ухмылка.
— Благим богом клянусь, — тихо сказал он, — это кто-то из них перешел к нам.
Крисп прекрасно понимал изумление Маммиана — оно точно соответствовало его собственным чувствам. Он боялся за верность собственных солдат, а не людей Петрония. Но немалая часть больше роты, возможно, даже целый полк — армии Петрония теперь кричала: «Крисп!» И не только кричала. Перебежчики обрушились на своих соседей справа, на самом фланге боевых порядков Петрония, и те, атакуемые с двух сторон, не выдержали и бросились бежать, ломая строй.
Изумление парализовало Маммиана ненадолго. Хотя прорыв и не был его заслугой, он знал, как использовать неожиданное преимущество. Левый фланг армии Криспа начал обходить распавшийся правый фланг Петрония, стремясь выйти врагу в тыл.
Но и Петроний знал свое дело. Он не пытался изменить исход уже проигранного сражения. Вместо того он выдвинул вперед хрупкий строй, отгораживая свой правый фланг и не давая Криспу окружить остальную армию. По всему полю боя его полки отступали, но, кроме правого фланга, это отступление не превращалось в бегство.
Даже разбитые, они оставались армией. Огрызаясь, выходя из боя, они отступали на запад к Резаине.
Криспу хотелось пуститься в погоню, но он еще не чувствовал себя в достаточной степени командиром, чтобы противоречить сдерживавшему армию Маммиану. Основная часть войск Петрония скрылась в том самом лагере, откуда выходила на битву, оставив теперь поле боя за Криспом.
Жрецы-целители переходили от одного раненого к другому, сначала торопливо, потом медленно, потом — спотыкаясь от усталости, по мере того, как брал свое их изнурительный труд. Лекари иного рода, которые трудились, не применяя чар, пользовали солдат с легкими ранениями, то зашивая порез, то смазывая вяжущим места, где кольчуга от удара продавила подбитый подкольчужник, расцарапав кожу.
А окруженный не только оставшимися халогаями, но и большей частью Саркисовых конников Крисп в это время приближался к отряду, чье предательство стоило Петронию проигранной битвы.
Телохранители его были настороже: Петроний был достаточно коварен, чтобы ради успешного покушения поступиться проигранным боем.
Завидев приближающегося императора, командир перебежчиков выехал ему навстречу. Криспу отчего-то казалось, что он уже видел этого человека, хотя они никогда прежде не встречались. Командир, явно из благородного сословия, был немолод, невысок и худощав, имел тонкое лицо, тонкий нос с горбинкой и узкую бородку одного цвета с его стальным шлемом.
— Ваше величество, — произнес он звучным тенором, отдавая честь правой рукой к сердцу.
— Благодарю за помощь, превосходный господин, — ответил Крисп, раздумывая про себя, какую же награду запросит перебежчик. — Боюсь, я не знаю вашего имени.
— Ризульф, — ответил офицер так, словно Крисп обязан был знать, кто такой Ризульф.
Через секунду он вспомнил.
— Вы отец Дары! — выпалил он. Неудивительно, что лицо Ризульфа показалось ему знакомым. — Ваша дочь пошла в вас, превосходный господин.
— Это я уже слышал. — Ризульф коротко хохотнул. — Осмелюсь сказать, что ей мое лицо больше подходит.
— Что делает родич Автократора в рядах его врагов? — жестко осведомился Маммиан, с подозрением оглядев Ризульфа.
Крисп наклонился вперед в ожидании ответа.
Ризульф поклонился — сначала Маммиану, а потом Криспу, прежде чем ответить:
— Прошу вас не забывать, что, прежде чем Анфим прошел по мосту между светом и льдом, я приходился родичем и Петронию. А когда Анфим погиб… — Ризульф глянул Криспу в глаза, — я не был уверен, какого рода связь вы поддерживаете с моей дочерью, ваше величество.
Криспа и самого порой интересовало, что же это за связь.
— Ваш внук будет императором, превосходный господин, — ответил он.
