но хрен они меня остановят. - Ему стало весело. - А какого черта, - подумал он, - известный писатель Банев, снова напившись допьяна, угнал в целях развлечения чужую машину; к счастью, обошлось без жертв…» Он понимал, что все обстоит не так просто, что не он будет первый, кто доставляет властям благовидный предлог упрятать беспокойного человека в кутузку, но не хотелось раздумывать, хотелось повиноваться импульсу. В крайнем случае напишу гаду статью, подумал он мельком.
Он быстро открыл дверцу кабины и сел за руль. Ключа не было, пришлось оборвать провода зажигания и соединить их накоротко. Когда мотор уже завелся, Виктор, прежде чем захлопнуть дверцу, поглядел назад, на крыльцо управления. Там стоял давешний полицейский все с тем же недовольным выражением лица и с сигаретой на губе. Заметно было, что он все видит, но ничего не понимает.
Виктор захлопнул дверцу, аккуратно съехал на мостовую, переключил скорость и рванулся в ближайший проезд. Было очень хорошо гнать по пустым, по заведомо пустым улицам, подымая водопады колесами из глубоких луж, ворочать тяжелый руль, наваливаясь всем телом, - мимо консервного завода, мимо парка, мимо стадиона, где «Братья по разуму», словно мокрые механизмы, все пинали и пинали свои мячи, и дальше, по шоссе, по рытвинам, подпрыгивая на сиденье и слыша, как сзади в кузове каждый раз тяжело ухает плохо закрепленный груз. В зеркальце заднего вида погоня не обнаруживалась, да и вряд ли можно ее заметить так скоро за таким дождем. Виктор чувствовал себя очень молодым, очень кому-то нужным и даже пьяным. С потолка кабины ему подмигивали красотки, вырезанные из журналов, в «бардачке» он нашел пачку сигарет, и ему было так хорошо, что он чуть не проскочил перекресток, но вовремя притормозил и свернул по стрелке указателя: «Лепрозорий - 6 км». Здесь он почувствовал себя первооткрывателем, потому что ни разу еще не ездил и не ходил по этой дороге. А дорога оказалась хорошая, не в пример муниципальному шоссе - сначала очень ровный ухоженный асфальт, а потом даже бетонка, и когда он увидел бетонку, он сразу вспомнил про проволоку и про солдат, а еще через пять минут он все это увидел.
Проволочная ограда в один ряд тянулась в обе стороны от бетонки и пропадала за дождем. Дорогу перегораживали высокие ворота с караульной будкой, дверь будки была распахнута и на пороге уже стоял солдат в каске, в сапогах и в плащ-накидке, из-под которой высовывался ствол автомата. Еще один солдат, без каски, глядел в окошечко. «Никогда я не был в лагерях, - пропел Виктор, - но не говорите: слава богу… «Он сбросил газ и затормозил перед самыми воротами. Солдат вышел из будки и подошел к нему - молоденький такой, веснушчатый солдатик, всего лет восемнадцати.
– Здравствуйте, - сказал он. - Что вы так припоздали?
– Да вот, обстоятельства, - сказал Виктор, дивясь такому либерализму.
Солдатик оглядел его и вдруг подобрался.
– Ваши документы, - сказал он сухо.
– Какие там документы, - сказал Виктор весело. - Я же говорю - обстоятельства!
Солдат поджал губы.
– Вы что привезли? - спросил он.
– Книги, - ответил Виктор.
– А пропуск есть?
– Конечно, нет.
– Ага, - сказал солдат, и лицо его прояснилось. - То-то я гляжу… Тогда подождите. Тогда подождать вам придется.
– Имейте в виду, - сказал Виктор, подняв указательный палец. - За мною может быть погоня.
– Ничего, я быстро, - сказал солдат и, придерживая на груди автомат, забухал сапогами к караулке.
