— Укротительница растет, — говорили они потом Ванде.
После этого случая семья решила завести четвероногого друга, и с тех пор собаки в их доме не переводились. Вот и Чарлик был далеко не первой их собакой.
— Ты ведь тоже не хочешь возвращаться в город? — спросила Вика Чарлика.
Пес внимательно слушал ее, повернув голову набок.
— Конечно, нам на природе веселее, — ответила она за него.
Несмотря на старания Яны и Чарлика, к середине недели Вика совсем слегла. Она все сильнее задыхалась, но сквозь боль и слезы обещала поправиться и наотрез отказывалась ехать в город. Соседи наперебой советовали Яне обратиться к местной целительнице.
— Хорошо, цыплюха, — решительно заявила Яна. — Мы останемся здесь до субботы, но я покажу тебя Матрене, — поставила она условие.
— Видать, мои дела совсем неважнецкие, — чуть не заплакала Вика.
Ее давно уже так не называли. В детстве она отставала в росте от своих сверстников, и мама однажды любовно назвала ее цыплюхой. Это нежное прозвище как-то сразу прижилось. Да и самой Вике оно понравилось. Пока она не подросла, старшие частенько так к ней и обращались. И сейчас кто-нибудь из близких нет-нет, да и обласкает ее на старый манер. Тот же сосед напротив не раз вспоминал ее детское прозвище. Он-то и отвез Яну на своей видавшей виды «Победе» на выселки. Не успел он докурить свой Беломор, как Яна вышла из дома целительницы.
— Что? Отказала? — тревожно спросил он.
— Я никому не отказываю, — ответила появившаяся вслед Матрена. — А тем более детям.
Через четверть часа она уже осматривала Вику. Выставленные на улицу, Яна с соседом тихо беседовали. Даже Чарлику не разрешили присутствовать, и он с тревогой поглядывал то на Яну, то на закрытую дверь. А за дверью ошарашенная Матрена никак не могла прийти в себя. Увидев цвет выходившей из пациентки мок, она не верила своим глазам. Он в точности совпадал с пятном на рубахе угоревшего в прошлые выходные парня. Но как эта неокрепшая девушка, по сути еще ребенок, могла обладать такой силой? Вика поняла состояние знахарки по-своему и с испугом спросила: — Что, все так плохо? — Не переживай, детка, — ответила та и положила ей руку на лоб. — Я тебе помогу, но до приезда родителей ты поживешь у меня.
У больной не было сил возражать, да и старуха ей понравилась. Вике почему-то казалась, что она знала ее всю свою жизнь. От женщины веяло чем-то далеким и знакомым, таким, от чего щемило сердце. Вика смотрела в ее удивительно молодые глаза и, позабыв о боли, мучительно пыталась вспомнить, где она могла их раньше видеть. От высокой температуры мысли хрупкой пациентки спутались и, она впала в спасительное забытье. На короткое время Вика пришла в себя в трясущейся «Победе», чтобы узнать, что ее везут в дом этой удивительной старухи.
К ночи жар спал. Девушка лежала на полатях среди пучков сушеных трав и сквозь них разглядывала заплывшую туманом комнату. Она потерла глаза, но туман не исчез. Он поднимался откуда-то снизу и стелился по потолку, окутывая высокие полати, покрывая пациентку с головы до ног. Взгляд девушки просветлел, на щеках появился слабый румянец. И все было бы ничего, если бы не противный запах тухлых яиц, висевший в густом тумане.
— Ну, что сестра? Как ты себя чувствуешь? — услышала она откуда-то снизу.
Вика свесилась с полатей, пытаясь разглядеть, с кем это разговаривает хозяйка дома? Внизу она увидела склонившуюся над русской печью целительницу. Та, что-то помешивала в кипящем чугунке, который и источал зловоние. От этого дурно пахнущего пара в груди все клокотало. Старуха разогнулась, и не успела Вика опомниться, как целительница уже молотила ее по свесившейся вниз спине. От неожиданности и страха девушка закричала, но вместо крика из ее горла вылетел комок синезеленой слизи, за ним другой, потом третий. В глазах потемнело, а бабка все продолжала проверять ребра пациентки на прочность. Не прошло и минуты, как темнота отступила, и Вика с удивлением смогла свободно и глубоко вдохнуть.
