Пахом Пахомыч не шел.
— Не трусь, — уговаривал Виктор. — Он током бьет, только если врешь. И то мы разряд до двухсот вольт уменьшили.
— Двести тоже много! — упирался Пахом Пахомыч.
— Да, — признал Виктор, — ощутимо, — Он подул на руку, словно она еще болела. — Я нарочно попробовал соврать, так он, зараза, шибанул, будь здоров!
Пахомыч посерел.
— Да зачем это надо? — скороговоркой забормотал он. — Я и так вам все могу сказать без всяких детекторов...
— Без детектора нельзя! — твердо оборвал его Виктор. — Надежности не будет.
Деваться Пахому Пахомычу было некуда. Отказ был равнозначен признанию вины. С видом обреченного на казнь он опустился на стул. Виктор расстегнул ему рубашку и закатал рукав. Один проводок он скотчем прикрепил к запястью Пахома Пахомыча, второй таким же образом повесил ему на волосатую грудь. Другие концы проводов были для видимости тем же скотчем приклеены к прибору. Я сел за стол, надел на себя бутафорские наушники и с серьезным видом покрутил ручку, словно настраивая аппарат.
Услышав треск и писк, Пахом Пахомыч ойкнул и подпрыгнул.
— Убавь напряжение! — недовольно потребовал он от меня. — Больно же! Я еще ничего не сказал, а он уже током бьет.
Мы с Виктором переглянулись.
— Убавь чуток, — согласился Виктор.
Я пожал плечами и убрал звук.
— Отвечай только «да» или «нет», — строго инструктировал Пахома Пахомыча Виктор. — Ты понял меня?
Пахом Пахомыч крепко зажмурился, готовясь к истязаниям, и затряс головой.
Я резко крутанул ручку. Приемник захрипел.
— Ай! — вскрикнул Пахом Пахомыч. — Еще убавь!
— Только «да» или «нет»! — повысил голос Виктор. — Понял?
— Да! — выпалил Пахомыч, гримасничая.
— Теперь другое дело, — одобрил я, приглушая шумы.
— Твоя фамилия Лихачев? — приступил к допросу Виктор.
— С чего это она Лихачев? — возмутился Пахом Пахомыч, открывая оскорбленные глаза.
Приемник тут же засвистел под моими пальцами.
— Сколько раз повторять: отвечай правильно! — набросился на него Виктор.
— А ты вопросы правильные задавай! — огрызнулся Пахом Пахомыч. — Я же тебя не обзываю!
Виктор не стал вдаваться в полемику.
— У тебя дети есть?
— Да, — подозрительно ответил Пахомыч. — Один ребенок. А что?
— Ты работаешь в холдинге?
— Да.
— Три года?
— Да.
— Тебя зовут Пахом Пахомыч?
— Да, — машинально кивнул Пахом Пахомыч, но тут же спохватился. — То есть нет! А чего ты опять обзываешься? — начал он недовольным тоном, но Виктор его перебил.
— Не отвлекайся! Твою жену зовут Соня?
– Да.
— Ты был судим?
– Нет.
— У тебя есть иностранное гражданство?
— Нет.
Виктор наращивал темп с каждым вопросом. Пахом Пахомыч тоже отвечал все быстрее, не сводя с него напряженного взгляда.
— Ты умеешь водить машину?
— Да.
— Много ты у нас воруешь?
— Ничего я не ворую! — вновь взвился Пахом Па-хомыч.
— Да или нет? — непреклонно потребовал Виктор.
— Нет!
— Что «нет»? — уточнил Виктор.
— Да не ворую я! — воскликнул Пахом Пахомыч в отчаянии.
— А почему прибор не пищит? — обернулся в мою сторону Виктор.
Я развел руками. Сострадание к Пахому Пахомычу на мгновение пересилило мое естественное правдолюбие. Между прочим, Пахом Пахомыч, как мне показалось, и сам был озадачен нечувствительностью нашей аппаратуры. Однако, удостоверившись, что детектор не реагирует, он приободрился.
— Вот видишь! — торжествующе бросил он Виктору. Тот неодобрительно покосился на меня, выразительно кашлянул и продолжил.
— У тебя есть высшее образование?
— Да.
— Ты участвовал во взрыве Сырцова?
— Нет, конечно! Сам знаешь.
— Ты знаком с Плохишом?
— Да.
— А с губернатором?
— Ну, виделись мы с ним.
Видя, что допрос постепенно утрачивает остроту, Пахом Пахомыч несколько расслабился. Он даже полез в карман за сигаретами, достал их, но я сделал страшные глаза, и он торопливо сунул пачку назад. Виктор между тем подкрадывался к нему все ближе, пока наконец не оказался совсем рядом.
— Ты был женат на обезьяне?! — прямо в ухо ему гаркнул Виктор что было мочи.
— Нет! — хватаясь за ухо, крикнул Пахом Пахомыч.
Я повернул ручку до отказа. Раздался треск и шипение.
— Врет, — сказал я.
— Пора бить его током, — заключил Виктор.
— Нет! — вопил Пахом Пахомыч. — Нет! Хватит! Я и так оглох!
— Перестань голосить! — пытался урезонил его Виктор. — Чего ты разорался? Мы еще до половины не дошли.
— Нет! — надрывался Пахомыч. — Я не буду вам отвечать! — он сдирал с себя провода.
— Чего ты взбеленился? — спросил Виктор удивленно.
— Хватит надо мной издеваться! Я вам не клоун! Я такой же человек, как и вы!
Я посмотрел в его изможденное, похудевшее лицо, и мне стало стыдно всей этой комедии. Я снял наушники.
— Пахомыч, — спросил я просто. — Зачем ты сдал Володю?
Пахом Пахомыч отпрянул, словно от хлыста, и испуганно замер. В комнате сделалось очень тихо. Втянув голову в плечи и перебегая глазами с одного на другого, Пахомыч смотрел на нас. А мы — на него. Так прошло не меньше минуты.
Виктор взял свободный стул, поставил его напротив Пахома Пахомыча и уселся так близко, что они почти касались коленками друг друга. Лицо его было сосредоточенным. Никто из нас не произнес ни звука. Я слышал учащенное дыхание Пахома Пахомыча.
