вскоре стало ясно, что сопровождают они не столько его, сколько фигуру, появившуюся следом. Облачение на ней тоже было роскошное, только подбитое так, что фигура выглядела поперек себя шире. По трибунам, догадавшимся, кого представляет актер, пронесся тихий смешок.
— Сколько с нас потребовал этот мим за бритье бороды? — спросил Крисп. — Без нее он и впрямь куда больше походит на Скомбра.
— Два золотых, — ответил Мавр. — И я в конце концов заплатил. Ты прав: оно того стоило.
— Да уж. Ты мог бы приплатить ему также за отпуск где-нибудь подальше от города, пока борода не отрастет. А то бедняга может не дожить до следующего Зимнего солнцеворота, — сказал Крисп.
Мавр удивился на мгновение, но потом кивнул.
Петроний сидел как ни в чем не бывало, глядя на актеров, но, казалось, не обращая на них особого внимания. Крисп восхитился его самообладанием; глядя на Севастократора, никто и подумать не мог, что он приложил руку к этому представлению. Анфим склонился вперед, с любопытством следя за игрой: такого он явно не ожидал.
А Скомбр… заплывшие салом черты Скомбра были так напряжены и недвижны, что казались высеченными из гранита.
Мнимый Анфим прошелся кругом по треку, срывая заслуженные аплодисменты. Псевдозонтоносцы остались с псевдо-Скомбром, которого сопровождали также два гнусных на вид прихлебателя, один с седой шевелюрой, другой — с черной.
Актеры, изображавшие горожан, выстроились, чтобы заплатить императору подать. Он собрал с каждого по мешочку и направился платить солдатам. Тут наконец мим-Скомбр зашевелился.
Перехватив Анфима на полпути, он ласково потрепал его по спине, обнял за плечи и незаметно стибрил мешочки. Замешательство Автократора, обнаружившего, что ему нечем расплачиваться с войском, вызвало громкий хохот на трибунах.
Между тем артист, игравший роль вестиария, поделил мешочки со своими мерзкими спутниками, которые принялись сладострастно перебирать монеты.
Псевдо-Скомбр, будто что-то сообразив, снова подошел к императору. После очередной серии приветливых и ласковых жестов евнух стянул с головы Анфима корону. Артист-император, казалось, ничего не заметил. Скомбр примерил корону своему черноволосому прихвостню. Слишком большая, она сползла тому почти на нос.
Пожав плечами, словно говоря: «Еще не время», вестиарий вернул ее Анфиму.
Амфитеатр следил за действом в полной тишине. Потом с верхних рядов донесся чей-то крик:
— Скомбра в лед!
Этот единственный тоненький крик вызвал целую бурю оскорблений в адрес евнуха.
Крисп с Мавром с улыбкой переглянулись. Петроний на возвышении хранил невозмутимый вид. Настоящий Скомбр сидел очень спокойно, не желая замечать потоки брани, которыми обливали его с трибун.
В выдержке ему не откажешь, недовольно подумал Крисп. И перевел взгляд на человека, ради которого была разыграна сценка: на Автократора Видесского.
Анфим поскреб подбородок, задумчиво глядя то на труппу мимов, то на Скомбра.
— Надеюсь, до него дошло, — проговорил Мавр.
— Дошло, — уверил его Крисп. — Он хоть и любит подурачиться, но отнюдь не дурак. Анфим должен обратить внимание на… Эй!!
Яблоко, брошенное кем-то из толпы, долбануло Криспа в плечо. Над головой просвистел кочан капусты. Еще одно яблоко, запущенное чье-то мощной рукой, шмякнулось возле кресла Скомбра.
— Пересчитаем вестиарию кости! — Эту фразу, видесский призыв к бунту, выкрикнул пронзительный женский голос. Через мгновение ее скандировал весь Амфитеатр.
