— Зиг, — спросила я, — кто из них прав перед богами?
Нелюдь ответил, почти не раздумывая:
— Оба.
— Но… как же это?..
— Да вот так, — пожал плечами заколдунец. — Баронесса права, обвиняя сына в непочтительности — заметь, Сьюз, она не желает объяснять причины. Хотя сама наверняка понимает. Анегард прав, считая мать виновницей несчастья с отцом. И потом, королевский указ помнишь?
Я поежилась. Если Анегард еще и перед королем виноватым окажется…
— И что теперь будет?
Зигмонд посмотрел мне в глаза — остро, аж мурашки по спине побежали.
— Боишься за него?
— Ну… да, — призналась я. — Боюсь. Почему бы мне за него не бояться? А баронесса мне не нравится.
Нелюдь фыркнул:
— Еще б она тебе нравилась! Так, все ушли, пора.
— Что пора? — не поняла я.
— Разбираться, — мрачно ответил Зиг. — Пойдем.
Как это 'все ушли', чуть не спросила я, если на поляне еще толпа целая? Но — осеклась.
Они изменились с той ночи на болоте. Все. И не в том даже дело, что отъелись и приоделись, просто людского стало больше в них, а звериного — меньше. Рыжий мальчишка, что глядел тогда затравленным волчонком, весело мне улыбнулся. Женщина, похожая на Гвенду, обнимала его за плечи, и в лице ее был покой. И даже те, в чьем облике осталось совсем мало человеческого, ощущались — людьми. Безумие кровавых чар отпустило их. Всем нам повезло с Анегардом, подумала я, что людям, что нелюдям.
— Слушайте меня все! — Зигмонд обвел собравшихся тяжелым взглядом. — Люди поговорили с богами, и скоро станет ясно, кто из них получит ответ. Но у меня, — Зиг медленно, нарочито показал клыки, — тоже есть вопрос
Зиг подошел к черному алтарю, и я невольно затаила дыхание.
— Приветствую тебя, Великая! Прими мой дар, услышь слова мои! — Зиг выхватил кинжал, на черный камень упало несколько капель крови, и я, хоть и далеко стояла, услышала тихое шипение, с которым впитались они в алтарь Прядильщицы.
Промозглый холод сгустился над луговиной.
Она пришла.
Как малый ребенок, я вцепилась в бабушкину руку. Меня затрясло, горло стиснуло удушьем. Словно провалилась наяву в тот самый сон, что мучил все эти ночи!
Чего хочет Зиг, в панике думала я, зачем он позвал Ее?! Я не хочу!..
— Сьюз, — рука Анегарда стиснула плечо, — успокойся, не трясись. Зигмонд все делает правильно.
Стало чуть легче. Нет, ужас никуда не делся, но я хотя бы смогла дышать. Холод немного отступил, или же я попросту притерпелась; около сердца вдруг почудилось что-то теплое, я пошарила рукой по груди и нащупала дареный амулет. Он казался трепещущим птенцом под ладонью: не просто теплым, но живым и пушистым. Я перевела дух и стала глядеть на Зига.
А Зиг тем временем достал короткую стрелу, поднял над головой и заявил:
— На этой стреле кровь Анегарда. Стреляли в спину, перед тем напугав коней. Хорошо напугав, — нелюдь обвел поляну внимательным взглядом. — Так напугав, как, я думал, только мы и умеем. Поэтому, прежде чем искать врага в другом месте, я хочу убедиться, что его нет среди своих.
Стрела беззвучно легла на черный камень.
— Помоги, Великая! Проведи по следу, и пусть тот, на ком след оборвется, станет твоей наградой!
Стрела взмыла над алтарем, повертелась туда-сюда, словно принюхиваясь… и щенком ткнулась мне в ладонь.
— Что это?! — не выдержала я. — Почему?..
— Ты дала ее мне. — Зигмонд, как всегда, оказался рядом незаметно. — Все верно, первый след взят.
Как будто эти слова послужили командой, стрела отпрянула от меня — и очутилась на бабушкиной ладони.
— Магдалена вытащила стрелу из раны, — кивнул Зиг. — Дальше!
Анегард крутнулся на месте, воскликнув:
— Эй, только не надо снова в спину!
Но стрела, точно и впрямь шла по следу, извернулась вместе с ним и все-таки тюкнула в точности туда, где виднелся на камзоле заштопанный след. Легонько тюкнула, но Анегард все же поморщился.
— Следующим будет убийца, — негромко сказал Зигмонд. — Он твой, Великая, кто бы он ни был!
Хищный свист пронзил воздух, холод сгустился на миг — и отступил. На траве лежал парень, один из тех, что выглядели почти зверьми. Широкое лицо поросло бурой шерстью, рот скалился острыми клыками… я не могла его вспомнить, хотя казалось — должна.
Направленная Хозяйкой тьмы стрела вошла глубоко в его сердце: из груди торчал самый кончик оперения. Крови не было.
— Айк, — выдохнул кто-то позади меня.