«А не такой уж этот воздух и противный», — подумалось ей.
Она улеглась обратно на полати и наслаждалась легкостью дыхания. Исподволь она вспомнила, зачем только что заглядывала в комнату. Она же искала сестру целительницы. Уже с опаской Вика вновь украдкой выглянула из-под пучков сухой травы. Старуха была одна.
— А где же ваша сестра? — робко спросила девушка.
— Отдыхает на полатях, — озорно глянула на нее Матрена.
— Здесь никого нет, — опешила Вика, начиная догадываться, кто имеется в виду.
— Я вижу, ты уже нашла ее, — улыбнулась в ответ старуха. — Ты моя сестра по духу. И я уже давно тебя ищу. Вот выпей, — протянула она маленький горшочек с отваром. — Я тебе все расскажу. У нас еще целая ночь впереди.
Девушка поморщилась от горечи, но спорить не стала и, зажмурившись, одним залпом осушила глиняную посудину. Теплая нега разлилась по всему телу, и впервые за последние годы она заснула без изнурительной дыхательной гимнастики и мучительного кашля перед сном.
В полночь Вика проснулась, словно заново родившись. В груди почти не саднило и дышалось непривычно легко. Сквозь щелки прикрытых глаз она видела, как целительница размельчала что-то в ступке, тихо бурча себе под нос.
— Ну, рассказывай, — не отрываясь от своего занятия потребовала она.
— О чем? — удивилась Вика. «Интересно, как она догадалась, что я не сплю!?» — Как ты уморила городских хлыщей.
— Каких хлыщей? Никого я не морила! — А откуда тогда у одного из них следы твоего плевка на одежде? После этих слов что-то щелкнуло в голове девушки, и она начала вспоминать тот ужасный вечер. Матрена внимательно слушала и про то, как ее охватила небывалая ярость, и про видение малиновых лиц, похожих на рыб, и про необычную легкость после выплеснутых эмоций. Позабыв о своей ступке, целительница с изумлением смотрела на девушку.
— А когда-нибудь еще ты испытывала приступ злости, который сменялся такой вот легкостью? — поинтересовалась старуха, и Вика скорее почувствовала, чем услышала еле уловимое напряжение в голосе спросившей.
— Один раз.
И девушка с тревогой рассказала о том, что давно довлело над ней и о чем она так и не решилась спросить у мамы тем далеким летним вечером.
— Вы думаете, что тот грузин тоже угорел? — боясь услышать ответ прошептала Вика.
— Сестры не выкают друг другу, — ласково сказала знахарка, пытаясь отвлечь эту наивную девчушку от пугающих мыслей. — У сестер нет возраста.
Потом Матрена долго рассказывала о человеческих эмоциях и сложном обороте черной энергии в природе. О том, как можно обуздать эту темную силу и кто имеет способности к этому. Увидев, что обессиленная болезнью девушка уже не воспринимает ее объяснений, целительница замолчала и накрыла свою новоявленную сестру овечьим тулупом. Она поменяла чугунки на огоне и вернулась к своей ступке. Вика почувствовала, как остатки тяжелого духа тухлых яиц, скопившегося над полатями, стал плавно вытесняться приятным запахом мяты. Отступивший кашель больше не беспокоил ее и она крепко заснула.
Под утро Вику пробудило подступающее удушье. Теперь она уже добровольно висела вниз головой и вдыхала зловонные пары в ожидании болезненных поколачиваний по спине.
К полудню появился первый посетитель.
— Высоко сижу, далеко гляжу! — Яна задрала голову под потолок, где на полатях сидела ее сестренка и весело болтала свешенными ногами. — Ты что там, поселилась? — Ага! — светилась от радости Вика. — Спускаюсь только в туалет.
— Да уж! В туалете-то наверное получше пахнет, чем у вас тут, — нарочито поморщила нос Яна и улыбнулась, видя, что Вике уже полегче.
— Давай! Давай! — начала выпроваживать ее Матрена. — Родительский час закончился.