Чистая правда, кем бы ни был отец Фостия, подумал он про себя.
Ему хотелось горестно покачать головой, но он не мог выдать свои чувства Ризульфу.
Крисп сразу понял, что сделал верный ход. Глаза Ризульфа — так похожие на глаза Дары, с легкой складочкой на веке затуманились.
— Это я тоже слышал, — сказал тесть императора. — Слышал и задумался: что станет с малышом, если Петроний сядет на трон? Он будет для него только препятствием, угрозой его власти. Конечно, Петронию я своих мыслей не поверял, наоборот — клялся ему в верности, часто, шумно и глупо.
— Отлично сделано, — заметил Маммиан. Многозначительный взгляд его скользнул к Криспу, но тот не нуждался в предупреждении: если Ризульф смог перехитрить Петрония, за ним стоит приглядывать. Пока, однако, ему оставалось только принять помощь тестя.
— Наше знакомство оказалось весьма своевременным, превосходный господин, — сказал он. — После разгрома Петрония вы получите все почести, каких заслуживает тесть Автократора.
Ризульф поклонился в седле.
— Я приложу все силы, чтобы заслужить эти почести на поле боя, ваше величество. Мои солдаты поддержат меня — и вас.
— Я в этом не сомневаюсь, — ответил Крисп, а про себя решил пускать людей Ризульфа в бой, но не ставить на ключевые позиции, пока Петроний не будет разбит. — А теперь прошу вас присоединиться к моим советникам. Нам пора решить, как развить полученное с вашей помощью преимущество.
— К вашим услугам, ваше величество. — Ризульф спешился и зашагал к императорскому шатру. Видя, что Крисп не возражает, халогаи у входа поклонились Ризульфу и пропустили его внутрь.
Крисп и пыхтящий от натуги Маммиан тоже послезали с коней.
В шатре их уже ждали, помимо Ризульфа, Саркис и Трокунд. При появлении Автократора они встали и поклонились.
— Прекрасный бой, ваше величество, — с энтузиазмом воскликнул, разгибаясь, Саркис. — Еще одно такое сражение, и от мятежа останутся одни ошметки.
Военные шумно выразили согласие, Трокунд ограничился кивком.
— Я хотел бы вовсе обойтись без нового сражения, — возразил Крисп. Советники недоуменно уставились на него. — Я хотел бы заставить Петрония сдаться без боя. Каждый павший в гражданской войне мог бы сражаться за меня против Арваша. И чем меньше их будет, тем лучше.
— Восхитительно, ваше величество, — пророкотал Маммиан. — И как вы намерены это осуществить? — Судя по его тону, вразумительного ответа он не ждал.
Несколько минут Крисп объяснял свой план. Когда он закончил, Ризульф и Саркис уже задумчиво теребили бороды.
— А может и получиться, — произнес наконец Ризульф.
— Может, — согласился Саркис, ухмыляясь Криспу. — Я не ошибся, ваше величество — служить у вас и вправду весело. У нас в Васпуракане есть подходящая поговорка: «хитер, как принц, собравшийся переспать с чужой принцессой».
Все расхохотались.
— Спасибо, у меня есть своя принцесса, — ответил Крисп, чем заработал одобрительный взгляд Ризульфа. Сам он не смеялся: ему припомнились дни, когда Дара не принадлежала ему, и, чтобы переспать с ней, приходилось хитрить изрядно. Васпураканская поговорка попала в цель точнее, чем догадывался Саркис.
Маммиан зевнул так сладко, что голова его едва не раскололась пополам.
— Так и сделаем, — заключил он. — Если выполнять план императора, то сегодня, а потом я на боковую. Если ничего не выйдет, — а даже если и выйдет, — завтра нам придется, боюсь, сражаться, а я не так молод, как раньше. Мне нужны передышки и не только в бою.
— Печально, но правда, — согласился Ризульф, который был ненамного моложе генерала. Он тоже зевнул.
— Пришли своих разведчиков, Саркис, — приказал Крисп. — Для этого занятия они в самый раз. —