— Айк, — эхом откликнулся Зигмонд. — Не ожидал. Жаль.
Вернулся к алтарю. Сказал, глядя на черный камень:
— Благодарю тебя, Великая.
И рявкнул, обернувшись:
— Оттащите падаль в лес. Нечего ему святое место поганить!
— Разве не похороним? — спросила испуганно какая-то из женщин.
— Предателей, — отрезал Зиг, — не хоронят.
В ту ночь привычный уже кошмар был настолько отчетливым, словно я и не спала вовсе. Как наяву — и только тенью на самом краю сознания смутная память: это сон, сон, сон…
Я стояла у черного алтаря, но казалось — не на камень смотрю, а заглядываю то ли в хищную пасть, то ли в бездонный колодец. Далеко внизу угадывались кровавые отблески, завивались в спираль, расходились клочьями. Как пенка на мясной ухе, подумала я, и тут же, следом: чья кровь кипит там, в Старухином вареве?
Я отпрянула… вернее, хотела отпрянуть. Однако ноги мои словно приросли к земле у алтаря, и руки, лежащие на его краю, не смогли шевельнуться, и взгляд словно прикипел ко тьме внизу. Мошка в смоле, головастик в пересохшей тине!
Вот они, кровавые жертвы… Зиг, тварь ты болотная, во что ты меня втянул?!
Зигмонд появился рядом, словно ждал моего зова. Приобнял за плечи — я злобно дернулась. Сказал, бросив короткий взгляд вниз:
— Твоя, моя, и много кого еще, ну так что ж теперь? Ты отдала ровно столько, сколько Она у тебя взяла, и ничего не обещала сверх того. Ты свободна. — Перегнулся через край провала, крикнул: — Она свободна, слышишь? Она дала тебе свою кровь, но не обещала службы!
— Пошли отсюда. — Зиг развернул меня, я чуть не упала, ухватилась за его рубаху… а в следующий миг мы стояли в березняке, и круга алтарей не было видно за серебром стволов. — Запомни, Сьюз: боги имеют над нами ровно столько власти, сколько мы готовы им отдать. Не меньше и не больше. Она может сколько угодно твердить, что ты ее, но пока ты сама не согласишься…
— То-то я на тебя смотрю и вижу, какой весь из себя свободный, — фыркнула я. — Сам для себя клыки с крыльями захотел? Или все-таки Старуха дала?
— А ты на меня не гляди, — ответил Зигмонд. — Я дураком был, вот и попался.
И исчез. А я проснулась.
Рядом сопел Рэнси, постанывала во сне бабушка, из кухни слышались сонные голоса. Надо Зига найти, подумала я. Спрошу, что ему снилось…
Но в тот день нам поговорить не удалось, а потом стало и вовсе не до этого.
Отряд барона Ульфара подошел к замку часа в три пополудни. Даже мне было ясно: их слишком мало, чтобы нас штурмовать. Но замки берут не только штурмами…
Сначала нам предложили сдаться. Усиленный чарами протяжный голос перелетел стены, разнесся по дворам, заглушил кухонную болтовню; наверное, даже в самом дальнем уголке подвалов был он прекрасно слышен.
— Его милость барон Ульфар Ренхавенский объявляет и клянется, что бароны Лотары владеют сими землями не по праву! Его милость барон Ульфар Ренхавенский берет вас, люди Лотаров, под свою милостивую руку, и дарует вольности и послабления, и обещает заступничество и покровительство! Его милость барон Ульфар Ренхавенский клянется также, что дарует прощение и награду сложившим оружие, тех же, кто окажет сопротивление, повесит на стене замка, кем бы они ни были! Его милость барон Ульфар Ренхавенский ждет ответа завтра в полдень!
Брякнул об пол уроненный Аниткой нож.
— Ой, что буде-ет?
Старуха Инора забормотала молитву. Всхлипнула Динуша.
— Ничего не будет, — оборвала панику тетушка Лизетт. — Чего ждали, то и будет. Тоже новость нашли!
Но одно дело ждать, а другое — дождаться. Разговоры поутихли: сразу неинтересны стали и змеиный норов баронессы, и Аниткин давно уехавший, но не позабытый менестрель, и даже волчеглазый парень из Зиговых, что, в отличие от менестреля, был рядом и все караулил Анитку то у колодца, то возле хлебной печи. Если кто и раскрывал рот, то вспоминая старого барона и гадая, справится ли Анегард с первым в жизни серьезным боем. Что боя не миновать, понимали все.
Остаток дня я проболталась сама не своя. Все перепуталось в голове, перемешалось: Анегард, Ульфар, мятеж, баронесса, Зигмонд, богиня, отец… Хотелось поговорить с кем-нибудь, но с кем? Бабушке и так забот хватает, Анегарду и Зигмонду не до меня, а остальные не знают всего — и хвала богам, что не знают.
Ближе к ночи кто-то из служанок принес на хвосте новость: молодой господин как заперся у себя с Гарником и Зигмондом, так и не выходил. Девчонок это напугало, но меня —
