Из леса выскочил милицейский «УАЗ». Почти одновременно над хозяйством Кузьмича появился военный вертолёт. Он стал осторожно снижаться. Семёнов остановил машину прямо у воды, быстро выскочил наружу. В руке он держал рацию.
— К приёму готов! — заорал он, перекрикивая шум вертолёта.
С неба в воду упала одна коробка, потом вторая…
— Готово! — крикнул в рацию Семёнов. — Спасибо!..
Он залез в лодку и, быстро размахивая вёслами, поплыл доставать плавающий неподалёку груз. Через несколько минут коробки уже стояли на белом от муки столе. Семёнов рьяно распечатывал посылку вертолётчиков. Он доставал из коробки какие-то упаковки и торжественно выкладывал их на стол.
— Что это такое?! — на веранде раздался грозный голос Иволгина.
— Пельмени, — после секундного размышления сказал сержант.
— Это равиоли! — показал надпись на упаковках Иволгин.
На столе перед генералом лежала огромная груда готового полуфабриката. Он своим командирским чутьём почувствовал некий «пельменный заговор»…
— Но они же — пельмени, — поддержал милиционера Соловейчик.
— Да. Но всё же — равиоли… — стоял на своём генерал.
— Но главное — пельмени, — упорствовал Лёва. — А потом уже всё остальное. Ведь — пельмени?!
— Пельмени, — вынужден был признаться генерал.
— Молодец, Семёнов! — похвалил егерь, присаживаясь рядом с милиционером. — Если бы не ты — мы бы до утра их лепили… без отдыха.
Луна была до неприличия огромной. Висела на ясном небе, и казалось, что именно от неё так светло вокруг.
Генерал Иволгин и егерь Кузьмич сидели в беседке для любования луной и задумчиво взирали на небесное светило. Молчали. Они наслаждались разлитой в природе гармонией.
На веранде дома затихало застолье. Бумажные китайские фонарики, помахивая ленточками, проливали красный свет на белую скатерть стола, вокруг слабых огоньков вились ночные мотыльки.
Сергей Олегович задумчиво смотрел на воду.
Семёнов с прокурором спали прямо на веранде, валетом разместившись на диванчике.
Донёсся дальний звук поезда, а может быть, и не поезда… Просто — звук из другого мира.
Корабли, большие и маленькие, выстроились вдоль пирса. Большие противолодочные крейсера, ракетные крейсера, плавучий госпиталь, дизельные подводные лодки, десантные корабли, танкеры, посыльные катера, рейдовые катера, малые ракетные катера…
Пахло металлом и морем. Пронзительно кричали чайки, а прямо у тралов кораблей спали большие рыжие собаки.
Кузьмич, идя по пирсу, среди обилия серых корпусов подбирал нужное ему; следом с рыболовными снастями шёл Соловейчик. Замыкал шествие Сергей Олегович, который нёс в руке компактный автомобильный холодильник. Внутри него что-то позвякивало.
Егерь остановил свой выбор на малом ракетном катере. Малым он называется вовсе не из-за размеров, а потому что меньше, чем тяжёлый крейсер или авианосец.
— Этот… — осмотрел катер Кузьмич. Решительно вступил на трал. Следом потянулись остальные, задевая рыболовными снастями за поручни.
Семёнова разбудило солнце. Жутко и нестерпимо больно палило голову.
Прокурор Чердынцев копал поле за домом — искал червей.
Семёнов добрался до стола, взял одну открытую бутылку и зашипел от боли — стекло раскалилось на солнце. Тогда он ухватил бутылку полотенцем, вылил всё, что в ней осталось, в стакан.
Долго выдыхал воздух, готовя свой организм к приёму.
Чердынцев упорно вскапывал огород. Иногда нагибался, руками разминая комья земли…
Семёнов в последний раз выдохнул, как ныряльщик перед погружением в неизведанные глубины, опрокинул стакан…
Кузьмич, Лёва и Сергей Олегович сидели в тесной каюте капитана катера за небольшим металлическим столиком, на котором стояла початая бутылка водки. Сергею Олеговичу даже места не хватило: полулежал на койке командира. Хозяин каюты — капитан-лейтенант, крепко сложенный мужик с наголо обритой головой тридцати с небольшим лет — поставил пустой стакан на стол.
— Ну как? — спросил Кузьмич.
— Хороша чертовка!.. — похвалил капитан-лейтенант.
— Я не о водке, я о нашем деле, — поморщился егерь.
— Ладно, показывай, где груз оставили, — капитан-лейтенант достал карту и развернул её на столе.
— Вот в этом районе, — очертил пространство на карте Кузьмич.