Виктор вылез из кабины и, стоя на подножке, поглядел назад. Ничего не было видно за дождем. Тогда он вернулся за руль и закурил. Было очень забавно. Впереди, за проволокой и за воротами тоже крутился дождь, там угадывались какие-то темные сооружения - то ли дома, то ли башни, но разобрать что-нибудь определенно было невозможно. «Неужели не пригласят посмотреть? - подумал Виктор. - Свинство будет, если не пригласят. Можно, правда, попытаться воззвать к Голему, он сейчас где-нибудь здесь… Так и сделаю, - подумал он. - Зря я, что ли, геройствовал…»
Солдатик снова вышел из караулки, а за ним выскочил старый знакомец, прыщавый мальчик-нигилист в одних трусах, очень сейчас веселый и без всяких следов всемирной тоски. Обогнав солдата, он вспрыгнул на подножку, заглянул в кабину, узнал, ахнул, засмеялся.
– Здравствуйте, господин Банев! Это вы? Вот здорово… Вы ведь книги привезли? А мы ждем-ждем…
– Ну что, все в порядке? - спросил подошедший солдатик.
– Да, это наша машина.
– Тогда загоняйте, - сказал солдатик. - А вам, сударь, придется выйти и подождать.
– Я хотел бы повидать доктора Голема, - сказал Виктор.
– Можно вызвать сюда, - предложил солдатик.
– Гм, - сказал Виктор и выразительно поглядел на мальчика. Мальчик виновато развел руками.
– У вас пропуска нет, - объяснил он. - А без пропуска они никого не пускают. Мы бы с радостью…
Ничего не оставалось, пришлось вылезать под дождь. Виктор соскочил на дорогу и, подняв капюшон, смотрел, как распахнулись ворота, грузовик дернулся и рывками заполз за ограду. Потом ворота закрылись. Виктор еще некоторое время слышал завывание двигателя и шипение тормозов, потом ничего не стало слышно, кроме шороха и плеска. «Вот так так, - подумал Виктор. - А я? - Он ощутил разочарование. Только теперь он понял, что совершал свои подвиги не бескорыстно, что он надеялся многое увидеть и многое понять… проникнуть, так сказать, в эпицентр. - Ну и черт с вами, - подумал он. Он поглядел вдоль бетонки. - До перекрестка шесть километров, и от перекрестка до города километров двадцать. Можно, конечно, от перекрестка до санатория - два километра. Свиньи неблагодарные… Под дождем… - Тут он заметил, что дождь ослабел. - И на том спасибо», - подумал он.
– Так вызвать вам господина Голема? - спросил солдат.
– Голема? - Виктор оживился. Вообще неплохо бы прогнать старого хрыча под дождем взад и вперед, и потом у него - машина. И фляга. - А что же, вызовите.
– Это можно, - сказал солдатик. - Вызовем. Только навряд он выйдет, обязательно скажет, что занят.
– Ничего, ничего, - сказал Виктор. - Вы ему скажите, что Банев спрашивает.
– Банев? Ладно, скажу. Только он все равно не выйдет. Ну да мне нетрудно. Банев, значит… - И солдатик ушел, симпатичный такой солдатик, ласковый, сплошные веснушки под каской.
Виктор закурил сигарету, и тут раздался треск мотоциклетного двигателя. Из туманной пелены на сумасшедшей скорости выскочил «харлей» с коляской, подлетел вплотную к воротам и остановился. В седле сидел тот самый полицейский с недовольным лицом, и еще один, до глаз закутанный в брезент, сидел в коляске. Сейчас начнется, подумал Виктор, надвигая капюшон поглубже. Но это не помогло. Полицейский с недовольным лицом слез с мотоцикла, подошел к Виктору и рявкнул:
– Где грузовик?
– Какой грузовик? - изумленно сказал Виктор, чтобы выиграть время.
– А вы не прикидывайтесь! - заорал полицейский. - Я вас видел! Вы под суд пойдете! Угон арестованной машины!
