Морган вернулся к Эрбуту, забрал у него шпагу и надел свой плащ. Не глядя больше на распростертое тело Эрбута, он спустился с оконного выступа вслед за наемной убийцей по имени Дансер.
Пэн шла вверх по лестнице в комнату для рисования с еще одним подносом в руках, на сей раз последним. После ссоры вчерашним вечером, она намеревалась отомстить, отправив Тристана на лодке с припасами. Без сомнения, он попробует на ней еще какие-то свои манипуляции. Однако, вскоре он поймет, что ему не так просто обмануть ее, как и прошлой ночью. Ей удалось немного поспать после многочасовых размышлений об отстраненном и в тоже время насмешливом поведении Тристана, его грустную жалость к ней. Его отстраненность напугала ее. Всего лишь несколько часов назад он кричал ей про их любовь.
Теперь ясно, что он прекратил притворяться, и она осознала, что предпочла бы прежнюю ложь. Иметь дело с его безразличием для нее означало пробираться вброд через бурные, адские озера. А жалость словно обдала ее кипящим маслом.
Мысль о его снисхождении вызывала в ней ярость, и она с радостью отдалась этому ощущению.
Пэн прошла последние ступеньки к лестничной площадке, и остановилась, узрев полуоткрытую дверь в комнату для рисования. Она со стуком опустила поднос на пол и поспешила внутрь.
Эрбут лежал на полу, обняв голову руками, и храпел.
— Эрбут!
Парень фыркнул и с сопением очнулся. Он сел, нахмурился и обхватил голову руками.
Пэн стала над ним, уперев руки в боки.
— Эрбут, что ты натворил?
— Он меня ударил, госпожа.
— Но зачем ты вошел в комнату? Я же тебе приказала и близко к нему не подходить.
— Я услышал шум, госпожа. Похожий на борьбу. Я увидел кого-то у окна рядом с его Лордством — э-э-э — священником. Но он меня ударил. Я очнулся, но так плохо себя чувствовал. Точно одурманенным, и у меня так заболела башка, а затем я заснул.
— О, Эрбут, как ты мог — что это? — Пэн кинулась к окну и посмотрела на уступ и на веревку. — Лодка с припасами! Скорее, Эрбут.
Пэн приподняла юбки и бросилась наверх на крышу башни. Она подбежала к углублению между двумя башенными зубцами и посмотрела на юго-восток. Почти на горизонте, пятнышком посреди жемчужного восхода, она разглядела очертания лодки с припасами.
Невнятный вопль ярости вырвался у нее. Эрбут глазел на уходящую лодку, раскрыв рот так широко, что челюсть его едва ли не касалась зубца, к которому была привязана веревка. Пэн бродила туда-сюда по крыше и метала яростные взгляды то на веревку, то на лодку и кляла себя за то, что не поставила больше людей на охрану Тристана.
— Мне совсем не стоило ждать, пока он все вспомнит. Как он достал веревку?
— От дьявола, — пролепетал Эрбут. — Я заметил одного из его демонов за окном.
— О, Эрбут, сейчас не время для фантазий. Ты прямо как Сниггс. — Пэн била кулаком по ладони, беспокойно гуляя. — Я обязана придумать способ поймать его.
На крыше сторожки у ворот напротив, Дибблер что-то кричал и жестикулировал. Пэн не обратила на него внимания и стала бродить еще быстрее.
— Я знаю. Каррак Пондера. Он намного быстроходнее лодки с припасами. Да, именно каррак. Пондеру придется воздержаться на время от контрабанды.
Она развернулась на звук шагов. Дибблер и его разношерстная замковая стража шли к ней через проем в стене. Дибблер размахивал пистолетом, который он добыл во время рейда в дом Кутвелла. Между прежним капитаном и Сниггсом шествовал агент королевы. Вслед за ним шагали Турнеп, Видл и несколько фермеров.
Он остановился перед ней, вытянул перевязанную руку и проревел:
— Я пришел за объяснениями, госпожа Фэйрфакс. Мне бы следовало арестовать Вас вместе со священником. Из-за Вас я едва не сгорел и едва не стал жертвой опасного дыма. Вы помешали посланнику ее Величества. Предоставьте мне немедленно священника Жан-Поля.
Он глянул на Дибблера.
— А этот мошенник украл мой лучший пистолет. Верните мне его прежде, чем он кого-нибудь убьет.
— К черту пистолет. Вы опоздали, лорд Сент-Джон.
Сент-Джон ухмыльнулся.
— Что случилось? Он мертв? Вы убили его?
— Нет, священник сбежал. — Пэн указала на лодку с припасами, которая исчезла за горизонтом.
Сент-Джон взглянул на нее и разразился проклятиями. Пэн смотрела на то, как постепенно краснело его лицо.
— Я должен был сам об этом позаботиться! — вскричал он.
— Что?
Он посмотрел на нее, потом отвернулся.
— Не имеет значения. Теперь я снова должен гнаться за ним. Ради Христа, Вы бы помолились, чтобы я убил его прежде, чем он окажется в Англии.
Сент-Джон развернулся и попытался уйти. Пэн подала знак Дибблеру, и агент королевы оказался окружен пиками и вилами. Он повернулся к Пэн.
— Как Вы мне это объясните?
— Вы сказали, что собираетесь убить его.
Тоном, которым обычно разговаривали с обитателями Бедлама, он сказал. — Вы не оставили мне иного выбора, госпожа.
— Я не могу позволить Вам убить его.
— Позволить? Позволить? Срань Господня!
— Прекратите этот проклятый бред, сэр, или я запру Вас в камере.
Турнеп уколол его в спину своими вилами. Сент-Джон закрыл рот и уставился на нее.
