пригнуться в последний момент и нацелить острие своего меча вверх.
Вне себя от ужаса, она ждала, пока рыцарь не окажется над ней. Она пригнулась. Блестящие металлические пластины легко скользнули, и она вонзила свой меч под его рукой в пространство между нагрудником и плечевыми пластинами, где только кольчужные вставки закрывали уязвимую плоть. Острие пронзило кольчугу. Она подпрыгнула, вонзив меч до конца.
Резко дернувшись, боевой конь потянул за собой меч и ее саму. Она полетела за конем и его умирающим всадником, затем рывком вытащила клинок. Это внезапное освобождение заставило ее потерять равновесие и упасть на спину. Ужас охватил ее, когда ее голова ударилась о внутреннюю сторону шлема. И хотя он был скроен точно под ее размер, вес вооружения несколько замедлял движения.
Она перевернулась и стала на колено — и увидела сплошное пространство отполированного металла. Нагрудник и плацкарт,[36] поднятые руки в ратных рукавицах. Острие меча вонзилось в нее и попало в прорезь для глаза. Мучительная боль. Кровь хлынула потоком. Она полилась на лицо и наполнила шлем. Она тонула в своей собственной крови…
Сегодня Пэн помнила это видение также ясно, как и в первый раз. После того, как оно закончилось, она очнулась и обнаружила своих родителей, склонившихся над ней, напуганных и недоумевающих. Когда она описала то, что испытала, ее отец сказал ей, что этот меч принимал участие в сражениях во времена Войны Роз.[37]
Но с этого дня он стал смотреть на нее по-другому. С этого дня она поняла, что чувства ее отца к ней изменились. В них закрались опасение, немного недоверия и усталости, а, возможно, и страха.
Этот разрыв научил ее скрывать свой дар и ужас пережитого. С того момента она старалась не касаться мечей и кинжалов, потому что они, казалось, несли наибольшую угрозу. А теперь Тристану нужна шпага. Рано или поздно он вспомнит про кинжал — кинжал, рукоять которого, инкрустированная рубинами, такого красного цвета, что, казалось, готовы были расплавиться и стечь словно кровь, и извивающимися золотыми змеями. Что же тогда будет? Не принесет ли кинжал с собой тот ужас, которого она боялась? Не превратит ли он Тристана в одного из тех жестоких, молодых людей, которых она считала невыносимыми?
Пэн ходила взад-вперед на пороге часовни, бурча про себя и заламывая руки.
— Свят, свят, свят, свят, я должна найти способ избегать его сегодня вечером. Я не буду ужинать в зале. Нет, он придет в мою комнату. И почему он должен быть таким полным сил? Вероятно, я могу его отвлечь, — остановилась она на полпути.
— Пир! Я его так накормлю и напою, что пресыщение избавит его от желания получить шпагу. Его желудок будет настолько полон, что он не сможет встать с кресла. А если нет, то я прикажу Дибблеру вовлечь всех в игру в футбол во дворе. Без сомнения, футбол Дибблера закончится шумной потасовкой.
Довольная своим решением, Пэн направилась во внутренний двор к кухням. Но когда она поспешно прошла через ворота во внутренней стене, ее поразила шаткость ее плана.
— А что же делать завтра, и послезавтра, и послепослезавтра? Я не смогу отвлекать его от цели вечно.
А возможно и смогла бы. Она в нерешительности стала посреди двора замка. Забудет ли он про шпаги, если она перестанет отказывать ему в обладании ее телом? Матерь Божья, что за грешная мысль, которая трансформировалась в еще более грешную, когда часть ее существа в предвкушении отозвалась на идею про то, что он мог бы сделать. Господи, она не сознавала, насколько хотела его. Ей нужно мыслить ясно, логически, а не под влиянием желания.
А забудет ли он? Да, конечно. Но ненадолго. Так как она знала одно наверняка: если Тристан чего-то желал, он не успокаивался, пока не получал это. И сейчас она начала понимать, что совсем не хочет, чтобы он перестал преследовать ее.
