Давайте попробуем представить себе, что нужно, чтобы подобное тому, что случилось в России дважды(!) на протяжении одного столетия, произошло 'само собою'.
Есть такой отличный старый фильм, который называется 'Три дня Кондора'. Кто не видел, обязательно посмотрите, не пожалеете. Пересказывать содержание я не буду, я просто приведу диалог, который происходит в самом конце фильма. В диалоге этом старый, 'замшелый' (ну, или 'махровый', это уж как кому больше нравится) цэрэушник приоткрывает завесу и делится с Кондором, а заодно и со зрителями, некоторыми профессиональными секретами:
– Do we have plans to invade the Middle East?
– Are you crazy?
– Am I?
– No, we don't have plans. We have games, that's all. We play games. 'What if?' How many men? What would it take? Is there a cheaper way to destabilize regime? That's what we're paid to do.
– Go on.
– It's simple economics. Today it's oil, right? In 10-15 years – food, plutonium, and maybe even sooner. What do you think the people are going to want us to do then?
– Ask them.
– Not now. Then. Ask them when they're running out. Ask them when there's no heat and they're cold. Ask them when theirs engines stop. Ask them when people who have never known hunger start going hungry. Want to know something? They won't want us to ask them. They'll want us to get it for them.
– Boy. Peole killed, and you playing fucking games!
– That's right. And the other side does, too.
Итак, люди, и люди не простые, а особенные, люди, которых государство заботливо отобрало, люди, которым государство платит за это деньги, люди, которым государство предоставляет особые полномочия, люди, которым государство позволяет не соблюдать законы, обязательные для всех других граждан, люди, фактически выделенные в особую касту (неплохо для 'демократического общества', не находите?), так вот, люди эти занимаются следующим – они 'играют в игры'. И главная из этих игр, игра захватывающе интересная, называется чрезвычайно просто – 'Разрушь другое государство'.
Империя – 17
На каком этапе игра перестаёт быть игрою? Когда игра превращается в план? Каким образом увлекательнейшее интеллектуальное занятие обретает грубую вещественность? Кто конкретно решает какие именно заклинания должны быть написаны на том клочке бумаги, что засовывается в рот существу, которое туманно называется 'спецслужбы'?
Сегодня мы мысленно перебираем возможности по устранению какого-нибудь Фиделя Кастро, просто так, от нечего делать, чуть ли не праздно, глядя в потолок, лениво рассматриваем и отбрасываем одну за другой самые экзотические попытки покушения на него, вроде какой-нибудь дурацкой отравленной сигары, невольно улыбаемся и, деланно закашлявшись, исподтишка посматриваем на коллег, не заметил ли кто мелькнувшего на нашем лице выражения неуместного легкомыслия, а завтра, вдруг, срочное совещание, затянувшееся заполночь, ломание голов, сигарный дым, распущенный галстук, пиджаки на спинках стульев, закатанные рукава белых рубашек, что же делать, что же предпринять, что, чёрт возьми, что?!… и тут опять же вдруг, как озарение, вчерашняя мыслишка и мы, негромко прокашлявшись, в ответ на вопросительный взгляд начальства, в котором сквозь недоумение сквозит надежда, излагаем сигарную идею, излагаем так… пока ещё полушутливо, оставляя за собой возможность в любой момент рассмеяться и показать всем, что это всего лишь попытка разрядить сгустившуюся атмосферу, но взгляд начальства обретает осмысленную остроту, сановный палец тычет в нашу сторону, ну да! вот же оно, вот, искомое решение проблемы, сигара, ну конечно же сигара, и как же никто до этого не додумался раньше, чёртовы дармоеды, и как только я вас до сих пор терплю, только один из вас и способен ещё на что-то, молодец, хвалю! Итак – план 'Сигара', немедленно – в разработку, немедленно!
