тетрадь. Раскрыв тетрадь, он указывает ладонью на кого-то, сидящего в первом ряду. – Пожалуйста, вы!
Перед ним поднимается толстая Люба из Анталии. Она оттягивает прилипшую к спине рубашку и заискивающе частит:
– Меня зовут Люба, я работаю в отеле «Се ра». У меня все хорошо.
Дальше большинство гидов следуют примеру Любы и рапортуют об отсутствии проблем. Некоторые из них боятся навлечь гнев Айдына, другие, более опытные, знают, что говорить о проблемах бессмысленно – до их решения дело не доходит никогда, исчезают они, только рассосавшись сами собой.
Очередь доходит до гидов, работающих в дешевых и по-настоящему плохих отелях Алании. Поднимается Самир – резкий, заносчивый и часто даже агрессивный двадцатилетний студент из Ингушетии.
– Я Самир. Сейчас все перечислю. Отель «Сидера»: туристов «Арейона» всегда селят в плохие номера, хорошие отдают немцам. Еда дрянь, делают салаты из вчерашних объедков, фрукты или гнилые, или зеленые, – чеканит Самир по-турецки. – Анимации считай что нет. Работают только для немцев. Вино постоянно разбавляют.
– Как это разбавляют? – прищуривается Айдын.
– Вино можно разбавлять! Красное вишневым напитком, а белое… – вдруг доносится голос вечно пьяного Кемала, бывшего менеджера «Сидеры», а ныне регионального менеджера «Арейона».
Мы хохочем, а коллеги одергивают Кемала, торопливо втолковывая ему, что сейчас он должен выступать на стороне «Арейона», а не отеля.
– Так, понятно. А вы знаете, что на вас жалуются туристы? – говорит Айдын, буровя Самира свирепым взглядом.
– Знаю, мне они тоже на меня жалуются.
Айдын подходит к менеджерам и, наклонившись, тихо и зло шепчет что-то Метину. Тот кивает послушно и устало.
– Я советую поискать вам новую работу, – говорит Айдын Самиру. – Дальше. Следующий.
– Меня зовут Тамара. Я работаю в «Голден Бич», – я поворачиваюсь влево, – вместе с Ильхамом и Алексеем. На отель наши туристы не жалуются. Но иногда выясняется, что московские агентства обещают им то, чего в отеле нет и быть не может: вид на море, бесплатную няню…
– Какие агентства?
– Чаще всего «Горячие туры».
– Разберемся. А по поводу вас мне говорили, что вы неприветливая, мало улыбаетесь. И у вас серьга в носу. Снимите.
Я сажусь, передавая эстафету следующему гиду.
Собрание заканчивается горячей речью Айдына. Он обвиняет нас в плохом обслуживании его клиентов, разъясняет, что на место каждого из нас можно найти не меньше трех желающих всего за час, упрекает в том, что мы убиваем его ребенка, то есть «Арейон», так как печемся только о продаже экскурсий и забываем о других своих обязанностях, хотя получаем зарплату – триста долларов! Никто не перебивает его и не говорит, что в этом сезоне зарплату гидам урезали до ста пятидесяти. Менеджеры задумчиво смотрят вдаль, гиды разглядывают свои руки и колени. Наконец Айдын смахивает со лба крупные капли пота и прощается, пообещав приехать через месяц.
После его ухода из взгляда менеджеров исчезает задумчивость, гиды встают, потягиваясь, и, отойдя к бару, подальше от начальства, начинают обсуждать собрание.
Я тоже направляюсь к бару, но тут меня окликает Метин.
– Тамара, как дела? – отрывисто спрашивает он, отводя меня в сторону.
– Все в порядке. Как вы?
– Нормально. Послушай, Тамара, что ты думаешь насчет Египта в этом году?
– А разве Айдын-бей одобрит мою кандидатуру?
– В общем, подумай. Лететь нужно в сентябре. И не забудь вытащить серьгу.
Я трогаю указательным пальцем крохотную капельку металла на крыле носа.
– Хорошо. Метин, мне скоро визу менять надо – восьмого числа заканчивается.
– Позвони мне завтра. После обеда. – Он кладет ладонь мне на плечо и крепко сжимает его. – И подумай, ладно?
Еще раз пообещав Метину подумать, я подхожу к Ильхаму, стоящему у бара с двумя стаканами джин-тоника.
– Что тебе сказал Метин? – спрашивает он, протягивая мне мокрый и холодный стакан.
Я не хочу говорить Ильхаму про Египет, чтобы не огорчать его. Потому что он не знает английского, его не зовут туда на зимний сезон. Хотя его опыт в туризме, в «Арейоне», несравним с моим.
– Сказал убрать серьгу и больше улыбаться. Как ты думаешь, Самира уволят?
– Зачем? Он же хорошо продает. Это московский офис на продаже отелей зарабатывает, а местный-то от экскурсий деньги имеет. Вот они нас и разрывают – Айдыну сервис нужен, а Метину – продажи.
– Нас не разорвешь, мы туристами закаленные, – провозглашаю я и отпиваю пахнущую холодом и елкой жидкость.
Местный офис и гиды, зарабатывающие на экскурсиях, в сервисе как раз не очень заинтересованы. Хорошо обслужишь туриста, он и будет к тебе ездить и ездить, а какой с него толк после того, как он побывал на всех экскурсиях? Будет только в отеле место занимать, на которое могла бы приехать свежатинка.
Возле бара появляется толпа туристов и местных. В «Акваленде» начинается дискотека.
– Пойдем к бассейну, тут уже танцы, – предлагаю я Ильхаму.
Мы проходим к шезлонгам у бассейна, где уже устроились со стаканами наши коллеги. До нас доносится возмущенный голос Самира:
– Да я маму его имел! Другую работу! Хоть сейчас! Охренел, платит, как официантам каким-то, так еще и выступает!
– А мне понравилось, как Кемал про вино выступил! – хохочет Инна, расплескивая свое пиво. – Какой же придурок, боже мой!
– Слушайте, а что это кокартников не было? Они у нас хорошо туристов обслуживают, что ли? – громко вопрошает из темноты Осман.
– Ну, ты что! Это же экскурсионные гиды с лицензией! Белая кость, голубая кровь! Куда нам до них, – отвечает ему Ильхам и садится на шезлонг. – Слышал, какую квартиру себе Вильдан купила?
– Она говорит, что в кредит.
– Ага, в хренит! Она ж туристов на обзорной экскурсии из магазина не выпускает, пока они хоть что-нибудь не купят.
– О, у нас, кстати, один мужик в Стамбул за курточкой кожаной съездил, – вставляет Инна. – Пропал на три дня, мы уже думали в полицию обращаться. А потом появился – небритый, грязный, вонючий. Спрашиваем, где был, он отвечает, что ездил в Стамбул. Ему, мол, сказали, что там куртки дешевле.
– А то, что билет, как куртка, стоит, его не смутило? – усмехаюсь я.
– По всей видимости, нет. Блин, я вообще не понимаю их логики иногда! Такое чувство, что люди мозги в Шереметьево оставляют. Как они орут, что их обманули, если покупают чтото за пятьдесят долларов, а потом видят это же за сорок! Кто их обманывал? Им назвали цену, они согласились и заплатили – все! Или продавцы должны говорить, что у соседа этот же товар дешевле? О-о, все, на фиг работу! – Рубанув воздух рукой, Инна встает. – Пива кому принести?
– Инна, успокойся! – кричит ей Самир. – Ты сейчас опять нажрешься!
– Не успею, Самирчик! – кричит в ответ Инна, продираясь к бару через кусты. – У нас автобус через полчаса. Но постараться-то надо!
Отпивая маленькими глотками джин, я прислушиваюсь вполуха к рассказам о туристах. Громче и возмущеннее других звучит голос Димы, сидящего на стуле у самого бассейна:
– Прикиньте, заявляет, что у нее украли трусы от купальника. Типа, горничная убирала в номере и зацепила трусишки. Вообще дви нулись! У нас номера убирают бабы в шарова рах из соседней деревни. На какое место такой горничной эти стринго-танги налезут?
– А куда трусы-то делись? – интересуется Самир.
– Ну, ветром, естественно, с балкона сдуло! Баба эта потом требовала себе прищепки. – Дима закуривает и продолжает, развалившись вальяжно на шезлонге: – А вообще, они у меня молодцы. Захожу как-то в отель, опоздал минут на десять, а туристы мои стоят на ресепшене, рисуют на бумажках, кому что в номер надо. Пепельницу там, одеяло теплое. Красавчики! Даже язычки от усердия повысовывали…
Около полуночи мы разъезжаемся, первыми отправляются в обратный путь гиды из Алании, следом за ними устраиваемся в автобусе и мы, кемерские. Едва усевшись, я сбрасываю туфли и, подобрав под себя ноги, закрываю глаза.
Я дремлю до самого отеля, не обращая внимания на крики, взрывы смеха и густой сигаретный дым. На соседнем сиденье пьяненький Ильхам заигрывает со своей бывшей подружкой, вышедшей в этом году замуж за турка.
05.07, СУББОТА
Сегодняшним утром ресепшен «Голден Бич» напоминает аэропорт – здесь людно, тесно и шумно. Перед стойкой выстроилась очередь сдающих номера, за столиками сидят напряженные женщины с сонными и капризничающими детьми, белл-бои снуют с чемоданами от дверей к автобусам, мужчины хмуро хлопают по карманам, проверяя, на месте ли бумажники, паспорта, билеты.
Я подхожу к Ильхаму, который стоит перед обессилено разлегшимся на диване мужчиной и задумчиво потирает подбородок.
– Привет. Нашел что-то интересное?
– Ага. Интересное. Посмотри на него.
Я вытягиваю шею и замечаю, что рубашка и шорты спящего мужчины покрыты сиреневатой рвотной массой.
– А это кто? – спрашиваю я Ильхама и отступаю от дивана, почувствовав омерзительный запах.
– Скорее всего, наш турист. Я вот только думаю, он сегодня улетает или так – лег тут отдохнуть?
– А что говорят на ресепшене?
– Еще двадцать номеров не сдали ключи. Сдадут – тогда посмотрим, чье это добро. Тамара, кем же они работают в России, что потом вот так отдыхают? И как такой урод вообще смог заработать себе на отдых? Я качаю головой:
– Присоединяюсь к вопросам, Ильхам. Слушай, может, это добро разбудить и спросить, чье оно?
– А вдруг не наше? Пусть пока поваляется. Ну, чего, в автобусы запускаем?
– Давай я с Бебеком буду запускать, а ты на ресепшен.
Со списками в руках мы становимся у дверей отеля и направляем туристов, называющих свои фамилии, в урчащие на обочине автобусы. Ильхам в это время помогает укорачивающейся очереди разобраться со счетами, сдать ключи от номера и сейфа и получить обратно депозит за пляжные полотенца. Вскоре перед отелем останавливается третий автобус, заполненный туристами из «Жасмина».
– Привет! Давайте мне восемь человек, – кричит гид «Жасмина», спрыгивая на асфальт и помахивая списком.
Я спускаюсь к нему по ступенькам:
– Выбирай, какие тебе нравятся.
– Так у меня же вот они – их фамилии.
