разговариваю.
— Он что, сам за рулем? — ужаснулся я.
— А что я поделаю?! Я же не могу ему приказать!
— Надо что-то срочно предпринимать, — пробормотал я озабоченно. — Его необходимо остановить.
Он только этого и ждал.
— Мне ваше распоряжение нужно! — зашептал он. — Иначе добром не кончится, я его знаю! Дальше хуже будет, чует мое сердце.
В этом он был не одинок. Мое сердце чуяло примерно то же.
— Какое распоряжение?
— Ну, насчет браслетов!
Я враз прикусил язык. У меня как-то вылетело из головы, что начальник охраны Виктора всегда возил с собой наручники на экстренные случаи, когда Виктор выходил из-под контроля и принимался буянить, создавая угрозу общественной жизни Уральска. Однако применять эти радикальные средства усмирения начальник охраны мог только с санкции Храповицкого, но никак не по своему усмотрению.
— Андрей Дмитрич, вы меня слышите? — забеспокоился он, видя, что я молчу.
— Слышу, — отозвался я.
— Ну, так надевать браслеты или нет?
— Нет!
Во-первых, я не считал себя вправе отдавать подобные приказы: прерогативы Храповицкого не переходили ко мне по наследству. Во-вторых, сейчас, когда мы с Виктором остались вдвоем против всех, я не мог поступить с ним таким образом.
— Андрей Дмитрич! — упрашивал он. — Ну, пожалуйста, а?
— Нет! — повторил я твердо. — Забудь об этом. Я сейчас выезжаю. Будь на связи, чтобы я мог вас найти.
Я наспех оделся, вывел из гаража свой джип и, проклиная Виктора, помчался в сторону городского центра. Очередной звонок застал меня уже в пути.
— У нас авария! — уныло рапортовал мне начальник охраны Виктора. — Все тачки в хлам! Просил же я вас, Андрей Дмитрич! Не послушали вы меня!
Я сбросил скорость.
— Никто не пострадал?
— Да я лбом о приборную панель приложился, — ответил он с упреком. — Бровь рассек, кровянит, зараза. Еще один парень, похоже, ребро сломал. А так — ушибы у ребят, синяки, но вроде целы.
— А Виктор?
— А им вообще ничего. Слава Богу! А то конец бы нам пришел.
— Как же вы ухитрились?
— Да Виктор Эдуардович вдруг затормозил резко, ну, мы в него и въехали, скорость-то у нас была — дай Бог! «Десятка» ведь медленнее останавливается, чем «Лэнд Ровер». Короче, мы в него, а еще одна «десятка» с ребятами — в нас. Гармошка получилась.
— Где вы сейчас?
— Возле Дворца культуры.
Это было совсем рядом, и уже через несколько минут я притормаживал на месте происшествия. На площадке перед Дворцом Культуры в темноте громоздилась искореженная груда металлолома, бывшая еще недавно транспортом. Вокруг валялись осколки фар, стекол, разбитые фрагменты бамперов, какие-то куски железа и пластмассы.
Мне показалось, что обе «десятки» были безнадежны и вряд ли подлежали восстановлению. Особенно досталось той, что очутилась в середине бутерброда. Вся передняя часть машины была изуродована, и то, что все обошлось без тяжких увечий, можно было назвать чудом. «Лэнд Ровер» был прилично помят, но в отличие от машин охраны еще сохранял некоторое сходство с базовой моделью.
Гвардейцы Виктора толпилась возле останков своих автомобилей, курили, переговаривались и временами зачем-то пинали колеса. Начальник охраны, крупный хохол, прижимал ко лбу окровавленный носовой платок.
Поодаль стояла «шестерка» с выключенными фарами. Окна были опущены, и из них высовывались две головы, причем один из полицейских снимал происшествие на камеру. Я вылез из машины и подошел к ним сзади. Они были так увлечены, что не заметили моего приближения.
— Кино-то хоть хорошее будет или опять порнуха? — поинтересовался я.
Они повернулись и уставились на меня.
— Ты зачем подкрадываешься?! — наконец, раздраженно воскликнул тот, что без камеры. — Мы ведь можем и табельное оружие применить!
— Вы лучше меня сфотографируйте, — попросил я. — Я своей девушке на память пошлю.
Черные тонированные стекла быстро поползли вверх, из чего следовало, что фотографию на память моя девушка так и не получит.
Я перекинулся парой слов с удрученной охраной и заглянул в джип Виктора. Здесь горела тусклая лампочка. Виктор сидел на водительском месте и пил коньяк из горлышка, время от времени передавая бутылку назад, где жались две приблудные гражданки.
Наверное, когда Виктор прибыл в клуб, серьезных девушек, весом больше шестидесяти килограммов уже разобрали. Оставались одни легкомысленные маломерки. Во всяком случае, до любимых Виктором стандартов дотягивала лишь одна, да и то с трудом: симпатичная молчаливая коровка. Другая была худой, белобрысой и наглой, с плоским лицом. Кстати, я бы не поручился за то, что обе перевалили рубеж совершеннолетия. Белобрысой точно было не больше шестнадцати.
Я взобрался за переднее сиденье рядом с Виктором.
— Приехал все-таки! — безрадостно приветствовал меня Виктор. — Это правильно. В гробу отоспимся. Видал, что мои балбесы натворили? На хрен только мы такую кучу ишаков за собой таскаем, деньги на них тратим? Один вред от них.
— Они же не нарочно, — робко попробовала заступиться за охрану коровка.
— А какая разница! — агрессивно вмешалась в разговор белобрысая. — Тачки-то не их, а Витины. Расколотили — пусть новые покупают! Ты их уволь, Вить! — посоветовала она Виктору. — Лучше пацана моего охранником возьми. Он как раз себе работу ищет. Нормальный пацан, мы с ним полгода уже живем.
— Возьму, — пообещал Виктор. — Только сначала мы допьем коньяк и съедем вниз по лестнице.
— По какой лестнице? — осторожно спросил я.
— А там, за Дворцом, — пояснил Виктор. — Длинная такая. Я рекламу по телеку видел. Джип какой- то по лестнице съезжал. Долго так.
— Во клево! — обрадовалась белобрысая.
— Это был не «Лэнд Ровер», — возразил я. — Совсем другая машина.
Я не видел рекламу, зато видел эту лестницу. Мы однажды поднимались по ней с Плохишом на историческую стрелку с участием Бабая и Ильича. Лестница была крутой, насчитывала несколько пролетов и чертову уйму ступеней. Спуститься по ней на машине было совершенно нереально.
— Да не важно, что там была за тачка! — отмахнулся Виктор. — Все равно в рекламных роликах одно вранье. А мы вот возьмем, да и спустимся, по правде.
— Ты вообще такой прикольный, — похвалила белобрысая Виктора. — Я от тебя торчу!
Виктор хмыкнул, поправил зеркало заднего вида и поймал в нем ее отражение.
— Скучно тебе жить?
— Конечно, скучно. Денег-то нет!
— А ты думаешь, с деньгами весело? — спросил он.
— А то! Вы вон по полной программе развлекаетесь с утра до вечера! Возьми моего пацана на работу, а?
Виктор повернулся ко мне. В неверном свете я поразился мертвенной бледности его лица.
— Меня тошнит от планктона, — негромко пожаловался он. — Ты знаешь, почему киты пускают