Пэн стала постукивать ногтем по зубам. Для нее лучше не ступать на тропу искушения. Резко вдохнув, она продолжила свой путь через замковый двор. Нет, она должна ему помешать другим, более безопасным способом.
Кухня находилась в отдельном строении рядом с домом. Она остановилась у открытой двери, пробурчав про себя. Что же делать, что же делать… А! Она довольно потерла руки. Почему она не додумалась до этого раньше? Тристан не сможет найти шпагу, если нечего будет находить. Сегодня, когда все лягут спать, она прикажет Дибблеру, Эрбуту и Сниггсу выкинуть все шпаги и кинжалы в ров. Нет, не в ров, в море. Да, море лучший вариант. Меньше шансов, что Тристан сможет выловить их назад.
Пэн усмехнулась и зашла на кухню.
— Нэни, Твисл, слушайте. Сегодня вечером у нас будет пир.
Прячась в тени утеса, Кристиан де Риверс наблюдал за капитаном корабля, сидящим на лошади на краю берега. Мужчина беспокойно ерзал в седле. Было темно, и, без сомнения, ему сильно не нравилось находиться одному на этом участке пустынного берега. В это время контрабандисты и бродяги рыскали по скалам и утесам возле пляжа. Звук прибоя гремел в ушах Кристиана. Пока он наблюдал за своей добычей, конь капитана корабля отступил от мокрых пальцев морской пены, цеплявшихся за песок.
Что он скажет Дерри? Приветствую, друг мой, я потерял твоего младшего брата и думаю, что он утонул? Он не должен был позволять Моргану преследовать этого злодейского священника в одиночестве. Но он опасался, что Жан-Поль узнает об участии королевы в затее отослать и женить этого дурака и пьяницу Дарнлея на шотландской королеве Марии Стюарт. А теперь Морган пропал.
Внезапно, туча, которая закрывала полную луну, отплыла. Кристиан дал знак людям за своей спиной. Он подтолкнул своего коня и медленно выехал из укрытия и приблизился к ожидающему капитану корабля. Серебряный свет луны осветил его, когда он остановился. Капитан корабля обернулся и вздрогнул, когда заметил всадника, которого не было на пляже, когда он оглядывался в прошлый раз. Он коснулся своей шпаги, но Кристиан снова пришпорил коня и двинулся вперед. Капитан корабля украдкой посмотрел на него, пока он приближался и откинул капюшон своего плаща.
Царапанье по скалам, которые находились между пляжем и утесом, возвестило появление подозрительных людей с факелами. Вскоре они уже купались в золотом свете. Капитан корабля уставился на всадника рядом с ним, и нахмурился. Кристиан почти ухмыльнулся, так как он мог догадаться, что было на уме у капитана — слишком молод. Этот мужчина был слишком молод. Красавец-дворянин, привыкший к ароматическим шарикам и танцам.
Кристиан наклонился ближе, чтобы тот увидел тонкие морщинки вокруг его глаз и тонкие серебряные пряди на его висках. Потом он заговорил, и развеял все мысли о праздных щеголях.
— Не ты ли тот негодяй, что потерял моего Моргана в море?
— Господи сохрани Вас, милорд Монфор. Это был черный шквал.
— И не пытайся задурить меня своими извинениями!
Капитан корабля нахмурился. Жеребец Кристиана загарцевал и закусил удила, услышав угрозу в голосе всадника.
— Я Вас умоляю, милорд, не ругайте меня за бурю. Она пришла ниоткуда и туда же возвратилась. Я хотел повернуть обратно, но лорд Морган не пожелал этого. Он сказал, что добрые англичане умрут, если мы не поймаем священника.
Кристиан воскликнул:
— Чума на тебя и твой корабль. Лорд Морган был мне как младший брат, а ты убил его.
Капитан корабля услышал скрежет металл, и тут же заметил, указывающий на него кончик лезвия кинжала.
— Откуда мне знать, — продолжил Кристиан, — что ты не подкуплен священником и не убил моего друга специально?