Офицер долго смотрел на обозначенное место, поднял ясные глаза на егеря.
— Это же за границей… — тихо проговорил он.
— Неужели? — Кузьмич склонился над картой, изучая её.
— Ну, если и заграница… — начал Соловейчик.
— Да вы с ума сошли, мазуты береговые! — взревел капитан-лейтенант.
— Быстро слетаем, погрузимся — и назад, — предложил Кузьмич.
— Ты хотя бы представляешь, где живёшь? В какой стране? — внимательно посмотрел на егеря офицер.
— Конечно… Лёва! — откликнулся тот.
Соловейчик повозился в принесённом с собой холодильнике и выставил на стол ещё две бутылки.
Семёнов прошёлся по пирсу. Постоял, глядя, как плещется в заливе генерал.
— Залезай, вода — чудо как хороша!.. — позвал Михалыч, отфыркиваясь.
Семёнов потрогал воду рукой — холодная.
— У человека должен быть постоянный контакт с водой. Я не говорю о вульгарном потреблении жидкости, это естественно, но главное — это контакт, соприкосновение с большим объёмом воды нашего тела, это как приобщение к материнскому лону природы, нашей прародительницы… — витийствовал генерал.
Семёнов смотрел на него, нестерпимо-болезненные для глаз и головы блики от воды туманили сознание, Иволгин нырнул, а милиционер поплёлся в тень.
— …Я бы сказал — вышли мы все из воды… — вынырнул генерал, — и должны вернуться в эту среду. Я чувсгвую себя здесь дома, для другого дом — насыщенная солями морская или океанская среда…
Иволгин заметил, что Семёнова на пирсе нет, сидит только здоровый кот и внимательно слушает его.
На кораблях отбиди склянки. Сигнальная труба на тяжёлом крейсере чисто пропела, выбрасывая звуки в раскалённый воздух.
В кубрике было душно. Не помогал и раскрытый иллюминатор. Все уже сидели, скинув с себя верхнюю одежду.
— Так только дилетанты могут рассуждать — «сгоняем туда и обратно»! — возмущался капитан-лейтенант. — Это же не такси, это боевой корабль! Я могу авианосец на дно пустить… если повезёт, конечно… А вы мне про какие-то коробки! У меня не гужевой транспорт, это — флот!
— Понимаем… — наполнил стаканы Лёва, — Потому и обратились к профессионалу… Ты же — профессионал?
— Двенадцать лет на флоте, — вздохнул капитан-лейтенант.
— Вот, значит, знаешь, как такие операции проводить! — поднял стакан Лёва.
Чокнулись и выпили.
— То, что вы мне предлагаете, называется диверсия! Понимаете? Во всех цивилизованных странах это называется именно так — диверсионная операция.
— Терминологию мы не будем оспаривать. Ты подумай, мы же тебя не торопим. Спешить нам некуда, — Кузьмич выставил на стол ещё две бутылки.
Капитан-лейтенант задумался, глядя на них. На бутылки.
Семёнов обогнул дом. Прошёл мимо сарая, дверь приоткрыта — в глубине разбирает ящики прокурор Чердынцев.
— Совсем не тот сарайчик… — бормотал он.
— Семёнов, — заметил он милиционера, — ты знаешь, что это такое? — показал он на содержимое одного из ящиков.
Семёнов не знал.
— Пластит! Интересно, откуда он у Кузьмича?.. Кажется, у нас в районе информация о пропаже пластита не проходила… Мощная вещь!..
Семёнов безразлично пожал плечами.
— А вот это ШРЗ. Шнуровой заряд. Такой протянуть в воде — рвануть — много рыбы будет… — объяснил сержанту предназначение содержимого другого ящика прокурор Чердынцев.
Семёнов внимательно и строго глянул на него.
— Я же не для себя, для всех! Ребята приедут — а мы им рыбу! — начал оправдываться прокурор.
— Это противозаконно! Браконьерство! — строго посмотрел на него Семёнов.
Прокурор молча согласился с ним.
— Поэтому идти надо дальше, за остров… — предложил сержант, — там тихо и никто не заметит.
Семёнов с Чердынцевым на вёслах потихоньку отвели баркас Кузьмича от пирса, чтобы не побеспокоить генерала.
Иволгин сидел на веранде и читал книгу: «Это не просто спорт или отдых — это состояние души, отдохновение от забот и тревог житейских. Разве виноваты мы, что родились в России? И требуется нам иногда самая малость, чтобы не потерять почву под ногами, ощущение Родины…» — генерал прервал чтение.
Сощурясь, он вгляделся в залитый солнцем силуэт судёнышка. Ему показалось, что на борту находились прокурор с милиционером.
