— Ну так как? Ты согласна жить у меня?
Джейн оторвала взгляд от кофе, посмотрела на Роберто. Он лежал на постели, небрежно закуривая сигарету. Тональность, с которой он задал свой вопрос, показалась Джейн в точности такой же, как если бы он поинтересовался, намерена ли она поехать поужинать.
— Судя по твоему тону, мой ответ для тебя не важнее, чем если бы ты хотел узнать, буду ли я пить чай или кофе, — резко ответила она. Теперь уже Роберто с некоторым удивлением взглянул на Джейн.
— Прошу прощения?
— Ты отлично слышал, что я сказала! — рявкнула она.
— Слышать-то я слышал, но не пойму, отчего вдруг такой тон?
— Ты задал такой серьезный вопрос, вопрос, от которого во многом зависит вся моя жизнь, и тем не менее лежишь как ни в чем не бывало. Или ты уверен, что иначе как «да» мне и сказать нечего?!
— Джейн, что на тебя нашло? Ты с самого утра какая-то сварливая. — Он с улыбкой подался вперед, взял ее руку. Джейн сердито отстранилась. — Дорогая, пожалуйста… — Он несколько смутился. — Конечно же, ты права, это важный вопрос, важный для нас обоих. Но я задал его вполне продуманно, с чувством, а не просто так.
— Почему же тогда так прозвучало? Мы ведь говорим не о чем-то там постороннем, а о моей жизни.
— И моей тоже.
— Для меня это много важнее, чем для тебя. Потому что, единожды решившись, я могу распроститься c о своей былой репутацией.
— Любовь моя, я отлично понимаю, но ты будешь под надежной защитой. Мои друзья в состоянии понять. Что может быть естественнее, чем двое, которые хотят всегда быть вместе?
— А как насчет твоей семьи?
— Они воспримут как должное, что я хочу иметь… Что я намерен жить с женщиной, которую люблю всем сердцем.
— Хочу иметь — «любовницу». Именно это ты хотел сказать.
— Да, я хотел сказать «любовницу». Это старинное слово, вышедшее нынче из оборота, но именно так оно и есть. Мне тут ничто не кажется зазорным.
— Жаль, нет соответствующего слова для тебя. Жаль, что я не такая богатая, — в подобном случае ты мог бы сделаться моим жиголо. Тогда мы были бы квиты.
— Дорогая, напрасно ты так. Я предложил бы тебе и большее, окажись у меня такая возможность.
— Что бы, интересно, ты мне предложил? Жениться? Весьма сомнительно. — Она рассмеялась сухим, холодным смехом.
— Значит, ты не веришь, что если бы я мог, то непременно бы женился на тебе?
— В этом случае я получила бы развод… — тотчас сказала Джейн.
Роберто замолчал.
Джейн и сама, впрочем, не понимала, какой дьявол вдруг вселился в нее. С одной стороны, она радовалась, что Роберто все-таки предложил ей перебраться к нему. Однако с другой, была преисполнена гнева за то, что он вообще решился сделать подобное предложение. Впрочем, она нисколько не сомневалась, что, предложи он ей пожениться, она непременно отказала бы. Она понимала, что не в состоянии вынести те проблемы, которые неизбежно повлекло бы за собой подобного рода замужество. Ну, спрашивается, чего она вдруг так раскипятилась? Зачем затеяла весь этот ненужный разговор?!
— Или тут проблема «разведенной женщины в условиях католической страны»? — Роберто по- прежнему молчал. — Так или нет? — не унималась Джейн.
— Нет.
— А в чем же тогда проблема? — И на это он не ответил. — А, должно быть, в моем пролетарском прошлом. Я не достаточно хороша для твоей приличной семьи, так? Хоть бы что-нибудь сказал, а? — Голос ее звенел от злости.
— Джейн, все это весьма глупо звучит. Уж ты-то должна бы знать, что это совершенно невозможно. Боже, детка, в моем кругу есть семьи, которые не принимают у себя тех, кто не отмечен в «Готтском календаре». Можешь ли ты представить, что они подумают? Они не остановятся и перенесут подобное отношение и на наших детей. По сравнению с нашим кругом ваше английское общество очень даже либеральное.
— Ну а ты, разумеется, отмечен в «Готтском календаре»? — с ехидными интонациями поинтересовалась Джейн.
— Джейн, зачем ты… Пожалуйста, постарайся меня понять. Если бы я что-то мог изменить, я бы так и сделал. Но я всегда должен помнить о матери. Это убило бы ее.
— А разве для нее счастье сына ничего не значит?
— Она принадлежит совершенно к другому поколению. Для нее долг превыше счастья.
— Господи, архаика какая-то! Не могу спокойно слушать. Что же во мне такого ужасного?! Я не плохой человек, не вор, не какая-нибудь подзаборная сучка. Я всего-навсего хочу любить тебя. Почему же я должна признать себя человеком второго сорта?!
— Дорогая, все правильно, но мы с тобой не в состоянии изменить положение вещей. Общество раздавит нас, проглотит и выплюнет.
— Это все чертовски лицемерно. Ты спишь со мной, и меня принимают, но принимают только как любовницу. А вот если ты женишься на мне, тогда общество от нас отвернется.
— Джейн, Джейн… — Они сейчас сидели на постели, гневно глядя друг на друга. — Жаль, что слова мои так тебя задели. Мне казалось, ты и сама все понимаешь. Да, очень жаль, что я не в состоянии на тебе жениться, — однако это именно так, и обсуждать тут нечего. А в качестве любовницы ты будешь принята среди моих знакомых и друзей. Я обеспечу тебе защиту, что уже само по себе немало, а кроме того, подарю свою любовь. Это и без слов ясно.
— А что же будет, когда ты женишься?
— Я пока еще не думаю о женитьбе.
— Пока не думаешь, да. Но рано или поздно тебе подыщут какую-нибудь чистенькую школьницу. Что тогда будет со мной?
— О какой еще школьнице ты говоришь?!
— Ну, наверняка есть какая-нибудь девочка, на которой твоя семья уже остановила свой выбор. Чтобы, когда тебе стукнет полтинник, ты смог бы на ней жениться.
— Дорогая, и откуда ты набралась всего этого? Уверяю, никто никого для меня не подыскивает. — Он попытался рассмеяться, настолько забавной показалась ему эта мысль.
— Ничего смешного. Тогда ты бросишь меня, как ненужную вещь.
— Но ведь и ты сможешь меня бросить. Послушай, дорогая, я ведь не предлагаю тебе пожить до Рождества, а после убираться из моего дома. Я предлагаю долговременный вариант. Мы будем жить вместе до тех самых пор, пока не поймем, что далее не можем. И если такой день наступит, я обещаю, что буду помогать тебе до тех самых пор, пока ты не найдешь себе кого-нибудь еще. Если понадобится, даже до конца жизни. Это очень справедливое решение, ты не находишь?
— Я бы даже сказала — восхитительное. Настоящий пенсионный план. Остается только подписать и скрепить печатью.
— Слушай, ты сейчас договоришься!
— Но ты-то ведь уже вывел меня из себя! — В спальне воцарилась тяжелая тишина… — А любовницы? Как же насчет твоих любовниц?
— Никаких любовниц у меня не будет.
— Ни одной? — с явным недоумением в голосе переспросила она.
— Ни одной не будет, я человек чести. И если что-либо обещаю, можешь верить мне на слово! — выкрикнул он.
— Но это обойдется тебе в весьма кругленькую сумму, если ты решишься выселить всех своих любовниц и назначишь им пенсии.
