— Ничего не понимаю… — пробормотал прокурор. — Привиделось, что ли? Я много вчера выпил?
— Чернее государевой шляпы, — подтвердил егерь.
— Это бывает, — заметил Семёнов. — Мне вот тоже иногда кажется, что сотенная купюра в кителе в верхнем кармашке была, а найти не могу…
Он машинально залез в кармашек и достал оттуда сотенную.
— О! — изумился сержант. — Снова появилась…
— Кончайте о мистике, сейчас на рыбу пойдём, — оборвал их Кузьмич.
— А мне можно с вами? — попросил Чердынцев. — Я ещё ни разу не ловил рыбу. По-настоящему, с профессионалами…
— Можно, — милостиво согласился Лёва, — Червей только подкопай… Начинать надо с простейших способов ловли: сначала на червя, потом переходить на блесны, затем… затем другие виды.
— Динамит, например, электроудочка? — строго посмотрел Семёнов.
— Мы этим не промышляем, у нас спортивная ловля, — вступился егерь.
— Кузьмич, — придвинулся к егерю Сергей Олегович, — у тебя тут русалки водятся? Или ещё кто, может, наяды?
— У меня тут много такого есть, что недоступно обычному разуму, — с чувством превосходства ответил егерь. — И баб много всяких шастает. Места-то знатные…
Сергей Олегович успокоился.
Чердынцев вонзил штык лопаты в целинную землю — перевернул первый пласт — чистый чернозём. Червей нет.
— Давай дальше копай! Тут их много! — прокричал от дома Кузьмич.
Прокурор стал копать.
Иволгин остановился рядом с Кузьмичом. Стали смотреть, как прокурор рьяно лопатит поле.
— Руки всё не доходят… — кивнул на поле егерь. — Я там ещё в прошлом году хотел сою посадить… Или гаолян…
На ловлю вышли на двух моторках.
Чердынцев попал в компанию к Лёве и Сергею Олеговичу. Около мыса разошлись.
— На гряду идите — там в полдень окунь берёт хорошо! — прокричал напоследок Кузьмич.
Заглушили мотор. Ещё какое-то время шли по инерции. Лёва внимательно всматривался в очертания берега, наконец определил — здесь. Бросили якоря.
Чердынцев смотрел, как приготовляют удилища.
— А мне на что ловить? — решился спросить он.
— Вон — донка, — небрежно мотнул головой Лёва.
— Эта? — Чердынцев вертел в руках комок толстой лески со множеством узлов. — А как ей пользоваться?
— Насаживаешь на крючки червяков, забрасываешь в воду и ждёшь. Когда будет подёргивать — вытаскиваешь. Понятно? — Лёва забросил свою снасть, уделив ей всё внимание.
— Червяка на крючок… — возился в ворохе путаной лески прокурор, — и за борт…
Достал большое оцинкованное ведро с тремя сиротливыми червями.
— Это что, всё? — кивнул на ведро Сергей Олегович.
— Почти всё поле прокопал — только их нашёл… — пожаловался Чердынцев, мучаясь с путаной леской.
Сергей Олегович сжалился над ним. Распутал леску, насадил червяка.
— Вот груз. Размахнулся — и забросил, — показал он. Груз плюхнулся в нескольких метрах от лодки. — Натянул леску, чтобы пальцем чувствовать струну — и ждёшь…
Протянул конец лески прокурору.
— Спасибо… — Чердынцев стал напряжённо всматриваться туда, где скрылась леска.
Лёва с Сергеем переглянулись — «чайник»!..
Вскоре леска у прокурора ослабла, завилась кольцами, уходя куда-то под лодку.
— Вытащи и перебрось, — посоветовал Лёва.
Чердынцев стал вытягивать леску.
— Не идёт. Наверное, зацепилась за что-то… — пожаловался он.
— Сильней тяни, она крепкая, — посоветовал Лёва, даже не глядя в его сторону.
Раздался плеск. Чердынцев втащил в лодку окуня. Очень большого.
— Как его звать? — спросил он, глядя на прыгающего по дну лодки красавца. — То есть — это кто?
— Окунь, — мрачно посмотрел Сергей Олегович на счастливого прокурора.
— Окунь! Это окунь! Он большой? — запел Чердынцев.
— Крупный, — мрачно подтвердил Лёва.
— Огромный окунь! — возился с крючком прокурор. — Здоровый и тяжёлый… Сейчас мы еше крупнее поймаем…
Лёва вновь переглянулся с Сергеем — «дуракам везёт»…
— Еше тяжелее… и ещё красивее… Лёва, червя снова надо на крючок?