Выставив гостью за дверь, она спросила свою пациентку: «Ну, рассказывай о своей болячке. Следствие-то мы подлечим, а вот, что делать с причиной?» — А ничего и не сделать, — не унывала развеселившаяся девчушка. — Это генетическое.
Матрена с грустью смотрела на это юное создание и постепенно стала постигать значение услышанного.
— Откуда родом твои бабушки по материнской линии? — еще не веря своим догадкам, спросила она.
— Кто-то из Прибалтики, кто-то из Польши. А что?
Глаза старухи странно засветились и она начала беззвучно шевелить кубами. Вике показалось, что с них слетело что-то похожее на «Не может быть», но она могла и ошибиться. Справившись с волнением, Матрена подошла к окну и выглянула на улицу. Около дома никого не было. Она дрожащими от волнения руками задернула занавески и глянула на ничего не понимающую девушку.
— Мы давно ждали тебя, — медленно проговорила она.
— Кто это «мы»? — Виккианское сестринство, — услышала Вика какую-то белиберду.
— Нет такого слова «сестринство», — вежливо поправила она. — Есть слово «братство».
— Не знаю, к сожалению или к счастью, но природа не дала мужчинам того, чем одарила нас, — усмехнулась старуха. — И погубила тех из них, кто родился со способностью поглощать темную энергию. Поэтому нет такого слова «виккианское братство», — передразнила она смутившуюся девушку.
Затем она кряхтя взгромоздилась на полати и положила голову юной сестры себе на колени. Рассказ предстоял долгий…
— В давние-давние времена, когда природа еще была девственной, женское начало было под покровительством луны, — начала она. — Могущественное ночное светило притягивало к себе всю земную воду. Океаны, моря и даже человеческая кровь были в его власти. Раз в месяц, когда на небо восходила полная луна, ее небывалая сила прорывала женские плотины. И все они, как одна отдавали природе свою кровь. И только не рожденные еще младенцы могли соперничать с мощью луны. Но если младенчик был слаб, то луна вытягивала и его, порою убивая этим будущую мать. Но мало кто знает, что в это время отворялись и другие затворы. Для тех, кто имел дар власти над злыми силами, это был главный день месяца. В полнолуние сестры взбирались на самый высокий холм или гору, чтобы приблизиться к ночному светилу. И там они насыщались черными флюидами, черпая их из нескончаемых потоков, что кружат вокруг Земли. Там же они освобождались и от излишков темной энергии, отдавая их своим сестрам или возвращая природе.
— Теперь ты понимаешь, почему среди нас нет братьев? — спросила знахарка. И сама же ответила: — Потому, что неокрепшие юнцы не могли избавиться от переполнявших их черных сил, избытки которых разрушали их изнутри. С тех самых пор только сестры владеют искусством черной магии.
— А как же истории про ведьмаков? — возразила Вика.
— Это всего лишь выдумки мужчин, пытающихся потешить задетое самолюбие. А теперь слушай внимательно, — продолжала свой рассказ Матрена. — Чтобы избежать саморазрушения, только девушки, познавшие первое полнолунное кровотечение, посвящаются в сестры. И это единственное время, когда скрытая в них сила может быть разбужена. Упустишь его, и мир никогда не узнает новой сестры.
— А как посвящают в сестры? — донесся до Матрены зачарованный шепот.
— Одного глоточка крови взрослой ведуньи достаточно, чтобы отворить заточенную в новой сестре силу.
— Бррр! — скроила рожицу Вика.
Но иногда среди нас появляются сестры, сила которых отворена с самого рождения, — продолжала с улыбкой старуха. — Их кровь как губка впитывает черные флюиды, не подчиняясь законам луны. Это дает им небывалую власть над злой энергией. Но они платят за это самым дорогим. Как и древние братья, они уходят от нас слишком рано. Еще никто не смог устоять перед избытком черных флюидов, — почти неслышно произнесла Матрена.
В доме повисла тишина, и лишь сверчок за печкой пытался перекричать потрескивающие в печи поленья. Вика покосилась на знахарку. Та смотрела куда-то вдаль отсутствующим взглядом, кончики ее выцветших ресниц мелко дрожали.
