Грохнул выстрел, за ним другой и третий. Метеор дернулся, екнул, словно его ударили в солнечное сплетение и, все еще держа куртку, ничком повалился вниз.
— Леха! — оторопело окликнул его Пономарь. — Леха, ты че?
Метеор не отвечал.
— Леха! — снова позвал Пономарь.
Метеор не подавал признаков жизни. Пономарь быстро подполз к нему и тряхнул за плечо. Тот не шелохнулся. Пономарь рывком повернул ему голову. Я увидел застывший профиль и черную струйку, тянувшуюся от уголка рта по подбородку.
— Гляди, кровь, — ошеломленно пробормотал мне Пономарь. — Они Леху убили!
Я не смог ничего ответить. Я был потрясен не меньше него.
Пономарь обернулся в сторону бандитов.
— Бабай, мразь! — рявкнул он. — Ты мне лично за Метеора ответишь!
Кто-то дал по нему автоматную очередь. Он метнулся за дерево, пару раз пальнул, не целясь, наклонил голову, как бык, зарычал и ринулся вперед.
— Сдохни, сука! — ревел Пономарь, стреляя и перебегая от дерева к дереву. — Бей их, тварей!
Тут же вновь вспыхнула перестрелка. Глядя, как лезет напролом обезумевший Пономарь, один за другим стали подниматься и остальные. Я тоже вскочил, выставив перед собой сжатые в кулаки руки, как в ближнем бою.
Канонада усиливалась. Пригибаясь и петляя, мы обходили бандитов с флангов, зажимая их в тиски. Видя опасность, они ожесточенно отстреливались. Теперь все гремело и полыхало вокруг. Автоматные очереди срывали ветки с деревьев.
— Ствол! — не выдержав, заорал я на бегу неизвестно кому. — Мать вашу, дайте же ствол!
Ответом мне была пальба, злая матерная брань да треск сучьев. Никому не было до меня дела. Я что-то кричал, лез вперед, падал, заставлял себя вставать и опять бежал, ныряя и уклоняясь от пуль, как от ударов.
И вдруг оборонявшийся бабаевский стан пришел в движение. Взметнулась тень, за ней другая: не выдержав нашего яростного наскока, враги отступали.
— Кранты тварям! — торжествовал Пономарь. — Живыми не отпускайте!
Впрочем, его уже никто не слушал. Исход схватки был предрешен. Наши наступали и били, куда попало, бандиты спешно и разрозненно откатывались в лес. Так продолжалось несколько минут, затем опять наступила короткая пауза: обе бригады перезаряжали стволы.
И тут раздался чей-то охрипший голос.
— Стойте, пацаны! Да погодите же, елки! Вы че, блин, оглохли все?!
В этом странном призыве звучавшем, вероятно, уже не впервые, было нечто необычное. Мы остановились.
— Бабая, кажись, убили! — уже тише донеслось из чащи. — Слышь, пацаны?! Бабая убили!
И сразу все замерло, будто оборвалось. Никто не стрелял. Затем среди бандитов началась осторожная возня. Наши с оружием наготове наблюдали за ней из своих укрытий. Некоторое время висело молчание, наконец один из по-номаревских не вытерпел.
— Ну че там?! — крикнул он срывающимся от волнения голосом. — Че вы, блин, затихарились? В натуре, что ли завалили?
— В натуре, — мрачно и укоризненно отозвались с той стороны. — Прям в грудь, на хрен.
По лесу прокатился вздох. Те, кто лежал, поднялись и начали распрямляться. Одни отряхивались, другие разминали ноги, но никто уже не прятался. Братва потянулась смотреть на убитого Бабая, лежавшего в кустах. Как-то не верилось, что его, всего лишь минуту назад державшего в страхе весь город, теперь уже нет и никогда больше не будет.
