– Предлагаешь мне сейчас бегать и искать? У нас даже еще не все номера сдали. Забирай любых, мы тут разберемся.
– Ладно. Отметь только. Вы сегодня когда за своими в «Жасмин» заедете?
– После трансфера заберем.
– Забирайте-забирайте. Они достали уже, особенно один – все с видеокамерой ходит. Каждый угол снимает и комментирует.
– Ага, помню такого… Все, я отметила. Давай! Увидимся!
Туристы один за другим скрываются в автобусах, и ресепшен успокаивается, пустея. Ильхам поворачивается от стойки и говорит мне, скосив глаза на слегка изменившее положение тело на диване: «У нас не хватает одного человека. Моисеева».
– А в номер звонил?
– Никого. Надо будить.
Бебек брезгливо морщится и фыркает:
– А как вы его повезете? Он же воняет.
– Прикроем тряпочкой. У него ведь трансфер оплачен, и он даже вовремя пришел к автобусу. Надо везти, – отвечает Ильхам и наклоняется над телом. – Мужик! Просыпайся! – рявкает он, тряся тело за плечо.
Мужик мычит, не открывая глаз, и пьяно толчет руками воздух.
– Ильхам, у него паспорт вон торчит. По смотри, – говорю я и подхожу ближе.
Проверка паспорта показывает, что перед нами действительно лежит недостающий Моисеев. К сожалению, перед ним не лежит его багаж. Белл-бои толпятся рядом, с интересом наблюдая за действиями Ильхама.
– Ладно. Его погрузим. А вещи… – Ильхам поворачивается к белл-боям. – Надо собрать в номере его барахло. Если оно там.
– Нельзя! – отрезает старший Рамазан. – Надо спрашивать у Мехмет-бея!
– А чего спрашивать! Он жил в четыреста восьмом, пойдите и покидайте вещи в сумку, пакет или что у него там. Самолет будет ждать, пока проснется Мехмет-бей? А стоянку самолета ты, наверное, оплатишь?
Рамазан испуганно машет руками и идет к стойке. Торопливо рассказав менеджеру ночной смены про стоянку самолета, он хватает пластиковую карточку и бежит в сторону бунгало. Ильхам тем временем выравнивает тело, подготавливая его к транспортировке.
– Бебек! Чего стоишь? Бери с другой стороны!
– Твою мать! Ну, твою мать! – кудахчет Бебек. – У меня же чистая форма!
– Тут уже подсохло, нормально. – Ильхам закидывает руку мужчины себе на плечо и с кряхтением распрямляется. – Толстый-то какой!
Турист, так и не открывший глаз, невнятно, но очень грязно матерится. Ильхам вторит ему на турецком.
– Вот такого, наверное, сервиса ждет от нас Айдын. На руках туристов носим! Охренеть! – выдавливает натужно Бебек, морща нос и от ворачиваясь в сторону.
Я заскакиваю в автобус и прошу пожилую женщину, рядом с которой пустует одно место, пересесть на переднее откидное сиденье. Она недоуменно смотрит на меня, но тут Ильхам с Бебеком затаскивают тело в автобус, и женщина испуганно вскакивает.
– Извините, издержки all inclusive. Думаю, вам будет удобнее на том сиденье, – говорю я, отступая вместе с ней к задним рядам, чтобы пропустить грузчиков с поклажей.
Туристы привстают и хохочут, наблюдая, как Ильхам стряхивает свою ношу на сиденье.
– Будет немного вонять, – громко говорит он, толкая тело к окну. – Сейчас принесут сум ку, попробуем прикрыть ею.
Мы выходим из автобуса и молча оглядываем друг друга – к счастью, транспортировка не оставила следов на нашей форме.
– Представляете, ему всего двадцать четы ре года! – говорит Ильхам. – Как ему еще долго жить с этим позором!
– Он долго не проживет, не переживай. Скоро сопьется, – смеется Бебек.
– Ильхам, поедешь тогда в этом автобусе? Вдруг оно проснется и начнет бузить? – спрашиваю я.
– Поеду, конечно, – вздыхает он.
Мы приезжаем в аэропорт одновременно, и, когда я становлюсь у дверей своего автобуса, я замечаю туриста Моисеева, который с трудом, но все же самостоятельно выходит из автобуса Ильхама. Он подходит, пошатываясь, к Ильхаму, объясняющему что-то женщине с ребенком на руках, и хватает его за галстук. Ильхам делает шаг назад, вырывая одной рукой галстук и занося другую. К нему тут же подскакивает водитель, сжимающий воинственно кулаки на уровне груди.
– Тамара, извините…
Я перевожу взгляд на возникшего передо мной мужчину:
– Да?
– Вам не нужна сабля?
– Сабля? Э-э-э… Нет.
– Ну, может, подарить кому-нибудь? – Мужчина вытягивает на ладонях что-то, завернутое в пакеты и напоминающее формой саблю. Видимо, это та самая, которую вчера принесли из отельной сауны. Может, он и там пытался ее пристроить?
– Нет, не думаю. А вам она разве не нужна?
– Да я вот купил, а теперь думаю, что в самолет не пустят.
– Не пустят, – соглашаюсь я. – Если только попробовать отдать пилотам.
