Чарли не видел, в каком состоянии была Хэйзл после его побега.
— Почему бы тебе не отправиться домой, не объяснить ей все, а затем вернуться сюда? А что, если тебя кокнут и ты не вернешься больше домой? Это будет вторая потеря Хэйзл, и все, что она запомнит, это то, что ты смылся.
Он встал, держа в каждой руке по банке, теперь уже воды, и вручил мне одну из них. Он поставил свою банку на стол и открыл ее. На этот раз его средний палец залез далеко под кольцо-открывалку.
— Ну, дружище, — банка наконец-то зашипела, — она в любом случае меня потеряет, что бы я ни делал. А так она хотя бы получит компенсацию. Я остаюсь здесь. — Его глаза засверкали, а в голосе чувствовалась уверенность. Он внезапно стал тем Чарли, которого я знал раньше. — Лучше сгореть, чем потухнуть. Я сделаю то дело, которое обязался сделать по контракту. После этого я поеду домой и буду держать за это ответ перед Хэйзл. Пройдет немного времени, и она успокоится. Она на самом деле меня любит.
Он пристально глянул мне в глаза.
— Поедешь со мной вторым номером? — Он поднес банку с водой ко рту и запрокинул голову, чтобы напиться. Его взгляд в это время был прикован к моим глазам. — Заметь, никакой оплаты — это все только ради Хэйзл. Но я возьму на себя расходы и доставлю тебя обратно к твоей немке бизнес-классом.
Я не сдержался и улыбнулся; эта улыбка почти превратилась в смех, потому что ситуация была абсолютно нелепой. За всю свою жизнь я ни разу не работал бесплатно. Я даже с матери своей требовал двадцать пенсов, когда она просила меня сходить в магазин на углу купить пачку кофе.
— Но ты даже не рассказал, что за работа.
В глазах Чарли тут же появился огонек интереса. Он выудил из кармана джинсов карту памяти USB и вставил ее в свой лэптоп. Выскочившее диалоговое окно спросило его, хочет ли он продолжить просмотр фильма с того момента, на котором он остановился, или же начать с самого начала. Он прикоснулся к клавиатуре, и мы увидели отрывистую картинку десятиметрового кирпичного забора с зацементированным битым стеклом наверху. Кавалькада «лад» быстро двигалась вдоль него по разбитой дороге. Я мог разглядеть только два верхних этажа разбитого кирпичного куба с другой стороны забора, но каждое окно было защищено толстой решеткой. Камера выхватила разрисованные краской ворота. Два металлических ставня высотой со стену закрыли дом от посторонних. Они выглядели так, словно находились здесь так же долго, как и дом, заржавевшие и потертые, соединенные вместе посредине навесным замком.
Картинка свернулась, когда Чарли прикоснулся к экрану.
— Чертовы любители! — Камера была спрятана в какой-то сумке с прорезанной в ней маленькой дырочкой. Если бы объектив был плотно прижат к ней, мы бы получили полную картинку, но они сделали все настолько плохо, что по краям изображения были черные пятна. — На что мы смотрим?
— Это, дружище, дом члена правительства, самой высокогорной и богатой ландшафтами бывшей советской республики Грузии. Зовут его Зураб Базгадзе — хотя мне больше нравится называть его просто Стариком Базом.
— Класс! Ну и что?
— Я собираюсь пробраться туда и сделать маленькое дельце.
— Ни один идиот не платил бы тебе таких денег за «маленькое дельце». Ты прикрываешь спину?
Он ухмыльнулся.
— Именно поэтому я и хочу, чтобы ты поехал со мной и помог мне. — Он потянул край своего джемпера. — Это не единственная вещь, которую я купил в дьюти-фри. — Он поднялся, подошел к своему чемодану и достал оттуда маленькую цифровую видеокамеру. На ней горел красненький огонек. — Я подумал, что он снова был на пороге… — Он отключил питание. — Я пытаюсь нарастить как можно больше гарантий безопасности, сколько только возможно. Если меня пристрелят, он пойдет со мной.
— О ком это ты, черт тебя побери?
— О самом толстом американце в мире с одной из тех долбаных полулысых стрижек. — Чарли снова подошел ко мне и посмотрел на экран компьютера. Он достал карту памяти и помахал ею у меня перед глазами, после чего спрятал ее в карман. — Он дал мне это и лэптоп — и больше меня ни о чем не расспрашивай.
Он был прав. Мне не нужно было знать, кто это был. Если я поеду с Чарли и Уайтвол[7] узнает, что я тоже был в деле, Чарли всегда сможет сказать, что я ничего не знаю ни о чем. В любом случае он не показал бы мне пленку. Я не имел никакого отношения к этой работе.
— Я не хочу знать. Меня больше волнует, что делать, если тебя поймают. Эти твои старые трясущиеся руки доживут свои дни в тисках для пыток. Они там не лохи в своей Грузии, дружище.
— Пробраться в тот дом, это как два пальца об асфальт, дружище. Кто, по-твоему, работал во всех тех банках в Боснии?
— Я подумал о тебе, когда прочел эту историю.
Ближе к концу войны в Боснии Фирма захотела наложить лапы на финансовые документы некоторых чиновников в правительстве и высших армейских офицеров, получавших взятки от наркоторговцев и крупных сутенеров. Ребята из полка СВ взяли множество банков. Смысл был в том, чтобы, когда на карте мира появится новая страна, мы могли держать плохих парней подальше, а к власти должны были прийти хорошие парни. Естественно, это не сработало. Это никогда не срабатывало.
— Ага, нужно было и себе пару шиллингов взять тогда, как думаешь? В таком случае меня бы здесь сейчас не было…
— Так за какое ты «маленькое дельце» взялся?
Экран погас, и Чарли, подняв глаза, посмотрел на меня.
— Не могу тебе пока что сказать. Поехали со мной вторым номером, и я скажу тебе, когда прибудем в Грузию. Мне необходимо сделать дело в субботу, так что сегодня поздно вечером нужно уезжать отсюда.
— Почему в субботу?
— Баз в отлучке, но он вернется в воскресенье. Так что у меня нет времени болтаться тут и трепаться, дружище. Пора принимать решение. — Он поднял бровь в ожидании ответа. — Читай по губам, Ник. Пора принимать решение. — Он пристально смотрел мне в глаза. — А это значит, что тебе нужно смотреть в корень и задать себе главный вопрос.
— Какой?
— Самый главный, дружище. — Он сделал глубокий вдох, и его лицо приняло такое напряженное выражение, какое бывает у человека, когда он задумывается над тайнами вселенной. — Я имею в виду, что сейчас на дворе двадцать первый век. Так ответь мне: каким же нужно быть придурком, чтобы в наше время ходить с такой стрижкой?
Он загоготал.
Он смеялся так сильно, что схватился за бока.
— Я вот что тебе скажу, Чарли, — устало сказал я, — ты позвонишь Хэйзл и скажешь ей, что с тобой все в порядке и что я с тобой, а я подумаю над твоим предложением.
Часть четвертая
Глава первая
Меня разбудил звук объявления по громкой связи, из которого я не понял ни слова, но сразу после