– Вы на меня не орите, - возразил Виктор с достоинством. - Что за хамство? Я буду жаловаться.
Второй полицейский, разматывая на ходу брезентовые покровы, подошел и спросил:
– Тот?
– Ясно, тот! - сказал полицейский с недовольным лицом, извлекая из кармана наручники.
– Но-но-но! - сказал Виктор, отступив на шаг. - Это произвол! Как вы смеете?
– Не отягчайте вины сопротивлением, - посоветовал второй полицейский.
– А я ни в чем не виноват, - нагло заявил Виктор и сунул руки в карманы. - Вы меня с кем-то путаете, ребята.
– Вы угнали грузовик, - сказал второй полицейский.
– Какой грузовик? - вскричал Виктор. - При чем здесь грузовик? Я пришел сюда в гости к господину Голему, главному врачу. Спросите у охраны. При чем здесь какой-то грузовик?
– А может быть, не тот? - усомнился второй полицейский.
– Ну как не тот? - возразил полицейский с недовольным лицом. Держа наготове наручники, он надвинулся на Виктора. - А ну, давай руки! - сказал он деловито.
В этот момент дверь караулки хлопнула, и высокий пронзительный голос прокричал:
– Прекратить скопление!
Виктор и полицейские вздрогнули. На пороге караулки стоял веснушчатый солдатик, выставив из-под накидки автомат.
– Отойти от ворот! - пронзительно крикнул он.
– Ты там потише! - сказал полицейский с недовольным лицом. - Здесь полиция.
– Ска-апление у ворот спецзоны более одного постороннего человека запрещается! После третьего предупреждения стреляю! Отойти от ворот!
– Давайте, давайте, отходите, - озабоченно сказал Виктор, тихонько поталкивая в грудь обоих полицейских. Полицейский с недовольным лицом растерянно поглядел на него, отвел его руку и шагнул к солдату.
– Слушай, парень, ты что, сдурел? - сказал он. - Этот тип угнал грузовик…
– Никаких грузовиков! - протяжно и пронзительно проорал симпатичный ласковый солдатик. - Па-аследнее предупреждение! Двоим отойти на сто метров от ворот!
– Слушай, Рох, - сказал второй полицейский. - Давай отойдем, ну их к богу. Никуда он от нас не денется.
Полицейский с недовольным лицом, багровый от негодования, открыл было снова рот, но тут в дверях караулки появился толстый сержант с обкусанным бутербродом в одной руке и со стаканом в другой.
– Рядовой Джура, - сказал он жуя. - Почему не открываете огонь?
На веснушчатом лице под каской появилось выражение озверелости. Полицейские бросились к мотоциклу, оседлали его, развернулись мимо Виктора, принявшего позу регулировщика, и ринулись прочь. Багровый полицейский прокричал ему что-то неслышное за треском мотора. Отъехав шагов на пятьдесят, они остановились.
– Близко, - сказал сержант с неодобрением. - Что же ты смотришь. Близко ведь.
– Дальше! - пронзительным голосом завопил солдатик, взмахивая автоматом. Полицейские отъехали дальше, и их не стало видно.
– Повадились посторонние толпиться у ворот, - сообщил сержант солдатику, глядя на Виктора. - Ну ладно, продолжай нести службу. - Он вернулся в караулку, а веснушчатый солдатик, понемногу остывая, несколько раз прошелся взад-вперед перед воротами.
Выждав несколько минут, Виктор осторожно осведомился:
– Прошу прощения, как там насчет доктора Голема?
– Нет его, - буркнул солдатик.
– Какая жалость, - сказал Виктор. - Тогда я пойду, пожалуй… - Он посмотрел в туман и дождь, где скрывались полицейские.
– Как так - пойдете? - встревоженно сказал солдатик.
– А что, нельзя? - спросил Виктор тоже встревоженно.
