– Много чего, – с грустной улыбкой ответил он. – Прости нас, мы тебя подвели.
– Ой, не начинай, – раздражение хлестнуло девятым валом, и я испуганно замерла. Нет, я и раньше раздражалась, но чтоб так…
Я посмотрел на левую руку, закатив рукав; она казалась вполне обычной, если не смотреть vis-зрением.
– «В тебе причина?» – спросила я, но стилет не ответил.
Шон терпеливо и немного испугано ждал, пока я разберусь с собой. Этот его испуг бесил меня до зубовного скрежета, но я достаточно владела собой и не демонстрировала своих чувств.
– Принеси мне воды.
Когда он ушел, я постаралась взять в себя в руки. Это пройдет, уговаривала я себя. Пройдет. Остаточное явление от отравления Седрика. Трень! Уткнувши лицо в руки, я застонала. Седрик тут ни при чем. Это моя новая сущность такова. И как мне с этим жить?
Шон принес стакан воды, я понюхала и отдала обратно – от нее несло железом.
– Прости, ничего другого здесь нет, – осторожно произнес он.
Я потерла виски.
– Шон, я немного не в себе.
Он молча кивнул.
– Что ты знаешь о… о том что у меня в руке?
– Они приходят в этот мир из-за великой ненависти и не уходят, пока не получат своего.
– Что он со мной сделает? – нетерпеливо переспросила я. Если дальше будет хуже, то я не выдержу.
– Пати, – Шон заглянул мне в глаза, – Он часть тебя. Не больше, но и не меньше.
– Часть меня… – заворожено повторила я, стараясь до конца вникнуть в смысл этих слов. Значит, он не может управлять мной, а вот я им могу.
Стало намного легче.
– Я плохо пахну? – поинтересовалась я. Посмотреть внутрь себя vis-взглядом я не могла, не было ни сил, ни должного спокойствия.
– Рука пахнет плохо, а ты нет. Ты почти не пахнешь. Пуста.
Я вздохнула
– Где взять силы? Лиан… У него будет истерика недели на две, – зло вырвалось у меня.
– У Лиана – да, а вот у Пижмы – нет, – осторожно парировал Шон.
– Пижма не генерирует, – мрачно ответила я. – А даже если бы и мог делиться силой. Как мне вернуться домой? Или как его притащить сюда? Кстати, где мы?
– В Бруклине.
– Нет, тащить сюда флерса нельзя.
– Может, хоть кошку вашу принесу, фамилиара?
– Ну попытайся, если это глупое и наглое создание тебе позволит.
– Она не глупая, – еле слышно возразил Шон. Я улыбнулась: он всё так же защищает тех, кто слабее.
– Иди ко мне, – попросила я. – Думаешь, мне можно сесть к тебе на колени и держать за руку?
– Лучше я сяду рядом, – и он расположился на диване, обняв одной рукой, а вторую отдав мне.
Я принялась бездумно водить по его ладошке пальцами, собирая силу.
– Расскажи мне, – вспомнила я. – Расскажи мне всё с момента нашего расставания в здании Седрика.
Шон привычно вздохнул, собираясь с мыслями.
– Пока шел совет, Грей отлучился. Болтал с Руманом, они друзья, оказывается. Были. По завершению совета я пошел его искать и нарвался на седриковских волков. Сделать они ничего не сделали, не решились, но времени отняли уйму. Я понял, что не успеваю, что divinitas уже расходятся и вы можете начать искать нас, и только я собрался выйти на связь, как… Почувствовал, что вы умираете. Бросился к выходу, но мохнатые твари заперли этаж, просто чтоб досадить мне. Когда выбил дверь, вас уже не было слышно. Я бросился по лестнице, этаж, где вы были, я вычислил, но на входе в него стояла она… та сука. С пистолетом. И выпустила в меня Тьма знает сколько пуль. Мне повезло, что она чуть замешкалась с первым выстрелом и я успел стать… неплотным. Все пули прошли сквозь, ни одна не застряла, но все равно силы потратил столько, что отключился. Пришел в себя под утро безумно голодным. Рядом был Грей. Мы были в подвале. Они заперли своего товарища с раненым инкубом, – в его голосе прорезался гнев и презрение.
– И? – с замиранием сердца спросила я.
– Он сам был ранен, точнее, сильно избит. Но я не мог ни о чем думать, пока хоть чуть не покормился. Не стал его ни о чем спрашивать, просто навел на него морок, прикинулся Ники.
– Но он потом понял, что это был ты?
– Понял. Но он знает, что выбора не было. Ни у него, ни у меня. Когда солнце поднялось, нас выпустили. Просто выпустили, не сказав ни слова. У них были пистолеты – если бы не оружие, мы бы вытрясли из этих шавок правду. На выходе нас встретили Венди, Ники, Эльвиса и Фрешит. Это было очень кстати. Мы оба еле держались на ногах. Девочки и Фрешит занялись Тони, а Эльвиса – мной.
– Почему она тебе помогает?