— О, нет, нет-нет-нет. Нет, милорд. С чего бы мне рисковать своим собственным кораблем? Пройдут месяцы, прежде чем я смогу починить его.
Кинжал исчез, но Кристиан схватил капитана за воротник плаща и почти поднял его над седлом. Он просто жаждал совершить убийство.
— Скажи-ка мне, капитан, мог ли лорд Морган пережить этот шквал?
Обливаясь потом, с пересохшим горлом, тот покачал головой. — Если бы он ухватился за бревно или бочонок, то это возможно. Но море было таким бурным, что я сомневаюсь, что он смог долго продержаться на плаву. И нас настолько далеко отнесло от курса, что, клянусь, ему негде было укрыться.
— А корабль священника?
— Я не знаю, милорд.
— Вы чертовски мало знаете.
Кристиан отбросил его.
— Если я только узнаю, что ты солгал, я заставлю тебя жрать твои собственные внутренности.
— Богом клянусь, милорд, я говорю истинную правду.
— Лорд Морган больше ничего не сказал про священника и его замыслы?
— Нет, милорд. Только то, что если священник сбежит, это повлечет за собой смерть добропорядочных англичан.
— Каким образом?
— Я этого не знаю, милорд. Больше он мне ничего не сказал.
Кристиан не смотрел на капитана, а глядел на темное море и жемчужно-белую пену.
— Я сначала сам все разузнаю, прежде чем сообщу его семье. — Он снова посмотрел на капитана. — Убирайся с глаз моих, и молись, чтобы у меня не возникло причины сомневаться в твоей правдивости.
Капитан неуклюже повернул лошадь и поехал вниз по пляжу. Кристиан забыл о нем. Вскоре ему нужно будет прекратить поиски и встретиться с верховным секретарем Сесилом, ближайшим советником королевы.
Люди с факелами окружили своего главаря, и все смотрели на море. Затем Кристиан снова исчез в тени скал. Его люди последовали за ним, и на пляже остались только песок, скалы и морская пена.
Тристан посмотрел на деревянный поднос, и подумал, что тут стоит оловянная тарелка, а может быть, даже серебряная. Откуда ему это известно? Он покачал головой, и поддел кусок жаренного в пряностях кролика. Он посмотрел на Пен, которая ела кусочек жаренного молочного поросенка. Снова свиньи.
Она пыталась его отвлечь этим пиром. Чем больше она избегала разговора про шпаги, тем больше он забавлялся. Она испытывала отвращение к ношению оружия. Эту щепетильность он мог понять. Большинство женщин избегают насилия, а Пен, большую часть времени, была такой доброй, такой нежной.
В самом деле, иногда она проявляла здравый смысл. Он не стал бы давать оружие ни Сниггсу, ни Дибблеру, ни Эрбуту, никому другому из тех умалишенных, которым она позволила себе служить. Она украдкой посмотрела на него сквозь блестящий поток своих волос. В ответ он улыбнулся так довольно и мило, что она нахмурилась.
Он не мог противостоять желанию поддразнить ее. Она сплела вокруг него кружево из нелепых выходок вот уже который день, окружая и смущая его, изводящим и неугасимым желанием завоевать ее. Теперь настала ее очередь пережить эти пытки. Когда этот смехотворный пир завершиться, он настоит на посещении оружейной комнаты.
— Трески? — Спросила она, протягивая тарелку с рыбой.
— Благодарю. — Он взял кусочек.
— Вареного каплуна? — Он снова кивнул. Она пыталась накормить его до отвала, чтобы единственным его желанием было поспать. Она не знала, сколько он был способен съесть. Он сунул себе в рот ломоть каплуна, который был приготовлен с беконом и приправлен чебером, петрушкой, иссопом и шалфеем. Он вынужден был признать, что зловредная девица Твисл знает толк в готовке.
Но ужиная, он наблюдал за сидящими за нижней частью стола. Дибблер, как обычно, спорил со Сниггсом. На сей раз, эти глупцы, по-видимому, ссорились, каким образом резчик мог
