пляже, и вскоре до него донеслись громкие призывы аниматоров:
– Волейбол! Beach volleyball! Вставайте!
Get up!
Оксана приподняла голову и увидела Бекира – высоко подбрасывая мяч, он ловко лавировал между распластанными телами и призывал их встряхнуться.
– Оксана! Мы будем играть волейбол! Ты тоже!
– Бекир, я уже сто лет не играла, – ответила она с улыбкой, садясь на шезлонге и возвращая на плечи спущенные для безупречности загара лямки купальника.
– Я тоже не умею играть, – улыбнулся он в ответ. – Пойдем, будем вместе. Volleyball! Вставай!
Оксана зарыла ноги в жгучий песок и потянулась, вспоминая, как привлекательно выглядят на экране телевизора загорелые, крепкие волейболистки и как высоко выпрыгивают они над сеткой, посылая мощным ударом мяч в лагерь противника.
– Оксана, еще один человек в мою команду нужен, – шепнул, на ходу наклонившись к ней, Бекир.
– Хорошо, давай попробуем!
– Молодец! Идем! Туда, к сетке.
Дизель, взявший на себя судейство, разбил кучку подтянувшихся к площадке отдыхающих на команды и, назначив каждой поле, взобрался по лесенке на судейское кресло. Оттуда он крикнул отрывисто: «Go!», и игра началась.
Поначалу Оксана чувствовала себя немного скованно и занималась все больше волосами, которые упорно не хотели держаться в хвосте, а не прилетающим к ней мячом. Но вскоре азарт завладел ею, и она стала бросаться в гущу событий, стараясь дотянуться до мяча первой и отправить его на другую сторону сетки одним хорошим ударом.
Команда, в которой она играла, оказалась не столько опытной, сколько стремящейся к победе, но неумение всех, вместе взятых, игроков с лихвой компенсировалось мастерством Бекира: он умудрялся оказываться в мгновение ока на пути чуть ли не каждого посланного их команде мяча и ловко передавать его на нужные позиции.
– Мой! Я! Я! – кричал он и бросался к мячу, взрывая песок босыми ногами и выбрасывая вверх сильные руки. Едва отбив мяч, он бро сался на противоположный конец площадки, чтобы закрыть брешь в обороне.
Когда команды поменялись сторонами, Оксана почувствовала в себе горячую волну уверенности и нетерпеливо выставила руки вперед, дожидаясь подачи. Мяч взвился в небо, и она ринулась к сетке, не сводя с него глаз и пытаясь рассчитать точку его падения. Едва мазнув его кончиками пальцев, она стала заваливаться набок – как в замедленной съемке, – не успевая распрямить ноги. Бекир бросился то ли к ней, то ли к мячу, и через секунду их горячие от пота тела столкнулись и рухнули на песок.
Бекир тут же перевернулся, уперев колени в рыхлый песок, и протянул Оксане сильную жилистую руку:
– Болит? Все хорошо?
– Хорошо! Я даже не успела понять, что случилось, – рассмеялась Оксана.
– Я упал на тебя, – ответил он и распрямился, увлекая ее за собой мощным рывком. – У тебя очень приятная кожа.
Автобус замедляет ход и, мягко покачиваясь, вплывает на заправку. Водитель направляет его в проем, только что образовавшийся между другими автобусами, и мои туристы оживляются.
– Сейчас у нас двадцатиминутная оста новка, – говорю я им. – Вещи можете оста вить в автобусе, я прослежу, чтобы с ними ничего не случилось. Туалеты находятся вон за тем кафе. А в магазине продаются вода, си гареты, мороженое и прочие мелочи. Если кто-то проголодался, то может попробовать здешние гамбургеры. Рекомендую. Стоянка двадцать минут!
Я спрыгиваю на асфальт, и ко мне тут же подбегает босой мальчишка. Он молча протягивает мне две пачки сигарет и спешит к следующему автобусу. Отдав одну пачку водителю, я спрашиваю его:
– Вам принести что-нибудь из магазина?
– Спасибо, абла. Я сам возьму, – отвечает он и встает, растирая правое запястье.
– Только автобус закройте, пожалуйста.
– Конечно.
Гиды не делают остановки где придется, а заезжают, прежде всего, туда, где можно получить комиссионные за привезенную группу натурой: сигаретами, водой, обедом, сладостями, косметикой, чаем, кофе. Размер таких комиссионных специально не оговаривается, но от гидов ожидают, что они будут знать меру. Часто работники заправки сами разносят по автобусам сигареты и воду для гидов и водителей, надеясь, что этим дело и обойдется.
Присев на бордюр у двери автобуса, я окликаю мальчишку и прошу его принести чая. Он кивает и через минуту возвращается с маленьким грушевидным стаканом. Я ставлю горячий стакан рядом с ногой и закуриваю, задирая голову вверх и щурясь от сигаретного дыма, попавшего в глаз.
Заправочная станция полна туристов – сейчас здесь стоит больше десяти автобусов. В толпе преобладают немцы; они ведут себя свободно и раскованно, громко обмениваются мнениями и сравнивают отели, похлопывая друг друга по плечам.
Боковым зрением я замечаю идущего ко мне Быстрова. Подойдя, он грузно усаживается рядом, поддергивая шорты.
– Часто вы на рафтинг ездите? – спрашивает он.
– Примерно раз в десять дней, иногда чаще.
– И спускаетесь вместе с группой?
– Обычно нет. Там же инструкторы есть.