Петроний встал и что-то сказал командиру телохранителей-халогаев. Бледное зимнее солнце блеснуло на лезвиях боевых топоров, взметнувшихся вверх. Халогаи издали дружный низкий рев, который врезался в шум толпы подобно топору, врезающемуся в плоть.
— Интересно, это отрезвит народ — или мы умудрились вызвать на свои головы мятеж? — сказал Мавр.
Крисп сглотнул. Излагая свой план Петронию, он как-то упустил подобную возможность из виду. Избавиться от Скомбра — это одно дело; но разнести в пух и прах весь город Видесс — дело совсем другое. А учитывая вспыльчивый характер горожан, такой шанс был вполне реален.
Халогаи взревели снова, не скрывая угрозы, прозвучавшей столь же явственно, как в волчьем вое. На треке из недр Амфитеатра появился еще один отряд северян, державших топоры наготове.
— Да толпа их просто поглотит, — нервно заметил Крисп.
— Не исключено. — Мавра, казалось, происходящее искренне забавляло. — Но найдутся ли в толпе желающие лезть под топоры халогаев?
Таковых не нашлось. В адрес Скомбра продолжали лететь оскорбления, но поток более материальных снарядов прекратился.
— Уберите с трека солдат! — выкрикнул кто-то в конце концов. — Мы хотим мимов!
Вскоре этот крик подхватил весь народ: «Мимов! Мы хотим мимов!»
На сей раз к командиру халогаев обратился Анфим. Воин поклонился. По его команде северяне опустили топоры.
Появившийся позже отряд промаршировал с трека обратно в ворота.
Через минуту солдат сменила новая труппа актеров. Амфитеатр наполнился рукоплесканиями.
— Ветреные головы! — Мавр презрительно дернул плечом. — Через полчаса половина из них напрочь забудет, из-за чего разгорелся сыр-бор.
— Возможно, — отозвался Крисп, — но Скомбр не забудет — и Анфим тоже.
— А это главное, верно? — Мавр откинулся в кресле. — Давай посмотрим, какие трюки в запасе у новенькой труппы.
* * *
Трон в Тронной палате принадлежал Анфиму. Однако Петроний, сидевший при всех положенных Севастократору регалиях в собственном высоком кресле, смотрелся настоящим императором.
Так, во всяком случае, подумал Крисп, окинув взором своего хозяина.
— Зала как-то переменилась, — заметил он, оглядевшись по сторонам.
— Я отгородил небольшое пространство. — Петроний показал в сторону. И точно: там стояла деревянная ширма наподобие той, что загораживала личную императорскую нишу в Соборе.
Просветы в деревянной резьбе были такие маленькие, что Крисп не мог рассмотреть, что находится за ширмой.
— А зачем вы ее поставили? — спросил он.
— Затем, что не одного тебя осеняют блестящие идеи, — ответил Севастократор. Крисп пожал плечами. Если Петроний не в настроении объяснять, настаивать бессмысленно.
В залу вошел Герул и поклонился Петронию:
— Его величество с вестиарием прибыли, ваше высочество.
— Веди их тотчас же сюда, — велел Петроний.
Усердный слуга Петрония уже успел снабдить Анфима и Скомбра кубками. Император отнял кубок от губ и улыбнулся Криспу, когда Петроний с Криспом встали, чтобы поприветствовать гостей.
Скомбр шествовал с непроницаемым и серьезным видом. Не умей он так владеть собой, подумал Крисп, его заплывшие салом глазки сейчас перебегали бы с одного врага на другого. Но евнух глядел не на них, а в пространство между ними.
Петроний встретил его достаточно дружелюбно, жестом пригласил сесть в кресло рядом с Анфимом — кресло еще более роскошное, чем у него самого. Севастократор не признавал мелкой мести.
— И чем я могу служить вам сегодня, мой племянник и ваше величество? — спросил Петроний, когда Герул вновь наполнил кубок Анфима вином.
Анфим отхлебнул, перевел взгляд с Петрония на Скомбра, облизал губы и сделал еще один изрядный глоток. Подкрепившись таким образом, он заявил:
