Отдай «ворота», отдай, сволочь!». Теперь нам в сторону аэропорта. И там всё повторить заново и по той же схеме.
Территория Ордена, о. Нью-Хэвен
22 год, 17 число 10 месяца, воскресенье, 02:00
Все собрались в доме через час-полтора после полуночи. Ещё полчасика мы посвятили протирке поверхностей, на которых могли остаться отпечатки пальцев, и ликвидации всех следов, показывающих, что в этом доме был ещё кто-то, кроме нас с Бонитой. Слабенькая предосторожность для тех, кто планирует войну, а не ограбление, но кто знает, как всё дальше повернётся? Может быть, я и вправду, если верить Светлане, приеду на этот остров, поэтому не стоит оставлять чьи-то отпечатки, связанные с преступлением, в том месте, где я останавливался.
Всё попрятано по схронам, на руках осталось лишь то, с чем будем действовать с самого начала операции. Осталось последнее — не подставляться с орденскими и прокатными машинами. Если мы их не засветим, то, возможно, те, кто будут расследовать нападение, даже не выйдут на эту виллу. Послезавтра Катя заберёт «сто десятый» отсюда, затем увезёт «девяностый», а прокатчики увезут «рэнглер». И нас ничто ни с чем не связывает. Поэтому у нас с Раулито, Дмитрием и Маноло оставалось последнее дело — добыть транспорт для операции, который мы уже давно присмотрели. Где? Правильно, ещё одна прокатная контора, удачно расположенная на отшибе за неким увеселительным центром, где по ночам сидел лишь дежурный менеджер, которого сменяли в десять утра следующего дня. Контора специализировалась на машинах для экстремалов, любителей внедорожных развлечений, и держала исключительно мои излюбленные «сто десятые», раскрашенные светло— и тёмно-зелёными вертикальными полосами, вроде травы.
Туда мы и поехали вчетвером, оставив всех остальных дожидаться нас. Это уже последний выезд этой ночью, дальше — только само дело.
До торгового центра мы доехали минут за пятнадцать, не больше. Ничего сверхсложного в этом ограблении не было. Обычная гравийная стоянка, обычный сетчатый забор вокруг, под двумя параллельными навесами стоят «лэндроверы». Левый ряд — длиннобазные, правый — короткобазные. Справа от ворот светится стеклянный аквариум конторки, в которой сидит одинокий чернокожий клерк в красной бейсбольной кепке и белой рубашке с логотипом компании. Нас ему не видно, мы в темноте, а у него свет горит. Он вытянул ноги на стол, смотрит телевизор. Судя по доносящемуся звуку — какое-то очень старое телевизионное шоу со вставленными в нужных местах взрывами смеха. Он тоже улыбается.
Раулито показывает мне свою «беретту» с глушителем и вопросительно смотрит. Вообще-то по правилам нам клерка надо ликвидировать. Если связать, то развяжется, если прихватить с собой, то он или не вовремя шум поднимет, или сбежит, в общем — иначе никак. Первое правило действий разведгруппы в тылу противника — никаких свидетелей. Никого — ни стариков, ни женщин, ни детей.
Но мне отчаянно жаль этого улыбающегося негра. Получил какую-то работу, за не слишком большие деньги наверняка, насколько я уже разобрался в местной специфике. Работает на ночных дежурствах, может быть, потому, что новичок, а может быть, и сам любит по ночам здесь сидеть, когда спокойно и не жарко. Сейчас он смотрит старое шоу по маленькому телевизору, и у него хорошее настроение. Ему не видно, что всего в нескольких метрах от его конторы, скрытые темнотой, стоят трое в масках, которым просто нужно позаимствовать две