А я жду на финише. Я что-то не помню, мы с вами знакомились или нет… Кажется, я не знаю вашего имени.
– Вадим.
– Тамара, – автоматически отвечаю я.
– Ну, я-то ваше имя знаю! Вы же нас еще из аэропорта везли, – смеется он.
– Да, точно. Быстров отхлебывает воды из запотевшей бутылки, молчит несколько мгновений и продолжает разговор:
– А на рафтинге… Там гидрокостюмы или так будем спускаться, как есть? – Он наклоняет подбородок, оглядывает себя.
– Гидрокостюмы там есть, но они, честно говоря, такие замученные, что лучше уж без них. А спасательные жилеты выдаются всем без исключения. Некоторые и шлемы берут. А вы уже спускались когда-нибудь?
– Нет, мне друзья рассказывали, и вот сам решил попробовать.
– Думаю, вам понравится, – говорю я и поднимаюсь.
Туристы уже подтягиваются к автобусу.
Мы выезжаем со стоянки, и я начинаю рассказывать о том, что нас ждет на рафтинге. Я говорю о лодках, времени спуска, остановках во время спуска, технике безопасности, о том, как следует себя вести и куда надо сажать детей. Обо всем этом группе подробно расскажут инструкторы, но, зная, что на отдыхе многие становятся рассеянными, я хочу обезопасить себя и предотвратить возможные жалобы, которые начинаются со слов «мы ничего об этом не знали» или «нас никто не предупредил».
Спустя час езды по горному серпантину мы подъезжаем к базе.
– Свои фотоаппараты, сумки, обувь, смен ную одежду и прочее вы можете оставить в ав тобусе. Он будет дожидаться вас на финише.
С этими словами я передаю группу инструкторам, которые тут же начинают распределять туристов по лодкам.
Ко мне подходит Самир и просит расписаться в ведомости. Вписав в графу «Арейон» количество взрослых и детей, я расписываюсь и достаю из кармана сорок долларов за двух туристок вне списка. Вдруг меня окликает Быстров:
– Тамара, а вы не пойдете с нами?
Я вкладываю купюры в руку инструктора и поворачиваюсь:
– Нет, мне что-то не хочется.
– Давайте! У меня вот лодка есть! Поплывем вместе.
Я задумчиво потираю пальцем подбородок, переводя взгляд с автобуса на лодку и обратно, и отвечаю:
– Ладно! Давайте. У меня все равно с собой такая идиотская книжка, что лучше уж замерз нуть в горной реке.
Переодевшись в автобусе в старую майку, которую я предусмотрительно взяла с собой, я надеваю спасательный жилет, и мы присоединяемся к группе, карабкающейся в гору с оранжевыми резиновыми лодками в руках. Днища лодок покачиваются над головами, накрывают группу подвижным панцирем.
– А что, вода очень холодная? – спрашивает Быстров, устраивая лодку на плечах.
– Сначала ничего. Мы сейчас разогреемся от подъема, и будет даже приятно сесть в холодную воду. А потом, через пару часов, можно и замерзнуть. Было бы интереснее, если бы порогов было больше. На порогах увлекаешься, ну и греешься… – я притормаживаю, шумно выдыхаю, – но трасса, в общем, довольно спокойная, туристическая, поэтому моментами может быть и скучновато.
– Ну, это вам, наверное, скучновато! – возражает он. – А мы-то первый раз будем спускаться, нам интересно.
– Может быть, не знаю. – Я перехватываю ладонью весла, бросаю взгляд на Быстрова: – Вам удобно? Помочь?
– Нет-нет, все в порядке. Тамара, может на «ты»?
– Можно.
Добравшись до старта, мы спускаем нашу двухместную лодку на воду и ждем, пока вперед уйдут шестиместные, с инструкторами, сидящими на корме. Быстров устраивается впереди меня, раскачивая лодку, потом отталкивается веслом от берега и сразу же начинает сноровисто грести. Я кладу весло на колени и говорю ему в спину:
– Вадим, давайте лучше немного позади держаться. Инструкторы скоро начнут развлекать народ – брызгаться, лодки переворачивать… Там каша начнется. Да и течение нас все равно в нужном направлении вынесет.
– Каша – это то, что надо! – отвечает он, не оборачиваясь, и победно вскидывает весло над головой.
Я вздыхаю и сползаю на дно лодки. Там уже плещется холодная бурая вода.
Мы переворачиваемся на первом же пороге, на том, который я всегда проходила с легкостью. Вынырнув из мутной воды, я хватаюсь первым делом за лодку, а потом ищу глазами Быстрова. Он неожиданно выныривает совсем рядом со мной, сверкнув оранжевым жилетом, и хохочет, как мальчишка.
– Вадим, где ваше весло? – кричу я, пыта ясь поймать течение и забраться в лодку.
Он хватает весло, подпрыгивающее в водовороте, и в этот момент на него налетает шестиместная лодка, из которой с воплями ужаса и восторга вываливаются женщины и дети. Я с силой гребу, спеша отплыть подальше от этой свалки, и вскоре меня нагоняет возбужденный Быстров.
– Ох, и течение там! – Он отфыркивается и отирает лицо рукой. – Ничего себе туристическая трасса!
– А дальше пороги будут еще круче. Готовы?
На отмели, где мы останавливаемся спустя два часа, Быстров приносит мне, сидящей на песке, устало вытянув ноги, бутылку воды. Она еще холоднее, чем вода в реке.