Из воздуха, из ничего, из эфира возникает обретший плоть голем. Финансирование, переподчинение государственных структур со всеми их ресурсами, секретные лаборатории, вполне легальные военные и гражданские предприятия, получающие правительственный заказ на некие совершенно невинные на вид компоненты того в высшей степени секретного device, что получится в результате сборки, агентура внутри страны и агентура там, 'на холоде', резидентура, МИД, общественные организации, многослойная подстраховка, бизнес и личные контакты, дипломаты и продажные женщины, морские и авиалинии, пути отхода, разработка планов по ликвидации чаянных и нечаянных свидетелей и всё это ради того момента, когда глинянное чудовище, воплотившееся в близкого, не вызывающего ни малейшего подозрения человека, подаст фигуранту сигару и щёлкнет зажигалкой. После этого голем исчезнет, растает как дым, в который обратятся не попавшие в спецархив документы с шапкой 'The Cigar' и грифом 'Top Secret'.
До следующего раза. В запасе у каждого уважающего себя государства имеется великое множество покрытых патиной медных сосудов, потерев которые можно вызвать джинна, который скажет громовым голосом: 'К твоим услугам, о повелитель!' В почти анекдотическом случае с товарищем Фиделем и сигарой речь шла всего лишь об устранении ставшего неугодным маленького каудильо из маленькой южноамериканской страны. Попытайтесь представить себе какие усилия потребуются для устранения человека, стоящего во главе такого государства, каким была Российская Империя. А ведь задача была даже и не в этом. Задачей являлось нечто гораздо более грандиозное – целью операции было разрушение государства российского. Какой полёт фантазии, какие глубины духа!
Масштаб операции не по устранению неугодного главы 'союзного' государства, не 'дворцовый', как некоторые полагают, переворот, а операции по разрушению России поражает воображение. Аналог произошедшего подобрать очень трудно, если вообще возможно. Совершенно фантастическими кажутся координация и синхронизация действий заговорщиков. Ныне же всё это изображается как нечто почти не засуживающее внимания, как некий малозначительный эпизод в революции 1917-го года. Мол, подумаешь… Вот большевики – это да-а-а… Это – о-о-о! А тут – отрёкся Николай… Делов-то… А ведь были, были дела. Ох, какие были дела и какие были делишки! Собственно, речь шла и идёт (СЕГОДНЯ ИДЁТ!) о том, что в стране была сменена реальность. Точно так же, как в 1991 году. Десятки и сотни миллионов людей попали из одной реальности в другую. Попали в одночасье, разом. В самом буквальном смысле – легли спать в одной стране, а проснулись в другой. Это была самая настоящая война и масштаб произошедшего превосходил по своим масштабам любую войсковую операцию из известных человечеству. Применительно к России это означало даже не просто военное поражение, не просто разрушение страны, не просто (Боже…) неминуемую смерть миллионов и миллионов людей, а означало это вот что – Бога нет и всё позволено!
Во всей этой истории больше всего поражает какая-то немыслимая глупость людей, причислявших себя к тогдашней 'элите'. Глупость невыносимая, инфернальная. Они отступились от Бога, и Бог лишил их ума. Они (все эти 'думцы', 'финансисты', 'заводчики', 'генералы', 'газетчики', все тогдашние 'властители дум', те, что назывались 'обществом', притом, что народ этим самым 'обществом' никоим образом не являлся) по какому-то необъяснимому выверту полагали, что можно сменить в стране всё (ВСЁ!), но при этом для них лично ничего не изменится. (В 91-м году это повторилось в карикатурном, фарсовом виде.) Люди, участвовавшие и, замечу, участвовавшие вполне осознанно, в тогдашнем безумии, в вакханалии развала исторической России, полагали, что в новой реальности будут что-то значить их дореволюционные регалии, их эполеты, их седые бакенбарды, их 'опыт', что в будущем, которое хлынуло через них в ненавидимое ими настоящее, сохранятся вчершние ценности, в исступлении ума они не понимали (да как же можно было не понимать?!) что вместо Николая они получат Керенского, а их сребренники, которые они пересчитывали в рублях, обернутся бумажными фантиками, 'керенками'. Парижским такси. Какое сатанинское глумление скрывается за обманутыми надеждами февралистов!
Налегая изо всех своих немаленьких сил, все эти 'помещикикапиталисты' валили страну в болото гражданской войны, а когда она туда в конце концов повалилась они принялись искать виновных. Они, участники инспирируемого извне антиправительственного заговора, они, истинные вдохновители и истинные творцы истинной революции, попытались (а их адепты пытаются и посегодня) свалить историческую ответственность на людей и организации (на собирательных 'большевиков'), которые были вызваны к жизни их собственным предательством. Они посеяли зло и зло же пожали. По другому не могло и быть. Горе тому, через кого зло приходит в мир.
Империя – 18
Давайте подведём промежуточный итог.
Давайте попытаемся понять, что существующий на сегодня стереотип не соответствует действительности. Согласно общепринятой версии главным, основным, эпохальным событием 1917-го года была Великая Октябрьская Социалистическая Революция. В глазах 'мировой общественности' она была некоей 'симфонией', в то время как революция февральская считается всего лишь коротенькой и скучной увертюрой к основному действию. Правда же, однако, состоит в том, что 'февраль' стронул с места лавину и, когда она сошла, Россия обнаружила себя в изменённом до неузнаваемости ландшафте, к жизни в котором ей пришлось приспосабливаться на ходу.
Истинной революцией, тем, что известно миру под названием 'Russian Revolution', была революция февральская, революция восторжествовавшего либерализма. Февраль породил новую среду, новую реальность, по законам которой с этого момента была вынуждена жить Россия. По своим последствиям Февраль многократно превосходит Октябрь. Октябрь был тем, чем он вполне официально и именовался в период с 1917 по 1927 год, а именно – Октябрьским переворотом. Октябрь – это реакция на Февраль, Октябрь – это отчаянная и чудом удавшаяся попытка спасти Россию от окончательного развала.
Следует понимать, что за Октябрём, совершенно так же, как и за Февралём, стояли сторонние и глубоко враждебные России силы. И силы эти были одной и той же 'силой'. Распространённейшей ошибкой является не только навешивание крашенных всего в два цвета ярлыков на тогдашних внутрироссийских фигурантов в лице политических партий и отдельных политических деятелей, но и деление участников Первой Мировой Войны на 'врагов' (в которые традиционно записываются Германия и Австро-Венгрия) и 'союзников' (в которые не менее традиционно зачисляются государства, входившие в Антанту). Дело в том, что у России в тот момент (как и всегда, вообще-то) союзников не было, точно так же, как не было их и в годы Второй Мировой. К счастью, в 1941-1945 политическое руководство России и, что гораздо важнее, общественное мнение гораздо трезвее оценивали как взаимоотношения с 'союзниками', так и мотивы, движущие ими. По какому-то недоразумению, уже в наше время, когда есть возможность для беспристрастного анализа тогдашних событий, абсолютно идентичная ситуация в обеих мировых войнах рассматривается и оценивается не просто под разным углом зрения, но даже и с диаметрально противоположных позиций. Не осознав этого, невозможно понять и в рациональных терминах объяснить положение уже нынешней России, вернее того, что он неё осталось – России образца 2006 года, 'РФ'.
Почему 'союзники', бывшие на деле злейшими врагами российской государственности, вели против России тайную войну и довели эту войну до победы, увенчавшейся Февральской революцией, понять нетрудно. Спекуляций на тему всевозможных геополитических выгод, воспоследовавших от поражения собственного 'союзника' по Антанте, существует множество. Гораздо труднее понять почему в уже вроде бы побеждённой стране, при уже полученном вожделенном результате, была произведена резкая переориентация с одной политической силы на другую, почему, выражаясь эзоповым языком, к которому так склонны политики, была затеяна смена коней во время переправы? Но это только на первый взгляд. Лично мне, при всей моей любви к конспирологии, кажется, что ничего особо загадочного здесь нет. В 1917 году вчерашними 'союзниками', а сегодняшними победителями России, двигал элементарный расчёт, пошлый эгоизм.
Дело было в том, что оружие национализма оказалось слишком мощным, в России взорвали 20-мегатонную бомбу, когда вполне хватило бы двухмегатонной. Победители не рассчитали, они хватили через край. Россия разрушалась слишком быстро, на глазах. А ведь война-то ещё продолжалась. И не какая-нибудь там 'войнушка', а, как принято теперь с придыханием выражаться, The Great War. Россию следовало удержать от дальнейшего распада, удержать во что бы то ни стало. Национализм следовало 'обуздать', национализм следовало тем или иным способом нейтрализовать. И вот тут-то как нельзя кстати и оказались большевики с их 'интернационализмом'.