— Как я уже сказала. Я не могу позволить вам убить его, но могу помочь снова поймать его.
— Мне не нужна помощь такой безрассудной девицы, как Вы. Вы можете гоняться за ним, если хотите, но только я знаю, куда он держит путь.
Пэн посмотрела на триумф своего противника и вздохнула, сказав с насмешливым сожалением.
— Если Вы мне не поможете поймать его, тогда я отправлюсь без Вас. К сожалению, пока я не вернусь, мне придется посадить Вас в камеру.
Сент-Джон снова поглядел на копья и пики.
— Что Вы предлагаете, госпожа?
— Вы и я одолжим каррак Пондера и отправимся ловить священника, — сказала Пэн.
— Я соберу своих людей.
— Нет, милорд. Тогда Вы попытаетесь оставить меня позади. Моих людей вполне достаточно. Воистину, нам следует поторопиться, так как я желаю немедленно отплыть.
Сент-Джон низко поклонился.
— Я к Вашим услугам, госпожа, но когда мы поймаем священника, клянусь, что Вы пожалеете, что уплыли с этого Богом проклятого острова.
Ее приготовления к путешествию уже были завершены. Пэн посетила свою сокровищницу, в которой находилась поеденная червями шкатулка, в пыльной комнате под комнатой для рисования. Именно тогда в поисках запасов, она поняла, что ее ограбили, и кто это сделал. Весь в щербинках и покрытый ржавчиной замок был сломан и почти треть ее монетного запаса исчезла. Ругаясь, она собрала остальное и отправилась со своими слугами и Сент-Джоном. Они отправились на пристань Кутвелла, которая находилась на другой части острова, пока Сент-Джон высмеивал саму идею кражи судна. Пэн не обратила на его насмешки никакого внимания. Спешившись, она проследовала на пристань к капитану судна, а ее люди пошли за ней. Она протянула капитану мешочек монет, несколько минут прошли в оживленной беседе, потом она поднялась на борт, а следом за ней прошел смирившийся Сент-Джон. Она потратила большую часть своих монетных запасов на зиму. Но она испытывала ужасную потребность.
Плаванье до Англии заняло немногим более одного дня, и почти все это время Пэн провела на носу корабля, силясь увидеть очертания лодки с припасами. У нее так и не получилось. Они бросили якорь в отдаленной бухточке на берегу Корнуолла следующей ночью и направились к берегу друг за другом. По совету капитана она нашла жилье в деревне неподалеку и поднялась на следующее утро до рассвета.
Они наняли лошадей и пустились в путь по дороге, которая вела на север, следуя указаниям Сент-Джона.
Пока они ехали, Пэн вышла из своего мрачного молчания и посмотрела на агента королевы.
— Зачем Вы отравили Тристана тем отвратительным зельем?
Он закричал, стараясь перекричать топот копыт:
— Вы полагаете, что я должен был терять время, выпытывая все его проклятые секреты?
— Так что эта сказка про покушение на Сесила — чистая правда?
Повернув голову, чтобы быстро взглянуть на нее, он не сразу ответил. Он пришпорил лошадь и поскакал быстрее.
— Да. Зачем, Вы полагаете, я за ним гоняюсь, рискуя собственной жизнью? Он намеревается убить министра королевы. Я обязан достичь места встречи раньше него.
Пэн всеми силами старалась не отставать в этой костедробильной скачке, хотя ее мысли застыли, словно в ледяном сиропе. Тристан, убийца. Она вспомнила, каким он был в комнате для рисования, — полный расчетливой чувственности, молчаливо одобряющий манипулятор. Она ошибалась насчет него. Она не могла больше доверять своим суждениям насчет него. Господи, помоги ей, Тристан собирался…она даже не могла выразить это словами.
Они немного снизили темп, чтобы дать лошадям отдохнуть, и она вышла из своего отчаяния. — Но тогда Вы можете мне поведать, куда мы направляемся.
— На север, госпожа, на север и на восток, поездка займет около суток. В отдаленное имение, далеко от королевского двора, затерянное в деревне. Секретарь Сесил и его сопровождающий Кристиан де Риверс, лорд Монфор приедут в Бомарис[78] в это время. Молите Господа, чтобы мы успели остановить священника.
— Бомарис, — повторила Пэн. — Я о таком не слышала.
— Поместье барона Рошфора, таинственного отшельника. Но это неважно. А важно то, что Сесил прибудет туда, и если нам не повезет, там окажется также священник. И тогда, госпожа, несмотря на Ваши колебания, я убью его.
Пэн посмотрела на Сент-Джона. Его глаза напугали ее. В них не было ни сострадания, ни сожаления. Глядя на них, на ум приходило сравнения с атакующим волком, где препятствия не имели никакого значения, а важна была только жестокость хищника. Но отец небесный, не могла она позволить этому человеку добраться до Тристана. Они скакали всю ночь, Пэн, Сент-Джон, Дибблер и ее слуги. Они оставили двух фермеров позади. Не привыкшие к скачке, они частенько падали и их оставили в деревушке, чтобы они подлечили свои отбитые зады.
Меняя лошадей, когда предоставлялась возможность, они продолжали скакать, когда день стал клониться к вечеру. Пэн уже не могла держать глаза открытыми и ехать верхом. И только решимость остановить Тристана и в то же время не позволить убить его, заставляла ее держаться прямо.
Она очнулась от своего усталого оцепенения, когда увидела, что Сент-Джон заставил лошадь перейти на медленный шаг. Они оставили главную дорогу, которая тянулась до границы несколько часов назад, и перешли на узкую тропинку, которая бежала по невспаханным полям. Среди дня они въехали в лес пустынный, словно усыпальница в полночь.