– Отдать пилотам? – Мужчина бросает взгляд с прищуром на здание аэропорта. – А они за сто пятьдесят возьмут? Я ее за двести дв… пятьдесят брал.
– Да нет, я имею в виду… – начинаю я, но тут же решаю передать эту проблему Серкану, представителю «Арейона», дежурящему у стой ки регистрации в аэропорту. – Попробуйте, может, возьмут. Удачи вам! Счастливого пути!
Я надеваю очки и быстрым шагом направляюсь к Ильхаму – он вправляет рубашку в брюки, потряхивая головой.
– Все нормально? – спрашиваю я. – Рубашка цела?
– Моя – да.
Вадим включил телевизор, поправил под головой подушку и принялся переключать каналы, задерживаясь на каждом не больше пяти секунд. Оксана, покружив бесцельно по комнате, вытащила из большой косметички пилку для ногтей и уселась на кровать рядом с мужем, подобрав ноги.
– Вадик, что сегодня будем делать? – спросила она, обдувая подпиленные ногти на левой руке.
– Не знаю… Машину сейчас надо отдать… В отеле, наверное, побудем…
– Давай. Тебе надо загар поправить – посмотри, следы от майки на руках, на шее.
– Да, очень важная задача, – усмехнулся Вадим. – Вот, послушай, как Том Круз по-турецки говорит… – Он увеличил громкость.
– А тебе не нравится, как звучит турецкий?
– Нет. А тебе что, нравится?
– Нормальный язык. – Оксана пожала плечами и потянулась к косметичке за ножничками.
– Еще скажи, что тебе турки нравятся!
– Вадим, почему ты всегда такой… собственное превосходство чувствуешь? Тебя что, вообще не интересует другая культура?
– Почему не интересует? Интересует. Только какая тут культура? Бегали эти чурки всю жизнь туда-сюда, воевали да другие народы портили.
Оксана покачала головой, поджав губы и выражая всем своим видом несогласие с каждым словом мужа.
– Ладно, Вадим, тебя не убедишь. Я собираюсь на пляж. Ты идешь?
– А и не надо меня убеждать! – Вадим приподнялся на локте и уставился на нее. – У тебя одно мнение, у меня другое!
– Да! Все придурки, один ты умный, – пробормотала Оксана, резко вставая с кровати и скрываясь в ванной.
Она услышала, как Вадим швырнул пульт на тумбочку.
– Отлично поговорили, а, жена? – прокри чал он в закрытую дверь ванной.
Через несколько секунд входная дверь захлопнулась.
Шум от хлопка двери разлетелся по атриуму, и проходившие внизу мужчина с женщиной заинтересованно подняли головы. Вадим расставил руки, едва сдерживаясь, чтобы не крикнуть им: «Чего надо?»
Усевшись в горячую, душную машину, он сразу включил кондиционер и шумно выехал со стоянки отеля, оставляя в гравии глубокие борозды. Разогнался было, но, проезжая мимо агентства, которому принадлежала машина, притормозил и дальше поехал уже спокойнее. Сначала он заехал в маленькую лавочку за фотографиями, которые они не успели забрать вчера, потом покружил немного по поселку и, не найдя, чем занять себя, поехал сдавать машину раньше срока.
Заур внимательно осмотрел «тойоту», вернул Вадиму залог и, пожимая ему на прощание руку, спросил:
– До отеля подвезти?
– Да чего тут идти! – махнул рукой Вадим. – Прогуляюсь.
– Ну, заходите еще. Будем рады.
Вадим покивал и направился прогулочным шагом в отель, перебрасывая из руки в руку красно-желтый бумажный пакет с фотографиями. Злость его уже улеглась, и он отвлекся от мыслей о жене. Войдя в отель, он замедлил шаг, выискивая взглядом ячейку своего номера. Карточный ключ был там, но Вадиму подумалось, что в номере уже, наверное, стало душно. Покачавшись несколько мгновений на месте перед стойкой, он решительно двинулся в бар.
Он заказал кофе и, усевшись за круглый столик у окна, вытащил глянцевую стопку из пакета. Сколько бы Оксана ни говорила ему, что им пора обзавестись цифровой камерой, он все отмахивался – как раз ради такого момента, как сейчас, чтобы фотографии были доступны в любое время, а не только тогда, когда есть компьютер.
Он просмотрел изображения цветов и моря, которые получились слишком темными, потому что их фотографировала Оксана, задержался на снимке, где он стоит перед отелем, и вдруг распрямил спину, уставившись на фотографию их номера – он узнал его по чемодану, часть которого была видна в левом углу снимка. В правом же углу снимка виднелась мужская нога, жилистая, покрытая черными очень жесткими на вид волосами. Сунув фотографии в пакет, он прижал ладонь к подбородку и прищурился, анализируя дату и время.
Скоро он встал и крикнул официанту, лениво протиравшему стаканы за стойкой:
– You have whisky?[17]
– Тот кивнул и стал перечислять, повернувшись к полкам с бутылками:
– «Red Label», «Grant’s», «White Horse».
– «Grant’s». Double. No ice[18], – бросил Вадим и вытащил из кармана телефон. – Оксана, подойди в бар. Что? Тот, который возле нашего номера.