Он пожал плечами
– Может, я для нее приключение и лекарство от скуки, а может, это помогает ей зацепиться, стабилизироваться. Она чересчур… мобильна, потому и тянется к тебе, ты будешь ее стержнем, ее опорой.
– Мобильна? Опорой? В чем?
Он опять вздохнул, подыскивая слова.
– Она способна вызвать любые эмоции. Но вызывая, и сам их испытываешь, пусть и не в полную силу, отголосками. Ведь так?
Я кивнула.
– Ну вот она и тонет в них. В эмоциях. Но она умеет сохранять внешнее спокойствие.
– Как сумасшедший, прикидывающийся здоровым, – подхватила я.
– Да, и ей нужен якорь, опора, дабы отличать свое собственное от наведенного.
– М-да… Понятно. Так она наполнила тебя?
– Да, но… не только она.
– Вы поймали людей?
– Да. Но я помнил о твоем запрете и сам выбирал тех, кто мог нас пережить без вреда для себя.
– Хорошо, – я благодарно погладила его ладонь. – Тони рассказал, как попал к тебе в камеру?
– Сказал, что болтал с Руманом, а потом пришли другие волки и передали, что у них приказ отвести Тони к Седрику, мол, ты с ним. Тони пошел, чуял неладное, но не верил, что нападут. А они ударили в спину и забили его палками этими, коповскими. Почки отбили, как девчонки потом сказали…
Я в тревоге всмотрелась в Тони.
– Они подлатали его, не переживай. Сейчас он такой из-за другого.
– Из-за чего?
– Сейчас дойду. Так вот, нас подкормили, подлатали… У тебя дома. Защита пала, мы все зашли. Прости.
Я тяжко вздохнула: мой дом, моя неприступная крепость, в которой годами никого не было, кроме меня, окончательно превратилась в проходной двор.
– Как Лиан с Пижмой перенесли всё? Как Ландыши?
– Ландыши, кажется беседовали с Фрешитом. Лиан… был на грани истерики, Пижма держал его. Желтый флерс уверял, что ты жива. Говорил, что тебе ужасно плохо, что ты с кем- то сражаешься, но ты жива. Он нас здорово успокаивал, ведь никто не слышал тебя, как ни старался, как ни звал.
– А Фрешит что-нибудь говорил?
– Нет, но так явственно выглядел виноватым, что Грей насел на него, как только немного очухался. Тогда Фрешит сказал, что это не его тайна, но он клянется, что не злоумышлял против тебя и если в чем-то и виноват, то только в глупости. Он не нашел ни меня, ни Грея, когда ушел от тебя, и поэтому сообщил Седрику. Никто не ожидал… такого… такой глупости и подлости. В общем, он сказал, что скорее всего, ты в поместье Седрика. И мы поехали туда. Много времени ушло на то чтобы восстановить нас, и дорога много времени отняла, у поместья мы были к закату. Пришлось переждать мое опустошение. Нас впустили без боя… Так…стремно было. Волки готовы были разорвать нас голыми руками, но их сдерживал приказ. Такой лютой, концентрированной ненависти я еще не ощущал на себе. Грей как взбесился и, увидев Румана, набросился на него с криком: «Где она? Что он с ней сделал?» А Руман… Он… На мгновение он показал свою вину, потом попытался как-то соврать и Грей набросился на него с кулаками. И Руман озверел, прорычал оскорбления в твой адрес и обвинения. Грею хватило, он перекинулся, Руман тоже, и они стали драться.
– Он убил Румана? – в ужасе спросила я.
– Нет. Он пытался быть с ним помягче, а Руман дрался в полную силу, пытаясь убить. В конце концов Грей сломал ему лапу и сильно цапнул за бок. Волки начали терять контроль над собой, и я уже боялся, что не спасу Грея, как появился Седрик. Хреново он выглядел, будто мертвяка кормил неделями, но шавок усмирил и выдернул в людей Румана и Грея…
Я сжимала руку Шона и вдруг увидела всё его глазами: голые и окровавленные Тони и Руман полулежали друг против друга. В глазах Румана застыла тоска и боль, он пополз к Седрику и тот присел на корточки, жестко взяв мужчину за подбородок.
– Ты нарушил приказ!
Руман закрыл глаза и скульнул, как от удара.
– Я не буду тебя лечить.
И волк не посмел издать ни звука.
– Отлично! – в сердцах бросил Тони, – Он за тебя подохнуть готов, а ты не будешь его лечить. Отлично! Где Пати?! Где она?
– Я не знаю! – зло проорал в ответ Седрик, – Пшел вон, пёс!
– Думаешь, мне можно врать, раз я не слышу этого вашего треньканья? Что ты с ней сделал? – и превозмогая боль, Тони вскочил на ноги.
– Она сама с собой это сделала! – зарычал Седрик, – Почти убила себя на моей территории. Сучка безмозглая. Я не дал ей подохнуть, накормил. Да! Я дал ей силу!
– Что? – тихо переспросил пес. – Как ты дал ей силу?
По лицу Седрика прошла судорога.
– Ты… Ты изнасиловал ее, пока она была без сознания? – еще не веря, спросил Тони.