Столпившись вокруг его тела, недавние враги перебрасывались короткими репликами, хотя голоса все еще звучали настороженно и приглушенно. Защелкали зажигалки, многие закурили. Я тоже достал сигареты, обнаружил, что они совсем смялись, расправил одну, вдохнул дым и почему-то закашлялся.
Пономарь, ссутулившись, сидел на земле, прислонившись спиной к дереву, и тер руками лицо.
— Федорыч! — подбежал к нему высокий охранник с густыми черными усами. — У нас тут, оказывается, еще двоих зацепило.
— Кого? — устало спросил Пономарь из-под ладоней.
— Рыбу и Сяву.
— Сильно?
— Сяве в руку попали, насквозь прошло. А с Рыбой, похоже, серьезно. Пуля в ноге осталась. Кость, видать, раздробило. Того и гляди — вытряхнется, надо в больницу везти.
— Отвезем, — пообещал Пономарь не двигаясь. — Тащите их к машинам.
Один из бандитов, приземистый крепыш с перебитым боксерским носом, подошел к Пономарю и остановился, хмуро глядя на него сверху вниз.
— Слышь, — неуверенно начал он. — Че делать-то будем? Два трупа на руках. Мусора трясти начнут. Не отцепятся, блин. Всех позакрывают.
В том, что он спрашивал совета у Пономаря, было скрытое признание пономаревского превосходства, нового для обоих.
— А ты раньше о чем думал? — непримиримо отозвался Пономарь. Он, кажется, все еще не отошел от атаки, ненависти и убийств. — Спохватился, етит!
— Я-то при чем? — буркнул боксер. — Чай, другой человек командовал. Теперь рвать надо из Уральска, пока не повязали.
— Куда рвать-то? — вскинулся усатый. — У нас половина пацанов в ЧОПе числятся. У них стволы законные, они за каждый патрон отчитываться должны.
— Да отбрешетесь, куда вы денетесь, — успокоил бандит с долей презрения. — ЧОП-то, поди, ваш собственный.
Наличие законного оружия являлось свидетельством дружбы с правоохранительными органами и не вызывало у него уважения.
— А толку, что собственный? — сердито возразил усатый. — Отчитываться-то перед ментами надо!
— А может, по утрянке сюда вернуться да гильзы собрать? — предложил кто-то из пономаревских. — А мусорам задвинем туфту, типа, на стрельбах были. Директор ЧОПа все подтвердит.
— Ты в уме, нет? — осадил его усатый. — Какие стрельбы? Двое на глушняк, двое ранены. Ты еще скажи, что Метеора мы сами завалили, по ошибке. Слышь, впотьмах за кабана приняли. На зиму салом запастись хотели.
Кто-то хохотнул. Пономарь, наконец, встряхнулся и поднялся на ноги.
— Короче, так, — отрывисто заговорил он. — Те, у кого левые стволы, сваливают и гасятся. Те, кто числятся в охране, выдергивают начальника ЧОПа и едут с ним в ментовку, там все вместе пишут объясниловку. Суть такая. На вас напали, кто — не знаете. Подожгли мой дом. Вы погнались за ними, но никого не поймали. Ясно или нет?
Он обвел взглядом своих бойцов. Те, сгрудившись вокруг него, сосредоточенно кивали, стараясь запомнить.
— Только пускай директор ЧОПа сначала позвонит знакомым ментам, чтобы они вас уже ждали в отделении, — наставлял Пономарь. — И показания раз десять повторите, а то запутаетесь к черту. Метеора и Сяву с Рыбой везите в больницу. Где их подстрелили — никто не помнит. Это место никому не показывайте. Ясно? Пять человек я забираю с собой.
— А ты куда? — поинтересовался усатый.
— Не твое дело, — отрезал Пономарь.
— А если менты про тебя будут спрашивать?
— Про меня молчите! Говорите, что меня с вами не было.
— Федорыч, — подал голос кто-то из его охраны. — А зачем они на твой дом напали, если тебя там