— Да, червя — на крючок. Донку — в воду, — отмахнулся от него Лёва.
Прокурор привстал, раскрутил груз — бросил.
— А-А-А!!! — вдруг за спинами Соловейчика и Сергея Олеговича раздался дикий крик. Они разом испуганно вздрогнули.
Это истошно вопил Чердынцев.
Посмотрев на прокурора, они тоже закричали.
На большом пальце Чердынцева извивался червь на крючке, а сам крючок проходил сквозь палец прокурора…
Под руки прокурора вывели на берег — ноги у того подгибались от слабости. Леска от донки вилась за ним по берегу. Как только он смотрел на свой палец с червём — глаза закатывались, Чердынцев терял сознание и способность самостоятельно двигаться.
— Ну что ты уставился?! — закричал Лёва на Сергея Олеговича. — Режь давай!
Тот оторвал глаза от залитого кровью пальца, вынул из поясного чехла большой и красивый охотничий нож и осторожно перерезал леску.
Прокурор постанывал, стараясь не смотреть на свой палец. Его усадили на ступеньки крыльца.
— Не волнуйся, что-нибудь придумаем… — успокаивал Лёва. — Как это тебя угораздило?
— Я первый раз на рыбалке… — признался прокурор. — На лодке выехал тоже впервые…
— Да… Новое поколение выбирает иное… — только и сказал Соловейчик.
— Нет ничего! Даже водки нет! — выскочил из дома Сергей Олегович.
Он побежал к милицейской машине. В салоне отыскал пыльную аптечку. Внутри оказались три засохших бутерброда и вялый огурец. Лежал также и стакан с пожелтевшим стеклом.
— Ну, Семёнов! — прокомментировал Сергей.
— В больницу надо везти! — решил Лёва. — Может, палец в банку с водой опустить? Чтобы червяк не умер, — пояснил он, — а то трупный яд в ранку попасть может…
— Давайте быстрее! Делайте что-нибудь! — потребовал прокурор.
Чердынцева погрузили в салон машины, он всё время стонал.
С работающей сиреной и включённой мигалкой машина резко притормозила у одноэтажного строения поселковой больницы.
Аккуратно повели стонущего прокурора к дверям. Кисть с насаженным червяком и обрывком лески была опущена в полную воды трёхлитровую банку.
Прошли по пустому коридору.
— Кто-нибудь! Помогите! — позвал Сергей Олегович.
Он подёргал ручки нескольких дверей. В одном кабинете сидела за столом девица в белом халате. Стол был завален плюшками и пирожками: девица пила чай.
— Что у вас? — строго спросила она набитым выпечкой ртом. — Раненый?
— Вот… — Лёва поднял банку, в которой мариновалась рука прокурора, демонстрируя большой палец с крючком и червём. — Нужна помощь.
Медсестра, пережёвывая, с удивлением вглядывалась в содержимое банки. Червяк извивался, мешая обзору, и, по всей видимости, чувствовал себя гораздо лучше, чем прокурор. Через несколько секунд медсестра всё хорошо рассмотрела… Девица судорожно сглотнула и грохнулась на пол в глубоком обмороке.
Чердынцев лежал на одной кушетке, подняв раненую руку вверх. На другой лежала медсестра, которую приводили в чувство Лёва н Сергей Олегович при помощи флакончика с нашатырным спиртом.
Глаза медсестры приоткрылись. Она посмотрела на окружавших её мужчин, повернулась к лежащему прокурору — глаза у неё тут же стали закатываться.
— Мне плохо… — пролепетала она.
— Кто же операцию будет делать? — спросил Лёва, поднося ей флакончик с нашатырём.
— Я с червяками возиться не буду! — твёрдо заявила девица. — Мужика ишите. Меня от них тошнит и дурно делается. От червей.
Помещение совсем не походило на операционную. Это была авторемонтная мастерская. Все уселись за железным промасленным верстаком, на который выставили привезённую водку. Распоряжался здесь местный автослесарь, который быстро сервировал стол мутными стаканами и солёными огурцами.
Первый стакан наполнили водкой доверху. Слесарь поднёс его Чердынцеву.
— Анестезия, — пояснил он.
Остальным, включая и себя, налил не по целому.
Выпили, похрустели огурчиками. Затем слесарь подошёл к Чердынцеву и стал осматривать палец.
